Будь моим Пассажиром

20

Время снова взяло и куда-то делось, оставив вечера у камина за чаем или вином, бесконечные стеллажи книг, диски и фотографии. У Форестера висело на стенах несколько собственных работ — пейзажи или городские виды. Вадик с удовольствием узнал знакомую речку. И да, он прекрасно понимал шутку Прокси, что жилище Форестера скоро начнет ухать по ночам, потому что совы были везде. Акварелями на стенах, фигурками на полках и шкафах, диванными подушками и, конечно, витражами на окнах. Их было несколько, но круче всего была та сова, которую при Вадике нарисовал Прокси. Она и так была более чем красочной, но в закатном свете ее перья просто вспыхивали пламенем. Вадик поймал момент, когда закат был ярче всего, сфотографировал сову и отправил Прокси, от того пришло много восторженных смайликов.

Птаха твердо решил выполнить указание Некроманта насчет тренировок — да и сам, по собственному признанию, начинал скучать без практики. Так что у Форестера было еще множество случаев обозвать их обоих маньяками и самому чуть не получить тренировочным ножом. Поскольку что бы там Форестер ни говорил, он опять взялся за фотоаппарат, и Вадик задался целью — суметь и шугануть выглянувшего с неожиданной стороны Форестера, и не потерять из вида Птаху. «Правильно-правильно, — подначивал его Птаха, — лишние свидетели нам ни к чему». Форестер сказал, что они с Некромантом террористы, но поперхнулся концом фразы, поскольку тренировочный нож Птахи замер у его шеи. Вадик подхватил игру и сунулся в атаку, но Птаха, в отличие от него самого, прекрасно контролировал пространство за спиной. Еще и, как нарочно, точно повторил действия Некроманта в поединке с Ящером.

— Предупреждать, блин, надо! — Форестер улыбался, но в глазах мелькнул настоящий испуг. — Я вам тут учебным пособием работать не подписывался!

— «Привычка, Ленский», — процитировал Птаха.

— Иди ты со своими привычками!

— Некромант просил Форестера сильно не пугать, — ехидно напомнил Вадик.

— Ты первый начал, вообще-то, — не менее ехидно отозвался Птаха. Форестер поежился и позвал «маньяков» пить чай, тем более что в этот раз «дежурить по кухне» вызвалась Тундра.

А на следующий день Тундра с виноватым видом сказала, что ей нужно уезжать.

— Ну вот… — расстроился Форестер. — Только хотел вас в город вытащить.

— Прости, — Тундра опустила глаза. — Я тоже думала, что пробуду дольше, но… Ты пойми, мне не надоело, ты ничем меня не обидел, да ты вообще не можешь обидеть, правда…

— Не оправдывайся, — неожиданно жестко сказал Птаха. — Все здесь Внешние.

— Да… — Тундра смутилась еще больше. — Я не хочу ничего выдумывать про работу или что, но я просто чувствую, что мне надо.

— Надо — езжай, — ответил за Форестера Птаха. — Сама же говоришь: Внешние не мешают друг другу ехать куда надо. Так ведь? — он повернулся к Форестеру.

— Птах, ты меня пугаешь, — Форестер даже чуть отстранился. — Я понимаю, что ты тоже хранитель порядков, но я уж точно последний, кто будет кому-то в чем-то мешать. Тундра, не парься. Жалко, конечно, что уезжаешь, но ведь не последний же раз видимся.

— Определенно… — чуть рассеянно ответила Тундра. — Ты правда не сердишься?

— Я этого не умею, — честно ответил Форестер. Тундра обняла его и убежала собираться.

— И как это все понимать? — тихо поинтересовался Вадик, пока Тундра не слышит. Птаха пожал плечами:

— Тундра — Внешняя. Может быть, она и не умеет то, что умею, например, я, но чутье есть у нас у всех. И у тебя тоже, — опередил он следующий вопрос, — только случая пока не было. Хотя, раз ты не ударился в панику, пока я мотался по родным краям Прокси, ты уже тоже научился чувствовать, что и как.

