Медный Аспид

Глава 20

Каждый из убитых был связан с Серыми. Они закрывали глаза на незаконные сделки, пропажу людей и получали свой процент от торговли живым товаром. Серые сумели наладить безотходное производство, подопытные, что более не могли приносить пользу, отправлялись на незаконные рудники, шахты или в бордели — кому как не повезёт. И всё это за хорошую мзду покрывали такие люди, как генерал Томсон и министр Люмис.

Имелось ещё несколько высокопоставленных личностей в этой цепочке, с них Дэймос и решил начать. Владелец сети прачечных мистер Мур помогал Серым тем, что отмывал для них деньги. Работал через посредников, а тех, кто излишне сильно настаивал на личной встрече, в подворотне встречали Заклеймённые — и хорошо, если ограничивались предупреждением.

Через Моро Дэймос выяснил, где и когда можно встретить мистера Мура. Благотворительный аукцион — отличное место, чтобы встретить словно бы случайно.

В старом здании Медного района на одной из немногих широких улочек аукцион занял весь верхний этаж некогда богатого особняка. Сейчас от былого богатства осталась лишь пожелтевшая лепнина и выгоревшие росписи.

Разодетые гости расхаживали по залам, рассматривали мандагарские картины, цокали языками на соронские статуи и шутливо грозились уронить вазы, созданные в Нонсеране.

— Прелюбопытнейшее зрелище, — рассматривая тонкую древнюю вазу, заметил Дэймос. — Её слепили и обожгли за несколько столетий до того, как асы пришли на восточное побережье Крилла, — наклонив голову, он усмехнулся, — а соседствует она с подобным ширпотребом.

— Не знал, что вы знаток искусства, мистер Арусис.

Мур не был старым и дряхлым, как Томсон или Люмис. Он сколотил первый капитал на подпольных боях, умудрившись растерять на ринге зубы, но не мозги. Мужчина чуть за тридцать, крепко сбитый, с неприятным, на грани уродства лицом и неожиданно высоким голосом.

— Просто Арус, — чуть повернувшись, Дэймос смерил взглядом собеседника.

— Интересно, в Сороне не считают вас предателем за то, что вы так просто выбросили суффикс из фамилии? Это ведь указание на благородное происхождение, разве нет?

— Мои родственники слишком заняты грызнёй друг с другом, чтобы думать о подобном, — он перевёл взгляд на малахитовую спицу для волос в виде змеи. — А что касается искусства, то меньше всего ожидаешь встретить здесь человека вроде вас.

Они переглянулись, и Мур улыбнулся. Вставные зубы, неестественно ровные и белые, совсем не соответствовали его отталкивающей внешности.

— Человек перестаёт быть разумным существом в тот миг, когда лишается возможности проникнуться искусством, — вписывая номер лота в блокнот, поделился тот. — Но что-то подсказывает мне, что вы здесь не ради красивых безделушек.

— А ради чего ещё люди ходят на аукционы? — вопреки правилам, Дэймос взял заколку в руки, чтобы рассмотреть поближе.

— В вашем случае — чтобы узнать о стрелке, я прав?

— С вашей проницательностью вам бы заниматься разведкой, а не стиркой.

Тот сухо рассмеялся.

— Столица гудит, словно потревоженный улей. Четыре магистра сгорели в собственных домах, двое высокопоставленных чиновников застрелены. А всё из-за старого волка, которого не стоило тревожить, — лицо его исказилось в жуткой ухмылке. — Люблю, когда этих надутых индюков спускают с небес на землю. Показывают, что, несмотря на все их магические фокусы, все мы дохнем одинаково.

Возвращая заколку на место, Дэймос списал номер лота в карточку.

— В своё время Серые поставили условие. Либо я работаю на них, либо отправляюсь на корм тварям подземелий. — Блёклые глаза Мура сузились. — Если волки Кайта решили отомстить, я им мешать не стану. Чёрный волк нравился мне куда больше того отребья, что сейчас управляет Серыми.

— Едва ли кому-то смерть Серых может доставить больше удовольствия, чем мне, но увы, работа есть работа, — списывая номер вазы, отозвался Дэймос.

— Есть работа, а есть принципы.

— И твари подземелья, — напомнил он, не желая, чтобы кто-то вроде Мура учил его жизни.

— Туше, — засмеялся Мур.

К счастью, возможность отмыть деньги на перепродаже посредственности привлекла не только Мура. Несколько магистров, заприметив в толпе Дэймоса, поспешили засвидетельствовать своё почтение. Мелкие сошки, которым негде укрыться от стрелка, вот и надеются на чужое заступничество.

В конце устроили банкет. Прогуливаясь по залам и ожидая, когда закончат оформлять документы на вазу и заколку, Дэймос остановился у закрытого по случаю холода балкона. В залах душно, воздух спёртый, но на улице ветер гонял первые колкие снежинки, и открыть балкон не решались.

Улица широкая, до противоположного дома далеко. Свет едва освещал обшарпанный фасад и провалы чёрных пыльных окон. Здание давно заброшено, в нём обвалились потолочные перекрытия, но власти никак не соберутся его снести.

— Погода портится, — вздохнул старик, вставая перед окном, и, не дождавшись ответной реакции, спросил: — Как вам аукцион? Я заметил, вы прикупили пару примечательных вещичек.

