Медный Аспид

Глава 29

Он лежал на кровати слабый, болезненно серый и пугающе тихий. На костлявом предплечье чернел номер, словно намеренно выставленный напоказ. Взгляд цеплялся за него, и как бы Дэймос ни отворачивался, въевшиеся в плоть цифры вновь оказывались перед глазами.

Заклеймённый с острова Арант не имел имени. Родившись, он получил номер и с тех пор отзывался на него. Являясь относительно удачным результатом эксперимента без явных физических дефектов, он сумел пережить большинство своих братьев и сестёр уже на этапе отбраковки. Крепкое здоровье и выносливость помогли ему выжить в учебке Заклеймённых. Гибкий ум и терпение позволили стать Заклеймённым и не умереть от рук своих или на задании. Но крепкого тела и собранных по крупицам знаний недостаточно, чтобы пройти чистку.

Чистка вымывала из разума все посторонние мысли. Заклеймённый не мог лгать или утаивать что-либо от своих хозяев. Олень считал это абсолютной верностью и жестоко наказывал всякого, кто смел нарушить его стройную теорию.

Александр Кайт дал номеру имя. Дал номеру книги и собеседников. Дал номеру стимул жить и бороться за эту жизнь. Из всех, кто примкнул к Чёрному волку, Зэвану, пожалуй, приходилось сложнее прочих.

— Чего ты вздыхаешь? — разлепив сухие губы, спросил Зэван.

Веки раскрылись, и жёлтые с золотыми искрами глаза уставились на Дэймоса.

— Хм, так ты не сдох? — потирая щетинистый подбородок, ухмыльнулся он.

Смешок у Зэвана вышел тихим и задушенным, лишь уголки губ дёрнулись.

При встрече люди инстинктивно пытались приписать его необычную внешность к какой-нибудь из асовских народностей. Золотистый загар и острые черты лица делали его похожим на выходца северных регионов Скарры. Но вот острые лэртские уши и фридский хвост разрушали эту стройную теорию, оттого Олень подрезал их.

— Чего хмуришься? — устраиваясь поудобнее на белоснежных простынях, спросил Зэван. — У тебя, как у собаки, верхняя губа дёрнулась, словно вот-вот зарычишь.

— Да так, мысли всякие в голову лезут.

Тот кивнул и, взяв дрожащей от слабости рукой стакан воды, вздохнул.

— Ну, чего тебе надо? Ты ведь не по доброте душевной меня вытащил?

— Ты слышал что-нибудь о союзниках Ка… — невольно запнулся он. — Чёрного волка?

— Ничего хорошего, — осторожно отпивая, отозвался Зэван. — В последние месяцы их косят как траву. Я пытался держаться подальше от этого, но сам понимаешь. Приказ есть приказ.

— Кто-нибудь остался?

— Из тех, о ком я знал, никого.

Зэван увел взгляд в сторону, рассматривая хлопья снега, что собирались в небольшой сугроб за окном. Тяжело вздохнув, он с неохотой произнес:

— Боюсь, они добились своего. Будь Чёрный волк жив, он бы не допустил подобного.

— Он сам попросил меня организовать нападение для него и проконтролировать, чтобы ни Магистрат, ни Серые не заподозрили двойной игры, — сцепив руки в замок, Дэймос нахмурился. — Не мог он так глупо умереть. Быть может, он усомнился в своих союзниках и решил руками Серых устроить чистку?

— Вспомни об этой теории, когда они придут за тобой, — хмыкнул Зэван, раскручивая остатки воды в стакане. — Так ты ради этого вытащил меня?

— Не совсем. Дело есть.

На столе появилась большая разделочная доска, а на ней рыба. Кайт начала чистить чешую так, словно эта несчастная рыбина была виновата во всём зле, что творилось в мире.

— Я пришёл поговорить о стрелке, — не отрывая взгляда от многострадальной рыбы, начал он. — Вы, должно быть, слышали о его деяниях.

Чешуя летела во все стороны, при этом большая часть оставалась на шкуре, вздыбившись и игнорируя все попытки девушки её убрать.

— Угу, — отозвалась Кайт.

— Не так давно он объявился в столице.

Не преуспев с чешуей, она принялась обрезать плавники. Тупой нож не брал шкуру, и пришлось пилить жёсткие плавники.

— Пожалуйста, прекратите, на это невозможно смотреть!

Кайт подняла удивлённый взгляд.

— Простите?

— Кто учил вас чистить рыбу? Вы ведь почистить её пытаетесь или посмертно изувечить?

— Почистить, — покраснела она.

— Дайте сюда.

Забрав нож, он подвинул к себе доску.

— У вас есть чем заточить?

Покопавшись в выдвижном ящике, она достала порядком сточенный брусок абразивного камня.

— Каперс целыми днями ошивается у вас, неужели не нашёл пяти минут наточить нож?

