Дом красного дракона

***

Хиро пробиралась длинными коридорами дворца туда, где все еще слышалась музыка и доносились веселые голоса гостей, пришедших на праздник. А когда путь ей преградила стража, старуха остановилась и хитро улыбаясь, произнесла:

— Мне нужен Советник Горо! — при упоминании одного только имени, лица стражников вытянулись.

— С ума сошла! — крикнул один из них и толкнул старуху в грудь, — Не станет Великий Советник с такой как ты разговаривать! Пошла отсюда!

Хиро уперла кулаки в бока и вскинула подбородок.

— Ты не понимаешь, какую важную весть я принесла Советнику. Он ждет меня!

Стражники переглянулись и одновременно засмеялись, поглядывая на сморщенное лицо, что сейчас скривилось от злости.

— Пошла вон, глупая, — сказал второй стражник, — Пока мы тебя пинками не выгнали из дворца.

Хиро зло ощерила гнилые зубы и рванулась вперед, намереваясь проскользнуть мимо мужчин, но ее перехватили и отшвырнули назад. Стража перестала улыбаться. На старуху угрожающе направили острие копий.

— Пошла вон, говорю тебе в последний раз! — произнес один из мужчин и Хиро, склонив голову, была вынуждена повернуть назад.

«Как же мне передать Горо, что его затея удалась?» — думала она. Стража ее не пропустила, а время ускользало. Если Орин вернется до того, как ее хватятся, то пострадает только Хиро…От гнева Советника. А значит, надо было идти к шурди — управительнице гарема. Но тогда, получается, Хиро придется ослушаться приказа советника. Как же быть?

Старуха решала не долго и поступила так, как посчитала правильным. Доложить о побеге Орин она должна была во что бы то не стало. Иначе кто-то может пострадать. И Хиро совсем не хотела, чтобы этим «кто-то» оказалась она сама.

Хиро прямиком направилась в покои шурди.

Теперь она расскажет о побеге Орни и снимет с себя ответственность. Да и время уже пришло.

Ранним утром, едва над горой забрезжил рассвет, послушники, делавшие обход на стене монастыря, услышали жалобный тонкий плач, раздающийся снизу. Один из них, самый молодой ученик по имени Йоши, свесился вниз по пояс, чтобы разглядеть в утреннем тумане того, кто находился внизу.

— Эй! — крикнул он, вглядываясь в белое марево, но ничего не смог разглядеть в гуще тумана, ползущего вдоль монастырской стены, — Кто там!

Ему в ответ прозвучал плач, еще более громкий, чем раньше.

— Там ребенок! — произнес второй послушник, Мэса.

— Или духи, — подхватил третий дрожащим голосом, — Я слышал, что духи любят на рассвете смущать умы чистых помыслами людей!

Йоши отмахнулся от послушника.

— Какие духи! — проговорил он, — Там ребенок!

— И что теперь? — удивленно проговорил Мэса, — Нам не разрешается покидать стены монастыря.

— Но там ребенок! — возмутился Йоши и стал спускаться вниз со стены по лестнице. Мгновение и он уже стоит внизу, слушая крики своих друзей, что пытаются остановить его.

Привратник на дверях заметил послушника, когда тот вынырнул из клочьев тумана прямо перед его лицом и сложил руки в просящем жесте.

— Открой, Шин, — произнес Йоши, — Всего на одну минуту!

— Зачем? — встрепенулся названный Шином.

Йоши задумчиво закусил губу. Сказать правду — не откроют. Но там внизу точно был ребенок! Неужели, вчера кто-то оставил младенца за стеной? Ночью был страшный холод и Йоши внутренне сжался при одной только мысли о том, что маленький ребенок провел там один столько времени. Удивительно, что он еще ночью не поднял крик, или его мать находилась рядом до самого рассвета, а после ушла?

Йоши не знал ответа на собственные вопросы, понимая только то, что не может позволить ребенку находится там, на холоде.

— Я уронил тренировочный меч, — произнес послушник, не глядя в глаза Шину.

— Как только умудрился, безрукий! — скривил губы привратник.

