Будь моим Пассажиром

12

В следующие несколько дней Вадик практически поселился в гаражах. До сих пор он представлял себе аэрографию чем-то вроде граффити, только по машине. Оказалось, все намного сложнее и дольше, но и намного интереснее. Над «Субару» колдовал не только Прокси, но и Некромант, поскольку нужно было снять капот, установить в удобное положение, сделать фон… Вадик помогал обоим, только успевая носиться по гаражу Некроманта, благо рост позволял ему забираться в любые щели и лазить по стеллажам, а ориентировался он там как у себя дома. Подумав, Прокси решил, что рисунок, ограниченный только капотом, смотреться не будет, и филин «оброс» сосновыми ветвями, заходящими на передние крылья машины. А значит, прибавилось работы и Некроманту. Тот, впрочем, не возражал, говоря, что давно не было интересных проектов. Форестер носился по округе с фотоаппаратом, предоставив Прокси полную свободу действий. Однажды, поскольку все равно надо было ждать, пока фон высохнет, Вадик прокрался за ним и зарисовал очень пафосную фигуру в черном, стоящую на высоком берегу в лучах заката. Прокси, разумеется, добавил пролетающую рядом сову. Увидев рисунок, Форестер рассмеялся, а потом задумчиво вздохнул: «На самом деле, давняя дурная мечта. Но как подумаю о том, как их содержать, да все мои поездки… уж лучше на капоте!». Словно в ответ его словам, из леска за гаражами кто-то ухнул. Форестер расплылся в счастливой улыбке.

Вечерние чайные церемонии у костра уже стали традицией. По словам Прокси, свой чайный набор Форестер возил с собой всегда, только чаи были каждый раз разные. И снова он завязывал волосы в пучок, опускался на колени, не боясь запачкать свои стильные джинсы — но пыль и грязь к ним как будто не липли — и начинал ритуал. Только теперь он действовал не в полном молчании, как в первый раз, а подробно объяснял Вадику, что и зачем он делает, с историей традиций и комментариями о сортах чая. До сих пор Вадик считал, что чай бывает черный, зеленый и фруктовый, который вообще не чай, а оказалось, что разновидностей чая по цвету аж шесть. И привычный ему черный чай на самом деле не черный, а красный, а черный совсем другой, «но для него нужен отдельный чайник, потому что иначе все остальные чаи пропахнут». Вадику нравилось ощущать в пальцах шелковистые чайные листья и сравнивать их ароматы, хотя на каждый день он по-прежнему предпочитал обычный черный чай из своей кружки с «Камаро». А еще уже на второй день он принес блокнот и все-таки изобразил Форестера, колдующего над чаем. Прокси одобрительно хмыкнул и едва ли не впервые не стал ничего добавлять и корректировать. А сам Форестер попросил Вадика подарить ему этот листок. Вадик, задрав нос чуть не до небес, радостно согласился. Потому что аэрография — это, конечно, круто, но там все равно большую часть работы делает Прокси, и эскиз Вадика он сильно доработал, а тут именно его рисунок захотели оставить себе! На память Вадик переснял этот листок уже на новый телефон — Птаха сдержал слово, и карман снова привычно оттягивала увесистая «лопата», даже круче, чем был тот, разбитый. Во всяком случае, камера была отличная, память Вадик не смог забить, даже залив всю любимую музыку, и перегреваться этот аппарат, в отличие от старого, не пытался. На звонок Вадик тоже поставил «Металлику», только другой трек, чтобы не путать с Птахой. А на заставке, как всегда, красовалась «Камаро».

Тем временем филин на капоте «Субару» обретал все больше объема и красок. Прокси заявлял, что от его мрачного взгляда встречные машины будут шарахаться в кювет, и сулил Форестеру поселян с вилами, тот только смеялся.

— Смейся-смейся! — Прокси, как мог, напустил на себя зловещий вид, получалось не очень. — Вот пойдут рассказы о машине, одержимой злобным духом…

— Подосланным лично мной, — внезапно включился Некромант. — Филин-то из моей гостиной. Можно считать, что эта машина теперь под моей незримой защитой. А мне повредить нельзя, так что никаких поселян можешь не бояться.