Кайт покраснела пуще прежнего.

— Что вы планируете приготовить из этой несчастной? — спросил Дэймос, указав на истерзанную рыбину.

— Почистить и засолить.

Некоторое время Дэймос потратил на нож и, убедившись, что тот достаточно острый, взялся за рыбу.

— Известно ли вам что-нибудь о человеке, что зовет себя стрелком?

— Нет, — ответила она, с искренним восхищением глядя, как он разделывает рыбу. — У вас здорово выходит.

— Пришлось научиться.

Отрезав голову и вырезав плавники, сделал надрезы и снял шкуру. Ещё раз подточил нож и располовинил тушку, отделив позвоночник от филе.

— Да вы виртуоз! — воскликнула она и покраснела.

Очень мило.

— Стрелок убивает высокопоставленных Серых и людей, что их покрывают, — продолжил он, берясь за следующую рыбу, пока девушка убирала требуху. — На Севере он убил нескольких военных, поставлявших Серым оружие. В Кваче — полковника полиции, что закрывал глаза на их бесчинства. Теперь он орудует в столице.

— Я не одобряю убийства, но, похоже, он делает правое дело, — очистив стол, она принялась готовить воду и специи.

— Позволите совет?

— Конечно.

— Уберите всё, кроме соли и сахара. По желанию можно оставить лавровый лист и немного чёрного немолотого перца. Тушки не разрезайте, скрутите спиральками, потом украсите укропом и подадите в таком виде.

— Вы не тем в жизни занимаетесь, — хмыкнула Кайт.

Ополоснув руки, она достала из стола тетрадь. При одном лишь взгляде на знакомую обложку, Дэймос невольно перехватил нож поудобнее. Но вот тетрадь открылась и оказалась кулинарной книгой, а не дневником Чёрного волка. Должно быть, для дневников Александр Кайт закупил тетрадей впрок, и дочь утащила один для себя.

— Возможно, как и вы. Слышал в своё время, стезя хирурга привлекала вас куда больше, чем унылое копошение в трупах.

Восхищение на лице девушки вмиг сменилось подозрительностью.

— Как вы узнали?

— Бросьте, это несложно. Отчего вы не стали бороться за свою мечту?

Вспыхнув, она, казалось, даже чуть подскочила от возмущения:

— Не стала бороться? — голос её внезапно взлетел на пол-октавы. — Мне поставили ультиматум: либо я ухожу, либо меня выживут. Посмотрела бы я на вас, если бы пришлось работать в атмосфере всеобщего молчаливого презрения. Каждый — от врача до самой последней санитарки — ополчился на меня.

— Мой обычный рабочий день, — улыбнулся Дэймос.

— Ой, простите, — отвела она взгляд в сторону. — А вас за что не любят?

— Как сказать, — покачал он головой, доставая следующую рыбину, — за то, что соронец, за то, что служил в Империи и покинул её, таща за собой хвост из обвинений, за то, что в принципе неприятный человек.

— Я бы не назвала вас неприятным, — пожала она плечами, а щёки чуть порозовели, — скорее своеобразным.

— Как ловко вы завуалировали несколько нецензурных эпитетов, — засмеялся он.

— Все люди разные, и к каждому нужен свой подход, — развела руками Кайт, Дэймос невольно отшатнулся от ножа в её руке. — Будь я смелей, меня бы тоже называли неприятной.

— Интересно было бы на это посмотреть.

Они обменялись взглядами, и, не удержавшись, он улыбнулся в ответ. Но стоило вернуться к оставленной теме, как ответная улыбка угасла:

— Так уж получилось, что, помимо прочего, стрелок убивает тех, кто был причастен к нападению на вашего отца.

Лицо Кайт вмиг застыло, растеряв все краски.

— Откуда вам это известно? — изменившимся голосом спросила она.

— Это моя работа…

— Откуда вам знать, кто именно был на пожаре в ту ночь?

— Повторюсь, — спокойно произнёс он, — это моя работа.

— Ваша работа смотреть, как людей убивают, и при этом сидеть сложа руки?

— Увы, я ничего не мог сделать. Серые слишком хорошо умеют заметать следы, — сухо ответил Дэймос.

Шумно выдохнув, она отвернулась.

— Даже если бы я знала, кто такой стрелок, то не стала бы его выдавать, — бросив на него взгляд из-под нахмуренных бровей, ответила Кайт.

— Понимаю. Мне поручили расследовать это дело, но это не значит, что я горю желанием отдать стрелка властям. Особенно когда среди них так много Серых. Но зная личность, я буду иметь возможность защитить его.

Плечи девушки опустились, расслабляясь.

— Увы, я и правда не знаю, кто он, — взяв нож, она вернулась к чистке овощей. — Не думаю, что захотела бы встретиться с ним. Это в литературе мстители окружены романтическим ореолом, в жизни всё грязнее и отвратительнее.