— Открой. Я быстро, — попросил Йоши и Шин сжалился.

— Только быстро! Ты же знаешь правила!

— Спасибо, — быстро проговорил в ответ послушник.

Тихо скрипнула отворяемая дверь и Йоши выскользнул наружу, в туман. Ему показалось, что он плывет по какой-то таинственной реке. Холодные потоки послушник разрывал руками, двигаясь вперед, туда, где как он помнил, раздавался плач. Туман был таким густым, что Йоши не видел даже своих рук.

— Эй! — крикнул он и расслышал тихий хруст впереди. Рванул туда и успел заметить что-то алое, что мелькнуло в насыщенной белизне перед глазами. Затем тихий шепот достиг его слуха:

— Помоги! — и руки юноши коснулась маленькая ладонь. Тонкая женская ручка и замысловатым золотым узором. Коснулась и снова ушла назад в туман, а затем Йоши услышал тихий плач и шум отдаляющихся шагов.

— Эй, постой! — крикнул послушник, но ответом ему была тишина. Звуки шагов растворились в шуме поднявшегося ветра, который порвал туман на клочья.

Йоши оглянулся по сторонам и увидел то, что искал.

Небольшая корзина, сплетенная из ивовых прутьев, внутри которой лежал ребенок. Младенец плакал, но совсем тихо, и послушник, приблизившись к корзине, опустился перед ней на колени.

— Привет! — только и смог произнести он, глядя в огромные светлые глаза ребенка. Услышав голос Йоши, тот затих и засопел.

— Тебя, кажется, бросили, — проговорил послушник и осторожно взял в руки корзину, а затем, еще раз оглянувшись в поисках матери ребенка, понял, что она ушла. Убежала, оставив свое дитя.

Йоши тяжело вздохнул и направился в воротам, где его ждал Шин. Лицо привратника вытянулось, когда он увидел, что именно принес в монастырь молодой ученик, вместо так называемого оброненного деревянного меча с алой лентой.

— Ты куда его несешь? — удивился Шин и преградил путь Йоши.

— К настоятелю Ши, — отозвался тот.

Скрывать младенца Йоши не собирался, да и не смог бы, даже если б сильно захотел. А значит, выход был только один.

Едва Орин вошла на территорию королевского дворца, как ее тут же окружила стража. Девушка откинула назад капюшон и посмотрела на мужчин, что направляли на нее свои копья, словно она была каким-то опасным преступником. Хотя, была. Орин сухо улыбнулась. Ее ребенка взяли в монастырь. Насколько она знала, еще ни разу не было случая, чтобы детей, что попали под стены монастыря, выставляли прочь. И забрать дочь оттуда не мог даже сам Император — монастырь по закону обладал неприкосновенностью. Никто ничего не сможет сделать ее дочери и от одной этой мысли сердце молодой матери начинало наполнятся радостью.

— Где же ты так долго пропадала? Как посмела выйти без позволения за пределы гарема? — стража расступилась и к наложнице выплыла сама шурди Доко. За ее спиной пряталась Хиро, и Орин невольно отшатнулась назад, понимая, что это именно старуха сдала ее. Знал ли Император? Конечно же, знал.

— Что молчишь? — шурди подошла к Орин и криво усмехнулась в ответ на гордо вскинутый подбородок наложницы. Пощечина обожгла щеку Орин. Девушка пошатнулась и прижала к лицу ладонь.

— Где твой ребенок? — спросила Доко, чуть прищурив и без того небольшие темные глаза, — Где девочка?

Орин продолжала молчать.

— Что же ты сделала, глупая! — Доко вздохнула.

— Она там, где вы ее никогда не найдете! — ответила девушка.

— Разве ты не понимаешь, что нарушила закон? — набросилась на наложницу шурди. Она начала бить ее по голове, лицу, груди. Удары хлесткие, болезненные.

