Медный Аспид

Глава 13

Эхо разговора ещё звучало в голове, когда он наконец добрался до постели. Сбросив обувь и пиджак, Дэймос повалился на одеяла, не слишком заботясь о распиханной по карманам бумаге. Несмотря на усталость, разговор эхом отзывался в сознании:

— Птичка на хвосте принесла, что вы не слишком дружны с Серыми, да и судя по тому, что с вами собрались сделать почтенные имперские врачи, сотрудничать с ними вы не станете.

— Это вы к чему?

Покинув маяк, они брели по ночным улочкам. Дэймос надеялся выяснить, где живёт Леди в красном, и навести справки о её таинственных друзьях.

— К тому, что вы можете попытать счастье и найти того, кто займётся расшифровкой, но уверенности, что он не унесёт эту информацию к Серым, нет.

— Быть может, вы сами желаете выслужится и, едва представится шанс, понесёте им дневники?

В ответ она весело рассмеялась.

— Как только вы позволите себе догадаться, кто я, то поймёте, что я последняя, кто станет делиться информацией с Серыми.

Они разошлись на перекрёстке, и женщина как сквозь землю провалилась. Она уже проделывала этот трюк в Кондоме, повторила и сейчас. Зашла за угол, а когда Дэймос сунулся следом, пропала. В прошлый раз она растворилась в тупике, сейчас перед ним расстилалась широкая прямая улица.

Утро встретило его стуком молотка. Это пришли рабочие чинить протекающую крышу. С трудом разлепив глаза, Дэймос вывалился из кровати. Попытка опереться на руку закончилась вспышкой боли и подогнувшимся локтем. Последствия вчерашних приключений. Не стоило злоупотреблять Талантом.

Кое-как приведя себя в порядок, Дэймос спустился к завтраку. Майры за столом не было, отчего Дэймос испытал облегчение. Зато молодёжь, собравшись кружочком, что-то бурно обсуждала, не заметив его появления.

— Матушка будет против, — прошептала Николетт, прикрывая ладонями пылающие щёки, выдававшие её восторг.

— Когда матушка узнает, будет уже поздно что-то менять, — подначивал её Фиар. — А когда поймёт, в чём дело, только обрадуется!

Стоило бы вмешаться и узнать, на что подбивают падчерицу магистры, но зачем? Поппи подала кофе и газету. Местные новости мало интересовали Дэймоса, но это хорошая возможность посидеть с занятым видом, отбивая у посторонних желание втянуть его в беседу.

Чёрный волк, оставаясь верным себе, уйти тихо не сумел и подкинул врагам и бывшим союзникам ребус. Если допустить, что оставленные Кентом рисунки и ключ не только для поиска оставленной части у него дневника, но и для двух других, то действовать быстро уже поздно. Серые добрались до него раньше.

Растоптанный сокол — это Драгомир. В своё время он едва не потеснил Белого оленя, выведя для Серого человека способ утилизации неудачных образцов. Он работал в том же направлении, что и Кайт, но был пойман на саботаже. Информация об этом дошла до Дэймоса незадолго до отъезда в Империю. Мог ли Чёрный волк отправить ему часть своих исследований?

Как хорошо иметь в кармане парочку должников.

Попросив Поппи принести бумагу и чернила, Дэймос засел за письма. Имелся у него на примете один конкретный человек, который мало того, что уже на Востоке, так ещё и был по-своему предан Чёрному волку.

Не донеся пера до бумаги, Дэймос остановился. Не оказывает ли он сам себе медвежью услугу, втягивая в это мероприятие лэрта? Тому ничего не стоит, разобравшись, забрать часть головоломки себе, а значит, нужно подстраховаться.

Смущал пробитый гвоздями змей. Если не считать кольца и слежки, то с ним, Дэймосом, всё в порядке. Он выполняет работу, порученную Серым человеком, и даже организовал нападение на Кайта. Хотя сам в нём не участвовал, и это могут расценить не в его пользу. Серый человек наказывает и за более мелкие проступки, а тут легко поставить под сомнение преданность Дэймоса.

