Будь моим Пассажиром

37

Следующие несколько дней — или даже недель — Марек почти не помнил. Прорыдавшись у Прокси, он то ли все-таки отключился, то ли попросту заснул. Потом откуда-то издалека послышался хриплый голос: «Так, гений эргономики, сам затащил, сам теперь и выволакивай, я у тебя тут все твое хозяйство снесу!». Каким-то образом, надо полагать, Марека все же извлекли наружу, и он почувствовал, как с него стаскивают ветровку, точнее, то, что от нее осталось. Дальше он обнаружил себя повисшим на плече у Некроманта и даже пытающимся как-то идти. Он хотел было заговорить, но Некромант лишь коротко приказал: «Тихо!». Спорить не было ни сил, ни желания. Потом он как-то оказался у себя в комнате, и все смешалось окончательно.

Он не знал, день или ночь стояли на дворе, когда он просыпался — плотные шторы были закрыты, а встать он был почти не в состоянии, разве что кое-как дотащиться до ванной. Иногда в полудреме он замечал рядом Некроманта, но тот не заговаривал с ним и пресекал все его попытки что-то сказать. Просто осматривал, менял повязку на руке, оставлял бутылку воды и, со временем, небольшой перекус и снова исчезал. Пару раз вроде бы появлялся Прокси, но Марек в принципе не мог с уверенностью сказать, что было на самом деле, а что приснилось. Он понимал только одно: если видел Птаху — значит, это точно сон. Потому что Птахи больше нет. Слез по этому поводу уже не осталось. Марек снова засыпал, одновременно и надеясь увидеть еще один такой сон, и мечтая, чтобы они уже прекратились.

Но однажды он проснулся с неожиданно ясной головой. Он сел на диване, удивляясь, как легко это далось. Но в следующую секунду чуть не взвыл в голос, и совсем не от того, что оперся на правую руку — с ней как раз все было в порядке. Ну, почти — слушалась она еще плохо, и шрам, конечно, остался здоровенный. Как только в нерв или еще куда не попали. Да черт бы с ним со шрамом. Все, абсолютно все было таким, как в первый день, когда мелкий Вадик проснулся на этом диване. А вот Птахи — не было.

Марек встал и прошелся по комнате, на каждом шаге морщась, словно от боли. Все, на что падал взгляд, было либо подарено Птахой, либо еще как-то напоминало о нем. Он поднял шторы и выглянул в окно. Двор, где они тренировались. И гараж, где стояла белая «Тахо».

«А ведь до Некроманта не так и далеко», — мысль пришла отстраненно, словно это сказал кто-то другой. Марек снова сел на диван, закрыл глаза и задумался. Да, все это время он пытался заговорить с Некромантом ровно по одной причине. Он ведь уже понимал, как это будет. Больше не видеть этих снов. Не вспоминать. Не чувствовать. Все так просто. И именно поэтому Некромант избегал любых разговоров. Он знал, что Марек намерен ему сказать.

Нет. Внезапно Марек осознал: он этого не сделает. И не только потому, что настроения настроениями, а знать, что все закончится вот именно сейчас… Он помнил ту улыбку Птахи. И понимал: их дороги разошлись. Это очень не хотелось признавать, но Птаха сдержал свое обещание — и ушел, когда Марек вырос. Дурацкая детская сказка сбылась, хоть и совсем иначе, чем он когда-то представлял. А значит, даже если он решится — Птаху ему не встретить. Его дорога в любом случае пойдет иначе.

Но была и еще одна причина. Перед глазами встало искаженное болью лицо Некроманта. Тот едва слышный шепот, когда к нему пришла Тундра. Прокушенная до крови губа при известии о гибели Джимми. И как Некромант сорвался вытаскивать самого Марека — чтобы потом не пришлось провожать еще и Птаху. Не пришлось. Но от этого не легче. И с каждой секундой Марек все отчетливее понимал: он не пойдет к Некроманту. Нельзя. Вот просто потому что нельзя.