Дэймос открыл было рот, когда раздался колокольный звон. Старая колокольня лишилась большей части колоколов, а талантливых звонарей не слышали уже лет десять, потому о времени возвещал один колокол. Самый большой и самый громкий. Асы морщились от звона, а фриды с их чувствительным, тонким слухом избегали этого района.

Бой утих, а старик неожиданно спросил:

— Я хотел узнать, сколько стоит ваша преданность?

Повернувшись, Дэймос, не веря своим ушам, посмотрел на собеседника. Как же его фамилия? Старикашка был одним из врачей, что проводили опыты в катакомбах. Похоже, он понятия не имел, кто такой Дэймос, и кто-то жестоко над ним подшутил.

— В наше неспокойное время…

— Я не наёмник, — ответил Дэймос.

— Ох, простите, — небрежно отмахнулся тот, — как теперь называется этот вид проституции? Не стоит строить из себя недотрогу: все мы на кого-то работаем и кто-то нам платит. Мне нужен охранник, и вы с вашими связями подходите на эту роль.

Обернувшись, Дэймос заметил направленные в их сторону взгляды, а несколько человек как бы невзначай пристроились неподалеку, подслушивая.

— Вы либо глупец, либо считаете себя бессмертным?

— Я думаю…

Взглядом заставив его замолчать, Дэймос наклонился вперёд, не моргая глядя в водянистые глаза собеседника.

— Смотрите, как бы голова не лопнула от таких тяжёлых дум.

У богов, как известно, скверное чувство юмора. Когда Карест придумывал этот момент, то, должно быть, славно повеселился. Потому как именно после этих слов голова старика взорвалась, забрызгав кровью, кусочками костей и мозговой тканью Дэймоса, тех, кто подслушивал, и публику, за этим наблюдавшую.

Секунду было тихо. Утерев рукавом лицо, Дэймос повернулся к разбитому окну, в которое с воем врывался ветер. На крыше противоположного здания что-то поймало отблеск света.

— Стрелок! — успел выкрикнуть он прежде, чем присутствующие обвинят его в использовании Таланта.

Начались крики и суета. Перекрывая шум, Дэймос выкрикивал указания охране. Оцепить улицу, отправить людей в здание напротив, задерживать всех, независимо от того, насколько безобидно они выглядят, проверить местные спуски в катакомбы.

Достаточно сделать вид, что ты владеешь ситуацией, чтобы окружающие засуетились и поспешили исполнить твой приказ.

Не желая терять времени, Дэймос распахнул двери и вышел на балкон. Пришлось перед этим повозиться с замком, который он от нетерпения попросту выломал, но это мелочи. Поимка стрелка — куда более важное занятие. Ледяной ветер ударил в лицо, колкие снежинки заставили зажмуриться.

Соседняя крыша тонула в темноте. Окна если не заколоченные, то выбитые. Стрелок мог затаиться в любом из них, и Дэймос, ощущая себя идеальной мишенью, остался стоять на свету. Если убийце хватит глупости выстрелить, то он выдаст своё положение, а пулей Дэймоса не убить. Воздух вокруг него дрожал от концентрации Таланта.

В дом хлынули люди, залаяли собаки, свистели милицейские. Суету они устроили знатную. Первым не выдержал стрелок. То, что недавно было частью припорошённой снегом крыши, шевельнулось и попятилось.

Отойдя на несколько шагов, Дэймос разбежался и прыгнул. Талантом толкнув тело вперёд и вверх, он заставил себя забыть о боли. Огонь впился в кости, и рука повисла плетью. Неловко взмахнув здоровой рукой, он приземлился на крышу.

Стрелок оказался в паре метров перед ним. Закутанный в чёрное, человек на мгновение замер, поражённый произошедшим. Стоило Дэймосу броситься к нему, как тонкая подошва выходных туфель заскользила по кровельному железу, и он едва не отправился на свидание с мостовой.

Луна осталась без добычи только потому, что стрелок протянул руку и ухватил его за полы пиджака.

Секунду Дэймос поражённо смотрел на противника. Тот дёрнул его на себя, и Дэймос повалился в снег, ища, за что ухватиться здоровой рукой. Стрелок, подхватив длинный кожаный чехол, в один миг скрылся за коньком крыши.

Ноги разъезжались. С трудом поднявшись, Дэймос продолжил преследование. Первое, что он отметил, — противник значительно легче и меньше его. Под ногами Дэймоса крыша трещала, грозясь обвалиться, в то время как стрелок скользил по железу едва его касаясь. Второе — стрелок не использовал Талант.

Дома тут стояли впритык друг к другу, и, если бы не мокрые крыши и снег, бежать по ним было бы не сложнее, чем по мостовой. Но скоро широкие пологие крыши сменились провалами из проулков, которые, впрочем, не замедлили стрелка.

Чувствуя, как противник ускользает, Дэймос потянулся вперёд Талантом. Онемевшая рука уже ничего не чувствовала, а занятый погоней Дэймос не обращал внимания на боль в лопатке и ключице. Энергия раскалённой волной хлынула вперёд, приказывая чужому телу остановиться. Воля стрелка оказалась достаточно сильна, чтобы не поддаться. Но ноги сбились с ритма, заскользили, и он кубарем полетел в снег.

Они оказались на крыше какого-то склада. Стрелок заскользил вниз, Дэймос едва успел ухватить его штанину. В качестве благодарности стрелок сунул руку в чехол, узкий край поднялся. Грохнул выстрел.