То, как быстро Леди в красном разобралась в головоломке, вызывало вопросы. Быть может, это блеф, и она надеялась разобраться по ходу, когда в её руках окажутся все три дневника? Кстати, почему три? Откуда ей знать, что их именно три?

— Что ж, будем решать проблемы по мере поступления, — откладывая одно письмо и берясь за другое, пробормотал он.

Серые уже опережали его на пару шагов. Поймали Кента и Драгомира. Первый — талантливый ремесленник с паранойей. Для дела Серого человека он так же опасен, как муравей для океана. Второй — ближайший соратник Чёрного волка, они вместе вывели формулу, благодаря которой создают гибридов. Дружба с Кайтом и нонсеранский менталитет сделали из него упрямого и решительного человека. При желании он мог бы принести Серому человеку немало проблем, посоревновавшись в этом с Кайтом. Но не стал. Не хотел, чтобы его семья пострадала. Интересно, кому отправили третий дневник?

Завтрак к этому моменту убрали, молодёжь разошлась по своим делам. Майра, словно вор, прошмыгнула на кухню, избегая взгляда Дэймоса, что показалось несколько странным. Наслаждаясь моментом тишины, Дэймос занялся бумагами и разобрал выигрыш, ещё раз перелистал дневник. Петли и крючки, недописанные слова, формулы, из которых вываливались целые куски, таблицы без пояснений никуда не делись. Во всём этом чувствовалась рука Чёрного волка. Должно быть, он славно повеселил Луну, пока она уводила его душу в небытие, рассказывая, какой хаос за собой оставил.

— То есть ты не желаешь им помогать только потому, что они недостаточно «приличные» в твоём понимании люди? — донеслось из гостиной.

Дэймос в этот момент, собрав бумаги, возвращался в спальню переодеться и отправиться на почту. Хотя тут существовала небольшая загвоздка. Его письма вскрывались и проверялись, а значит, нужно найти стороннего человека, не связанного с ним напрямую, для отправки письма.

— Как это отразится на твоей репутации? — пытался вразумить сестру Фиар. — Если кто-то узнает, что ты якшаешься, — он запнулся, — с подобными личностями.

— Пользоваться их услугами это тебе не мешает, — в голосе было столько яда, не свойственного образу Бледной моли, что Дэймос невольно замедлил шаг и попытался заглянуть в приоткрытую дверь.

Фиар стоял спиной к двери с пылающими от смущения ушами.

— Порой мне кажется, что ты всеми силами пытаешься спровоцировать репутационный совет лишить тебя работы, — расплачиваясь за смущение, ответил он не менее ядовито.

— Ну да, помогать проституткам гораздо страшнее и опаснее для репутации, чем латать идиотов в нелегальном бойцовском клубе, — усмехнулась она в ответ.

Решив не вмешиваться, Дэймос, стараясь не шуметь, вернулся в комнату. Как раз вовремя, чтобы застать Майру копающейся в карманах его плаща. Резко отпрянув, она спрятала руки за спину и поспешно произнесла:

— Я… я искала спички.

— А что случилось с теми, что хранятся на кухне?

Глаза забегали, дряблая кожа под пудрой покраснела. Сдержав вздох, Дэймос опустился на стул, жестом указывая супруге садиться.

— Зачем воровать, ты могла просто попросить.

Выдохнув, она вмиг набросила на лицо наивную улыбку.

— А ты дал бы мне денег после вчерашнего?

— Да, при условии, что ты пришла за деньгами.

Тело её выдало, на мгновение замерев. Зрачки расширились. Рот раскрылся. Кровь отхлынула от лица, сделав его болезненно-серым.

— Но если ты пришла по чьей-то настойчивой просьбе, ещё не поздно вспомнить, что я твой муж.

— Муж, как же, — зашипела она. — Ты уехал и бросил меня на двадцать лет!

