Дом красного дракона

1

Сколько лет солнце вставало и садилось над этими стенами знали, наверное, только сами стены монастыря и, возможно настоятель, Нобу Ши, тот, что иногда спускался посмотреть на то, как тренируются его ученики во дворе. Я иногда задумывалась над тем, сколько лет мастеру Ши и никогда не находила ответа на свой вопрос.

Самый старый из мастеров, живших в монастыре, помнил Нобу Ши уже седым и древним, как этот мир, куда мы приходим, только для того, чтобы принять себя и саму сущность существования жизни.

Каждый мой день начинался одинаково. Два часа на циновках, в жару и стужу, под дождем и снегом, под порывами холодного ветра, которому иногда все же удавалось пробираться в монастырь. Затем тренировки. Сперва на гибкость, затем на выносливость, после снова медитация и, наконец, когда солнце проходило зенит, нас кормили, только для того, чтобы после мы снова начинали тренировки и так до самого заката.

Мой учитель — Йоши, всегда говорил, что усердный путь физического и духовного совершенствования ведет к просветлению, и я старалась, была усердна, не отставала от своих братьев, выкладывалась по полной, до изнеможения. Каждый день своего пребывания, каждый миг отдавая учебе и тренировкам.

Сколько я помнила себя, я всегда жила здесь. Монастырь был моим домом, а брат Йоши заменил родных. Именно он возился со мной с первого моего осознанного дня, который подсказывала мне память. Я помнила только его и настоятеля. А как-то спросила, есть ли у меня родные, как у всех детей, кто попал сюда, мне не ответили.

Йоши просто отвел глаза.

— Здесь у нас нет родных. Они остались там, за этими стенами, — сказал мне тогда Нобу Ши и указал рукой на огромные ворота, — Твоя семья это мы. Йоши и все братья, с которыми ты встречаешься каждое утро. Радуйся, Иххо, что у тебя такая большая семья.

И я радовалась, поскольку не знала другой жизни. Ежедневные тренировки сделали выносливым мое тело, медитация укрепила дух.

Иногда настоятель приходил туда, где я занималась и просто смотрел, а затем, кивая, уходил прочь. Я не обращала на его действия особого внимания, поскольку Нобу Ши часто выделял тех или иных учеников и не всегда с целью похвалы. Чаще всего он после указывал мастеру на недостатки его ученика. Так бывало и со мной.

Очередной день клонился к закату. Вместо занятий после обеда я занималась уборкой и вычищала двор и площадку с турниками.

Уходящее солнце раскрасило кровавым небосклон и дальние вершины гор, когда оглянувшись, я увидела, что уже нахожусь во дворе не одна.

— Мастер Йоши! — уронив метлу, сложила приветственно руки, прижав их к груди и отпустила голову, приветствуя старшего.

Йоши только год назад, путем тяжелых тренировок, прошел испытания Монастыря и стал мастером, получив возможность тренировать учеников. Он гордился своим положением и старался изо всех сил, пытаясь сделать из меня и остальных своих учеников, хороших бойцов, порой даже забывая, что я — девушка. Это не было такой уж тайной. В подобном месте, как наш монастырь, просто невозможно было что-то утаить, хотя никто и никогда не, о чем никого не спрашивал. Я помню, что сперва считала себя мальчиком.

Когда мне было лет пять я была уверена, что такая же, как и все.

Разница оказалась очевидной и узнала я о ней до банального глупо. До сих пор краснею при одном воспоминании о том, как узнала разницу между нами… Мальчишки оставались всегда такими мальчишками!

Нет, кое кто пытался возмутится. Мастер Го к примеру, узнав истинную суть вещей в отношении меня, направился с настоятелю с требованием, чтобы меня с позором исключили из рядов учеников, на что Нобу Ши, со свойственным ему спокойствием, поглаживая белоснежную бороду, заявил, что монастырь никогда не отказывал в помощи тем, кто нуждается.

— А этот ребенок нуждается в нашей помощи, — подытожил он.

— Немыслимо, чтобы женщина находилась в этих стенах! — продолжал неугомнный Го, — Это закон!

— Я знаю, — кивнул Нобу Ши, — Но к слову о законах, — он поднял взгляд на мастера Го и процитировал, — Никто из нуждающихся не будет оставлен в беде. Никому не будет отказано в крове, — и чуть понизив тон, добавил, — Не зная сути проблемы, не торопись с ее решением!

Я узнала об этом разговоре, потому что присутствовала там, вместе с Йоши, который тогда сам еще был учеником. Стоя за его спиной, я с ужасом ждала решения настоятеля, хотя еще сама толком ничего не понимала, зная только то, что если меня выгонят, мне придется оставить братьев и Йоши, что заменил мне семью.

Меня не выгнали и на протяжении еще более чем десяти лет я продолжала жить, одеваясь как мужчина и вела себя соответственно, иначе здесь было просто нельзя. Приходя в любой дом, принимаешь его правила.

— Ты уже закончила? — обратился ко мне Йоши и я встряхнула головой, прогоняя воспоминания.

— Да, учитель, — кивнула. Длинные волосы, заплетенные в толстую косу, змеей сползли на грудь, и я раздражённо откинула их назад. Как и все послушники, я ходила с длинными волосами. Лишь, когда послушник становился учеником, ему обривали наголо голову, но мне не грозило и это. Никто не собирался позволять женщине становится на путь мужчины в этом монастыре. Я знала, что когда-нибудь мне придется уйти отсюда и очень надеялась, что это произойдет не так скоро.