Форестер снова рассмеялся. Некромант, как обычно, остался абсолютно серьезен. А потом сообщил Вадику, что никакие филины — не повод пропускать тренировки, и он намерен это исправить буквально сейчас. У Форестера явственно загорелись глаза:

— А… можно взглянуть? И… — он нерешительно дотронулся до фотоаппарата.

— Если кто тебя и убьет за твои фотографии, то не я, — хмыкнул Некромант. Форестер улыбнулся в ответ очень криво, но все же пошел за ним и Вадиком.

Сначала Вадик чувствовал себя несколько скованно — до сих пор они с Некромантом не тренировались в чьем-то присутствии, да и Форестер все-таки не настолько свой, как тот же Птаха или Прокси. Результат не заставил себя ждать — тренировочный нож Некроманта весьма неприятно чиркнул по ребрам. Некромант, конечно, удары останавливал, но все равно. Вадик разозлился — еще не хватало, при зрителях позориться! «Кто там что говорил про Мустафар?». И, к его собственному удивлению, его рука с ножом замерла у шеи Некроманта.

— Отлично, юный Скайуокер, просто отлично. Гнев есть путь на Темную сторону, ты на правильном пути.

— Да ну тебя! — Вадик попытался повторить успех… и покатился по земле от подсечки. Некромант замахнулся, но от удара Вадик уже успел увернуться. Однако! Еще недавно у него не получалось.

— Ничего себе! — подал голос Форестер. — Жестко вы друг друга…

— Это ты нас с Птахой не видел, — бросил через плечо Некромант. — Или вон Прокси поспрашивай, сколько раз он картинно умирал от моей руки. Вот с Птахой у нас силы равны, так что, разнообразия ради, огрести могу даже я. Продолжаем.

Вот теперь Вадика уже действительно разбирал азарт — ведь достал же Некроманта! Не вскользь, полноценно! И уйти сумел! Он полностью забыл о Форестере и о щелчках его фотоаппарата, но внезапно, отскочив в сторону от очередной атаки, заметил его объектив где-то у себя под локтем. Понятно, Форестер увлекся поисками хорошего ракурса. Вадик решил его попугать, замахнулся — и ожидаемо получил в спину от Некроманта.

— Эй, полегче там, прибьете же ненароком! — с притворным возмущением воскликнул Форестер, поспешно отступая в кусты.

— А не лезь под руку, — парировал Некромант. — Юный Скайуокер уже приобретает правильные рефлексы. Но бой против двоих — это следующий этап. Все будет.

— Правда? — Вадик чувствовал себя готовым переходить на этот этап хоть сию минуту, но Некромант уже знакомым ему движением поднял руку:

— Не сейчас. Все в свое время. Перерыв.

Вадик хотел возразить, но, как это и всегда случалось, только после слов Некроманта он осознал, что взмок как мышь, а ноги ощутимо подгибаются. Он даже не стал добираться до крыльца, а просто растянулся на траве, глядя в небо. Ему было хорошо.

— Есть предложение выпить чаю, — послышался сверху голос Некроманта. — Сам встанешь или поднять?

— Вот еще! — Вадик вскочил на ноги. От резкой смены положения закружилась голова, и Некромант подхватил его под локоть, проворчав «все-таки поднять». Форестер встревоженно наблюдал за ними.

— Спокойно, все живы, — махнул рукой Некромант. — Падаванов я, как правило, не убиваю. Ты как — рискнешь попробовать мой чай или тебя пустить на кухню?

— Знаешь, сегодня я даже рискну, — решительно ответил Форестер.

— Восстанавливаешь душевное равновесие? — хмыкнул Некромант. — Привыкай, у нас всегда так.

— Ну пришибить меня еще не пытались!

— Сейчас еще и отравить попытаемся, эстет. Нашему юному Скайуокеру определенно нужно подкрепить силы, так что щадить твои эстетские чувства я не собираюсь.