— Что здесь происходит! — яростный крик заставил руку шурди замереть прямо у лица дрожащей Орин. Доко повернулась назад и увидела Советника Горо, приближавшегося к ним. Полы длинного плаща мужчины развивались, хлопая на ветру, словно крылья. Он почти бежал, не отрывая взгляда от наложницы, которая смотрела на него в ответ с затаенной надеждой во взгляде.

— Прекратить! — рявкнул Горо и остановился в шаге от Доко и Орин. Шурди быстро поклонилась Советнику. Стража последовала ее примеру, а Орин упала к ногам Советника, обхватив их руками.

— Спаси! — взмолилась она.

Горо взглянул на девушку сверху вниз, а затем оттолкнул ее ногой от себя.

— Убери руки, — прошипел он и кивнул страже на наложницу, — Взять под стражу и не выпускать до тех пор, пока Император не решит, как поступить с изменницей!

— Что? — не сдержала крика Орин и вырвалась было из схвативших ее руку стражи, рванув обратно к ногам Горо, — Прошу! Нет! Вы же обещали! Вы сказали, что поможете мне!

Советник зло усмехнулся.

— Ты из ума выжила? С какой это стати я, Советник Императора, буду что-то обещать тебе, его наложнице! — и посмотрел на стражу, — Увести!

Хиро смотрела, как Орин уводят прочь от дворца. Шурди Доко отправилась в гарем, а Хиро продолжала стоять даже когда стражи исчезли из ее поля зрения.

Старуха нащупала в своем кармане кошель и нежно погладила пальцами шелковую поверхность. Затем повернулась к Советнику, который, как и она, остался провожать взглядом наложницу Императора и ее конвой.

— Вот и все, агир, — сказала старуха тихо, — Как вы хотели, так и получилось! Девочка в безопасности. В монастыре ее никто не сможет достать.

— Я знаю, — ответил Советник и извлек из складок одежды еще один кошель. Протянул его женщине.

Хиро схватила руку мужчины и поцеловала тонкие пальцы Горо.

— Спасибо, агир.

— И ни слова! — предупредил он.

— Могила! — кивнула старуха, а Советник только улыбнулся на эти ее слова. Ведь он точно знал, что дольше этой ночи повитуха не проживет.

Нобу Ши смотрел на младенца, лежащего в корзинке. Новорожденная в ответ смотрела на него и к удивлению настоятеля, не плакала.

Нобу не знал, что сказать. Он не знал, что ему делать дальше. Глупый ученик забрал девочку, и, сам того не желая, нарушив правила, и настоятель понимал, что теперь искать мать девочки никто не станет. Разве что, ему самому отправится во дворец Императора Коджи и отдать повелителю то, что по закону принадлежит ему. Но разве он сможет сделать это теперь, когда ребенок под защитой стен монастыря?

Невольно вспомнилось то, как Рейдер пытался уговорить его взять младенца. И что его так зацепило в ребенке? Нобу чувствовал силу, и пусть она была огромной, но для него, мастера Ши, совсем непонятной.

Нобу Ши склонился над ребенком. Сейчас малышка была сыта, мать успела покормить ее, прежде чем оставила под стенами, но что делать дальше? Скоро она снова захочет есть, и кто будет кормить ее?

— Позовите-ка мне Йоши, — попросил Нобу одного из старших учеников, что стояли у дверей, ожидая приказаний своего мастера.

— Да, учитель, — один из учеников поклонился и вышел, чтобы вернутся спустя некоторое время вместе с послушником по имени Йоши.

— Это ты принес ребенка в монастырь? — обратился к нему Нобу.

Увидев настоятеля, Йоши опустился на одно колено и сложив руки, стал рассматривать пол под ногами. Смотреть в глаза своего настоятеля считалось дерзостью. Другое дело, если тот разрешит Йоши сделать это, а пока…

— Встань, — Нобу махнул рукой, и послушник поднялся, по-прежнему не отрывая взгляда от каменных плит пола.

Настоятель раздумывал о том, что видимо, сама судьба велит ему оставить младенца. Он разрывался между просьбой драгга и порывом следовать законам монастыря. В первом случае в нем говорил человек, во втором — настоятель. Внутренняя борьба продолжалась недолго.