А затем появился ОН… и в моей жизни открылась новая страница…

* * *

— Теперь, после стольких лет я начинаю понимать слова Лао, — Коджи восседал на золотом троне, подперев подбородок рукой и задумчиво смотрел перед собой, не замечая коленопреклоненного советника, что ждал, когда Повелитель соизволит обратить на него свое внимание. Но Коджи вспоминал те слова, что были сказаны много лет назад старухой предсказательницей. Лао не стало всего два года назад и словно сама ее смерть возродила страшное предсказание, сказанное так давно.

На страну Императора Коджи напали.

Сперва это были простые набеги на крайние деревеньки. Чужие уводили женщин, забирали продовольствие и скот, сжигали дома, сравнивая поселения с землей и уходили, словно их и не было. Так продолжалось довольно долго и Коджи надеялся, что это просто какие-то разбойники, собравшиеся дикой стаей. На границу было отправлено войско, которое не вернулось. А затем нападения участились и, постепенно, враг стал пробираться вглубь страны, действуя незаметно и пропадая после очередного набега. Тогда уже заволновался и Император и все его Министры. Стало ясно, что неизвестная сила пришла только для того, чтобы захватить страну, а многие начали шептаться, что всему виной девочка, которую не отдали в жертву драконам много лет назад, как того требовал закон.

Коджи не знал, правда ли это, или просто совпадение. Он лишь вспоминал то, что сказала ему тогда Лао:

— Твое будущее тьма и мрак, — проговорила старуха, — Я вижу дым и кровь. Я вижу драконов, парящих в небе, я вижу Красного дракона, который победит Золотого в смертельном поединке…

А вот те слова, в которых она упоминала про его дочь, сбылись намного позже. И для Коджи это оказалось ударом.

Риоко родилась в начале весны, через три года после появления на свет Акиро, когда любимая асура только начала выбрасывать первые завязи цветов, и уже тогда было ясно, что дочь Императора Кожди будет необыкновенно хороша.

Голубые глаза девочки смотрели на мир сияющим взглядом и взрослея, она хорошела, все более походя на мать. Асура любила дочь больше чем кого-либо на свете, даже больше сына-наследника, а преданная Наан в девочке души не чаяла. Коджи устраивало то, что его жена предпочитает общение с дочерью, общению с сыном, поскольку не желал, чтобы мать избаловала его наследника.

Акиро вырос молчаливым и серьезным. Будучи еще мальчишкой он редко смеялся, почти никогда не плакал. Когда его отлучили от матери, переведя на мужскую половину дворца, ребенок даже обрадовался таким переменам в своей жизни, только вот Коджи никак не мог понять, почему из глаз пятилетнего мальчика не пролилось ни одной слезы по Асуре. Он помнил, как его самого когда-то отлучили от матери и точно знал, что для него это было болезненно. Здесь же Акиро принял все как должное и не сказал ни единого слова, уходя с женской половины.

Асура тоже не плакала, достойно прощаясь с сыном, которого теперь могла видеть лишь изредка, когда получала на то позволение мужа.

Для наследника началась трудная жизнь, полная учебы, тренировок. Но мальчик постигал все с удивительной легкостью, напоминая Коджи себя в юном возрасте.

— Что значит кровь! — иногда говорил он, находясь в веселом расположении духа, — Будь Акиро сыном какой-то наложницы, был бы он так умен и талантлив? Нет, — уверенно твердил Коджи, — Только чистая кровь дает достойную смену!

Прошло много лет. Снова и снова расцветали, и опадали цветы в саду. Снова приходила зима, укутывая все белоснежными покрывалами. Снова и снова облетали листья и текли ручьи…

Коджи так привык к размеренной спокойной жизни, что ворвавшиеся в его страну чужаки сперва заставили Императора впасть в уныние.

— Дай мне войско, и я прогоню чужаков с позором с нашей земли! — требовал уже совсем взрослый Акиро, но Коджи только качал головой в ответ на его просьбу. Он не мог отправить своего наследника на верную гибель.

И так продолжалось почти два года, пока однажды на двор дворца не въехал одинокий всадник.

Он оказался посланцем и принес Императору Коджи дурные вести.

В приемном зале Коджи встретил посланника вместе со своими министрами, советниками и сыном. Акиро давно присутствовал на советах, чтобы, по мнению отца, набираться опыта и сейчас, сидя на подушках, разглядывал странного человека с желтой кожей и большими глазами необычного желтого цвета.

Посланник поприветствовал Императора, опустившись перед ним на одно колено и, склонив голову стал ждать, пока Повелитель Коджи разрешит ему говорить. Акиро заметил, как странно смотрит на чужака Первый Советник Горо. Наследник Дома Золотого Дракона недолюбливал этого человека. Горо казался ему опасным и крайне честолюбивым. Хотя его мать, Императрица Асура, очень доверяла Горо и явно симпатизировала, что, впрочем, не скрывала. Да и отец прислушивался к тем советам, что шептал ему на ухо Второй человек в Империи.

— Говори! — наконец, произнес Коджи и кивнул мужчине, который поднял голову. Желтые глаза сверкнули, а рот с тонкими полосками губ растянулся в оскале. Акиро догадался, что таким образом чужак улыбается.

— Меня зовут Айдер, — сказал посланник. — И меня прислал к вам мой хозяин и повелитель, великий Черный агир, — посланник обвел взглядом присутствующих в зале, бегло отметил Наследника Акиро и продолжил, — Мой господин прислал меня, чтобы между нашими народами установился мир и взаимопонимание.

Коджи нахмурил брови.

— Объяснись, — приказал он, хотя уже начал понимать, откуда дует ветер.

Айдер кивнул.

— Ни для кого не секрет, что ваша страна в последние два года подвергается набегам и разбою на границе, — начал он, краем глаза отметив, как напрягся сын Императора, — Мой повелитель предлагает вам мир взамен на небольшую уступку…