— Позволь напомнить, что из-за твоего длинного языка за одно лишь нахождение на имперской земле мне грозит смертная казнь, — мягко напомнил Дэймос. — Ты не только донесла на меня, но и лжесвидетельствовала в суде. Если бы не Николетт, которая не виновата в том, что её мать глупая клуша, считающая, что может перехитрить окружающих, я ни медина тебе бы не отправил.

— Это была ошибка! — всплеснула она руками, забыв про зажатые в них расписки и документы на землю. — Ты сам виноват!

— В чём? В том, что предупредил тебя, что у нас не будет детей, а когда ты «чудесным» образом забеременела, не поверил в обман? — откинувшись на спинку стула, он взглядом указал на бумаги, и супруга запнулась, не ответив. — Зачем ты им помогаешь? Они оставили тебя без гроша в кармане, а ты ради них опять предаёшь меня?

— Он сказал, что простит долги!

— Так я их выиграл, нет больше долгов.

Она увела взгляд в сторону.

— Это были не единственные долги, так?

— Возможно, — нехотя признала она. — Возможно, я проиграла приданое Николетт.

Дэймос ответил не сразу. Несколько секунд он боролся с поднявшимся в груди гневом.

— Дай мне полный список твоих долгов, — холодно попросил он. — И будь так любезна, положи бумаги на кровать.

Список вышел длинный. Шумно вздохнув, Дэймос собрал все бумаги и спустился в гостиную. Удивительно, но родственники к этому моменту ещё не закончили спор:

— Ещё раз отошлёшь кого-нибудь из девушек, что пришли за помощью, я уеду, — пригрозила Бледная моль таким тоном, что захотелось переименовать её в Фурию. Полезно было бы вспомнить или выяснить, как её зовут на самом деле, а то, право, как-то неудобно становится.

— Да она же… — начал Фиар, но тут открылась дверь, и он умолк, — прошу прощения.

Его сестра закатила глаза и отошла к окну. Демонстрируя, что потрёпанный ураганами заросший сад ей милее, чем общество брата.

Фиара слишком часто видят в его обществе, а вот его сестра может подойти. К тому же у них уже есть общие знакомые, едва ли отправить одно неизвестное письмо опаснее, чем помогать проституткам.

— Могу я переговорить с вашей сестрой? — спросил Дэймос.

— Конечно, — поспешно согласился магистр. Его желание сбежать с поля битвы было так сильно, что он запоздало осознал сказанное и уже в дверях неуверенно затормозил.

— Не волнуйтесь, прелестных дев я ем по вторникам, а сегодня уже четверг, — улыбнулся Дэймос. Девушка у окна улыбнулась, прикрыв рот рукой.

Фиар отступил в коридор, но дверь не закрыл.

— Чем я могу вам помочь?

Возможно, дело в разочаровании, что щедро дарят ему женщины последние сутки, но сегодня в свете холодного осеннего солнца Бледная моль не выглядела такой уж бледной. Даже в простом светло-коричневом домашнем платье, с выбившимися из тугой косы вьющимися волосами, создающими неопрятный вид. Быть может, и не красавица, но не лишённая привлекательности девица.

— Могу я попросить вас об одолжении?

Повернувшись, она удивлённо посмотрела в ответ, не спеша отходить от окна и садиться напротив.

— Позвольте узнать, почему меня, а не брата?

«Потому, что Фиар не разделяет нашей симпатии к проституткам? Нет, звучит как-то двусмысленно».

— Потому, что я разделяю ваше желание помочь Марьяне. — Брови девушки недоверчиво нахмурились. — Вы по доброте душевной, а я потому, что не люблю Эллоиза Кайма. Даже по моим меркам бросить беременную женщину без средств к существованию — свинство.

«Я свою хотя бы обеспечил, пусть она и не смогла должным образом распорядится деньгами».

— Что от меня требуется? — не слишком поверив его аргументам, спросила девушка.

— Отправить письма. Я скажу куда, а вы подпишете конверты своим именем.