— Так все-таки ты…

— Все-таки я. Прокси отбился, но спускать с рук покушение на Внешнего я не собираюсь. Я, в конце концов, за этим тут и есть. Не переживай, однажды я и тебя с собой возьму. Когда будешь готов.

На лице Форестера крупными буквами было написано «Маньяки!». Птаха улыбнулся:

— Ладно, хорош людей пугать. Так вот, я могу почувствовать, что нужно мое вмешательство. И примерно оценить уровень опасности. Ты, судя по всему, тоже — ну ты мой брат или где, в конце концов, — Вадик заулыбался до ушей. — Что там у Тундры, я не знаю, в душу лезть у Внешних не принято, но предполагаю, что она тоже почувствовала что-то, что касается лично ее. Я опасности пока не вижу.

Вадику не очень понравилось это «пока», но развивать тему он не стал. Тем более что вернувшаяся Тундра не выглядела встревоженной или расстроенной — ее огорчал разве что сам факт, что приходится срываться от гостеприимного Форестера, но во всех ее действиях чувствовалось нетерпение. То, что она почувствовала, явно не хотело ждать.

— Не гони, как сюда, — тихо сказал Птаха. Тундра мотнула головой:

— Да знаю! Обещать не могу, реально, вот как толкнуло что. Но… очень постараюсь, правда.

Она обняла всех троих и запрыгнула в кабину «Тойоты». Вадику казалось, что лайкам на борту тоже не терпится отправиться в дорогу. Он, конечно, их сам такими нарисовал, но в движении они выглядели совсем иначе. На мгновение померещилось, что они и правда бегут рядом с машиной.

— Странные вы, — вздохнул Форестер. — Хотя я в чем-то понимаю — самого когда-то так толкнуло, когда из города уехал. Вот просто однажды проснулся и понял, что больше тут не могу вообще никак. Сам порой удивляюсь — Питер я люблю, но как щелкнуло что-то. До сих пор с удовольствием приезжаю покататься, а дом — здесь, без вариантов. И кстати, идея съездить в город по-прежнему в силе.

— С удовольствием, — ответил Птаха. Вадик только кивнул.

— И это… — Форестер чуть смутился, — предлагаю эскадру не городить, тем более что твою громадину припарковать сложно. Как насчет того, чтобы всем троим ехать со мной?

— А почему бы и нет, — отозвался Птаха. Вадик постарался скрыть разочарованный вздох. — Это Тундра принципиально ни с кем не ездит, ну так ее можно понять — Водителем стала совсем недавно, дело такое.

Когда Форестер ушел, Птаха шепнул Вадику:

— Мне просто самому интересно, как все это выглядит его глазами. Сам я, если хочешь, потом тебе покажу, благо в Питере вполне свободно себя чувствую. А вот порулить к Форестеру лучше не лезь, праворульники слишком отличаются. И да… Питер, скорее всего, тоже будет не таким, как ты представлял.

Вадик задумался, как он вообще представляет себе Питер. Да в общем-то никак. Он слишком привык, что поездка в другой город — это что-то такое малореальное, почти полет на Луну. Ну да, был тот отдых на море, и у дядьки он бывал, но каждый раз это были огромные сборы, труба монорельса, плавно переходящая в терминал аэропорта, в общем, как будто за границей города пригодное для жизни пространство кончалось. Он уже много раз убедился, что это не так, но где-то в глубине сознания города так и продолжали ощущаться как что-то замкнутое. Ну да, он помнил видео со всякими там дворцами и соборами, но они были почти нереальными. Потому что все равно кто ж туда пустит. Да и кому оно надо.

— По музеям таскать не буду, — улыбнулся Форестер, снова появляясь в гостиной. — Сам их в свое время терпеть не мог, только и ждал, когда можно будет присесть и когда эта противная тетка перестанет нудеть.