Внезапно он понял, что зверски проголодался. И нет, фрукты и всякое такое на табуретке у дивана не годились. Хотелось нормальной пищи. Он пошел умываться, по-прежнему удивляясь, что это больше не требует таких усилий. Оглядел себя в зеркале. Даже не очень похож на выходца с того света, хотя чувствовал себя именно так. Ну да, по ребрам расползся неимоверно красочный синяк, на боку ссадина — все, что осталось от удара, который вообще-то задумывался как смертельный. Спасибо блокноту. Ну и шрам на руке, тут все понятно — нож чуть ли не насквозь прошел. Головой он в падении тоже приложился серьезно, но под длинными волосами на косой пробор незаметно. В общем, могло быть и хуже.

Марек вернулся в комнату. Странное дело — сейчас осматриваться было уже не так тоскливо. Горечь никуда не делась, но теперь скорее хотелось вспоминать все хорошее, что было. Вот хотя бы этот самый диван, как мелкий Вадик проснулся и не мог понять, где он вообще. И как копался в вещах с чердака — теперь он уже знал, чьи они на самом деле. А вот его ноутбук — это его первый день рождения среди Внешних. Подаренный Птахой нож. Куча всяких мелочей на столе — тоже подарки Птахи. Марек снова зашел в ванную. Футболку, кажется, проще было выкинуть, чем отстирать, а вот у джинсов еще есть шансы. Удивительно, но телефон уцелел. Тоже — от Птахи. И «Металлика» на звонке, чтобы как у него.

Марек запустил стирку. Обращаться с машинкой его, опять же, научил Птаха. И накупил резинок для волос, извиняясь, что не додумался раньше. Хотя Марек опять привычно ухватил ту серую, от Некроманта. А то распущенные волосы — это хорошо, но готовить лучше все-таки с хвостом.

Мимо комнаты Птахи Марек прошел, ускорив шаг, оступился и чуть не полетел с лестницы. И такое с ним было в первые дни. А вот и плита, с которой он не сразу научился обращаться и устроил небольшую газовую атаку. А Птаха нисколько не рассердился. Потому что это и его дом тоже.

Марек ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Не от того, что недавно вернувшиеся силы вдруг изменили, а от внезапного понимания: Птаха всегда будет с ним. Просто потому, что весь этот дом, все привычки Марека — это от Птахи. Вот сейчас Марек готовил себе яичницу с колбасой — точно такую же, как делал Птаха. И заваривал их любимый чай. Так, как научил Птаха. Он вспомнил свою первую самостоятельную поездку на «Камаро», когда все советы Некроманта и все того же Птахи всплывали в памяти так ясно, словно кто-то из них и сейчас сидел рядом. И впервые за все эти дни Марек улыбнулся.

Прошло еще несколько дней, прежде чем он решился выбраться в гаражи. И не был уверен, что дойдет, и… пожалуй, боялся. Хотя сам не сформулировал бы, чего. Но бояться он не любил, а потому отправился привычным маршрутом.

Казалось бы, к Внешним он пришел в ноябре, а сейчас было лето, но его не покидало ощущение, что повторяется тот самый первый раз. Вплоть до небритой физиономии, высунувшейся из полузаброшенного дома и быстро спрятавшейся обратно. Только вот спугнул обладателя физиономии уже не здоровяк с короткой стрижкой, а высокий длинноволосый юноша с рассеченной бровью.

Гараж Некроманта привычно сотрясался от бронебойных ударных и перегруженной гитары. Но как только Марек подошел ближе, музыка смолкла. Некромант выбрался наружу и смерил его изучающим взглядом. Марек не знал, с чего начать. Все слова казались лишними, а потом и вообще куда-то делись.

Наконец Некромант тихо спросил:

— Вернулся?

И Марек ответил:

— Да.