Форестер только печально вздохнул и тут же сам рассмеялся.

— На самом деле, — доверительно шепнул он Вадику, устраиваясь рядом с ним на диване, — хороший чай я, конечно, люблю, но заморачиваюсь полной церемонией в основном в поездках, поэтому и вожу набор с собой. Для себя одного мне обычно лень. Хотя то, что делает с чаем Некромант, все равно варварство и ересь!

— Мне положено, — отозвался Некромант из кухни. — А кто будет выступать, я вспомню, что у меня еще и специи есть.

— Злодей и изверг! — Форестер картинно закрыл голову руками. — Давай уже свое зелье, мне определенно нужно!

Некромант принес не только чай, но и очередной «походный тортик». Это было очень кстати — Вадик до сих пор чувствовал некоторую слабость, так что на сладкое накинулся со столовой ложкой.

— Растешь, юный Скайуокер, — проговорил Некромант, пристально глядя на него. — Во всех смыслах.

В физическом смысле Вадик и сам был в курсе — одежда, в которой он когда-то (кажется, лет сто назад) ушел из дома, становилась маловата. И в Птахином подвале он недавно от души приложился головой об полку, под которой, по собственным прикидкам, должен был пройти. Ну и ладно, надоело уже быть мелким. Но если Некромант говорит «во всех смыслах»… Тут мысль останавливалась и оставался только возглас «Правда?».

— А то, — Некромант чуть дернул плечом. — Запомни сегодняшнее состояние, ты берешь силы из злости. И очень неплохие силы. Я сам когда-то был таким. Но не буду пугать нашего друга Форестера подробностями. Кстати, — он развернулся к Форестеру, — а зачем тебе этот беспредел снимать?

— Ну… — казалось, Форестер уже окончательно расслабился и даже подшучивал над Некромантом, но теперь он снова смутился и отвел взгляд, — на самом деле, просто из интереса. Но вообще у меня много тематических подборок для будущих выставок, по боевым искусствам тоже есть. Это было… красиво.

— Хоть когда-то это красиво, — пробормотал Некромант как будто в сторону и уткнулся в свою кружку с чаем.

После чая Некромант снова вытащил Вадика во двор. Хотя, в общем, еще большой вопрос, кто кого вытащил — Вадик и сам был не прочь продолжать, приступ головокружения прошел бесследно. Форестер снова вооружился фотоаппаратом.

— Сам не хочешь попробовать? — Некромант подбросил в руке тренировочный нож.

— Иди ты! — Форестер даже отступил в кусты. — Я мирный фотограф!

— Прокси вон тоже мирный художник, — заметил Некромант. — Надо сказать, неплохо против меня держится. У меня сильное подозрение, что если бы не его так называемая прошивка с высоким уровнем гуманности, задал бы мне жару не меньше Птахи. Но, видимо, навоевался он с концами.

Форестер недоуменно взглянул на Некроманта, но тот явно не собирался развивать тему. А Вадик — тем более. Даже та потасовка на смотровой площадке не могла выгнать у него из головы воспоминание об осевшем на траву Прокси и о прорехе на его толстовке.

Тем временем филин уже обретал окончательные очертания. Он сидел ровно посередине капота, одаряя всех предельно мрачным взглядом, а вокруг распушились сосновые ветви, сквозь которые проглядывала ущербная луна. Правда, Прокси не мог не поглумиться и в самой густой хвое на левом крыле «спрятал» подвешенную за хвост мышь, которую практически невозможно было найти, если не знать, куда смотреть. Форестер, правда, мышь нашел и только что не валялся по полу от хохота.

— Что ж ты делаешь, изверг! — проговорил он, переводя дыхание. — У меня тут, значит, мрачная готика, а это что?

— А это необходимое дополнение к мрачной готике, — невозмутимо ответил Прокси. — Чтобы быть большим и готичным, филину нужно много мышей! Хм, еще, что ли, пристроить… Жаль, уже вся хвоя готова, прятать некуда.