Он подмигнул Вадику. Уже хорошо, одним опасением меньше. Хотя до сих пор Вадик думал о Питере как об одном сплошном музее, даром что понимал — историческая часть занимает далеко не весь город, там благополучно живут люди, но они казались сродни жителям Старого города. Так, остались по привычке, а вокруг все равно один большой музей. Но, судя по хитрой улыбке Птахи, все совсем не так. Вадику стало любопытно. И даже почти не обидно, что поедут не на «Тахо».

После внезапного отъезда Тундры гостевая спальня освободилась, но Птаха и Вадик уже обжились в гостиной и перебираться не стали. И вообще, еще «Ведьмак» не дочитан. Вадик видел, что по сравнению с тем же Форестером читает очень медленно. Тот успокаивал, что это дело наживное. «В конце концов, тебе и торопиться некуда — учишься в своем темпе». Оно, конечно, так, но Вадик ощущал, что ему реально порой не хватает времени успеть все, что хочется. «Ничего. И этому научусь».

На следующий день и Форестер, и Птаха подорвались в злую рань — ну, по своим меркам, Вадик уже был на посту в кресле, в обнимку с «Ведьмаком». Сам себя порой не узнавал. Форестер решительно заявил, что хочет показать много чего, и сразу же после завтрака все угнездились в «Субару». Вадик сел не сразу — еще походил вокруг и полюбовался на филина, прыская со смеху при виде спрятанных мышей.

— Ты только засыпать мне не давай, если что, — сказал Птаха, устраиваясь рядом с Форестером. Вадик сидел сзади, ровно посередине. — А то кондратий ведь хватит с твоим правым рулем!

— Я не настолько скучный экскурсовод, — рассмеялся Форестер.

Очень странно было видеть, как «Тахо» остается стоять во дворе, а они уезжают. Даже как-то немного грустно. Но вот «Субару» выбрался на трассу, и Форестер начал говорить. Да уж, никакого сравнения со школьными экскурсиями! Мягким поставленным голосом он рассказывал, что они проезжают, что тут происходило интересного и когда. Тем временем лес сменился пригородами, а пригороды — собственно городом. Никакого выраженного перехода, хотя у Питера вполне себе была граница. Но дома и улицы были совершенно такими же, что и по ту сторону. Значит, вот так это видит Форестер? Никакой замкнутой на себя экосистемы, просто город, каким он был до строительства высотных комплексов? А точнее, для Форестера — какой он и есть сейчас? И никаких защитных экранов и куполов, и везде можно проехать и просто оставить машину в любом понравившемся месте. Это, конечно, хорошо. Но, выходит, для Форестера никаких вариантов реальности нет? Скучно как-то. Вадик сам посмеялся над этой мыслью — ага, сказал бы ему кто год назад, что вообще существуют эти варианты реальности, а теперь, видите ли, скучно. Хотя нет, «скучно» — плохое слово, очень даже интересно, потому что Форестер знал о Питере, кажется, все. И умел рассказывать. И виды за окном сменялись невероятно красивые. Снова как будто ожили иллюстрации из учебников, и оказалось, что вот все эти Павлы Первые, Пушкины и прочие Растрелли реально жили и действовали вот прямо здесь. Потому что в школе Вадику часто казалось, что их всех специально придумали, чтобы жизнь медом не казалась. Ну Пушкин ладно, стихов Вадик не любил, но все-таки кое-что нравилось. А остальных точно придумали назло школьникам.

На огромном разводном мосту они встали в пробке. Вадик осмотрел все виды по сторонам, а потом ему стало любопытно — вот Птаха говорил «ты можешь попасть только туда, куда тебя привезут». Ну хорошо, вот его везет Форестер, а если попробовать хотя бы просто подумать, каким еще может быть этот город? В следующую секунду Вадик чудом не вскрикнул и вжался в сиденье, потому что города, собственно говоря, не было. Была широкая река — и больше ничего. Стоп, но они же все-таки где-то едут! Точнее, ползут. Да, мост и шпиль Петропавловской крепости были на месте, и все остальное тоже. «Померещилось», — решил Вадик. А там и пробка на мосту наконец сдвинулась, а Форестер начал очередную историю.