Будь моим Пассажиром

15

Наутро (хотя это утро было скорее днем) «Скании» возле пруда не было. Вадик даже задумался, не приснилось ли ему все это. Но в кармане флиски нашелся фантик от той большущей конфеты, которой его угостила Анна, среди припасов — вчерашние покупки, а самое главное — в голове до сих пор сидел тот разговор в кабине. Что Анна имела в виду? Она говорила, что дорога привела ее к Сереге — муж ее, надо полагать, по которому она горевала, когда он пропал. Ну, значит, потом нашелся, всякое же бывает, Вадик вон как-то видел по телеку сюжет про парня, который получил по голове и не помнил, кто он такой, а его все искали. Потом то ли нашли, то ли он сам наконец все вспомнил и дал о себе знать, в общем, все хорошо кончилось. А ведь был еще всякий Кавказ, Анна вон упоминала, что бывала там — может, она застала и те времена, когда там война была? Лет-то ей явно уже немало. Тогда много народа пропало, может, и ее Серега тоже. А потом нашелся. Все логично. Но куда в таком случае та же самая дорога должна привести Птаху? Ведь его брат погиб, он сам рассказывал… Несмотря на теплый день, Вадику стало холодно.

— Анна — убежденный фаталист, — проговорил Птаха словно бы сам себе. — Она верит в судьбу и в то, что с каждым все получится именно так, как должно быть. И у нее, в общем, на это все основания. И мне она всегда говорила — «живи, балбес, дорога сама рассудит». Кажется, уже рассудила, — он улыбнулся Вадику.

— А что же Анна говорила насчет «в свое время»… — Вадик осекся, поняв, что проболтался. Птаха нарочито грозно сдвинул брови:

— А ты нас, выходит, подслушивал? Ну, конспиратор, даже я ничего не заметил! Ладно тебе глаза прятать, ты и так, в общем, все знаешь, я же тебе еще зимой рассказывал. Анна считает, что все мы на дороге зачем-то нужны, а когда наша роль закончится — мы сами это поймем. А раз мы все еще здесь — она не закончилась.

— И не хочу, чтобы кончалась, — пробормотал Вадик. Птаха взглянул ему в глаза:

— Знаешь… с некоторых пор я, пожалуй, тоже. С тех самых, как мне подвернулся один пацан из Верхнего города. Настроения бывают… всякие, но я рад, что тебя нашел.

Вадик задержал на нем взгляд. Слишком ясно он помнил эту склоненную голову и глухой голос: «Устал я, Анна. Чертовски устал». Но сейчас, при свете дня, Птаха снова был самим собой. Действительно, настроения еще и не такие бывают — он ведь и сам когда-то думал, что уж лучше насмерть замерзнуть, чем возвращаться. Это же не значит, что ему реально жить не хотелось. А Птаха уже снова улыбался и планировал маршрут на день, и Вадик успокоился окончательно.

И снова была дорога, тренировочные поединки во время остановок и попытки Вадика вести машину — кажется, у него стало получаться ровнее держать курс и набирать скорость. Здесь, посреди Сибири, ему досталось сколько угодно привалов без всякой цивилизации — а где она и была, с ней не всегда стоило связываться. Однажды к ним принесло пару каких-то мутных личностей, но Птаха просто шагнул навстречу, выразительно щелкнув складным ножом, и желание общаться у них резко пропало.

— Ничего себе! — восхитился Вадик, когда личности исчезли из поля зрения. Птаха ответил привычной ухмылкой «плохого парня»:

— И не таких гонял. Видишь ли, у меня есть одно принципиальное отличие от этих ребят. Они, даже если носят ножи, в основном пугают. Я свой готов пустить в ход. Обычно такие деятели это чуют. А когда нет… — он размял пальцы. И Вадику стало даже немного жаль, что его умений пока не хватает, чтобы вот так встать рядом с Птахой.

Тундра предложила им встретиться в Иркутске: «Заблудиться по дороге негде, но я хочу последний участок ехать вместе!». Ее синий пикап стоял у рок-магазина и был, пожалуй, заметнее, чем это красное здание, поскольку едва ли не выше. Сама Тундра болтала с несколькими парнями на мотоциклах, но, заметив «Тахо», быстро откланялась (в самом буквальном смысле — сложила ладони и поклонилась) и кинулась здороваться.

— Птаха, привет! Вадик, ничего себе вырос! Вы как, живы еще?

— И это говорит человек, который мотается в Москву чисто на выходные! — рассмеялся Птаха. — Живы, куда мы денемся. Точнее, кто бы попробовал помешать.

Тундра только расхохоталась в ответ:

— Ну да, чего от тебя ожидать! Но вообще это я к тому, что перекусывать будем или сразу двинем? Тут говорить не о чем, шестьдесят километров и мы на месте! Да ты сам знаешь.

— Ты как? — обернулся Птаха к Вадику. Тот жестом показал, что все в порядке. Но Тундра сделала знак подождать и нырнула в недра пикапа. Один из байкеров одобрительно присвистнул. Вадик отлично его понимал — он успел забыть, с какой ловкостью маленькая Тундра обращается со своей огромной машиной.

— Вот, — Тундра спрыгнула обратно, прижимая к груди сверток. — Я почему здесь место назначала — хотела вам что-нибудь присмотреть. Во-первых, вернетесь — передайте Прокси!

Она выдернула из свертка черный балахон с капюшоном. Вадик различил надпись «Linkin Park».

— Я же знаю, что он фанат. Эх, всех бы вас сюда вытащить, но Прокси почему-то не любит далеко ездить, а жаль. Так что хоть от меня привет передадите, а то я не знаю, когда опять к вам соберусь. Я по вам скучаю!

— Что, и по Некроманту тоже? — хмыкнул Птаха. Тундра только фыркнула:

— А что, Некромант не человек, что ли? Ну да, стремный он временами, но все равно же свой. Кстати, для него тоже кое-что есть, — она вытащила флэшку. — Я в этом его адском блэке не разбираюсь, но ребята вон подогнали. Демо-записи, редкие клипы, концертники, в общем, вдруг у него такого в коллекции нет.

— Конечно, нет, концертник я лично на фесте в Германии снимал! — подал голос один из байкеров.

— Вот, — гордо улыбнулась Тундра, как будто сама устроила тот фест и присутствие там того байкера. — А это вам! Птаха, я честно самый большой размер нашла!

Из свертка появились две одинаковых футболки с бульдогом в наушниках, только одна чуть не в два раза больше.

— Спасибо, — Птаха обнял Тундру, та вывернулась с воплем «удавишь же!». — Ну что, поехали?

— Синий кит и белый кит! — крикнул вслед кто-то из байкеров, когда «Тахо» тронулась вслед за «Тойотой». Ну да, примерно так это и выглядело. Вадик обнаружил, что за время пути как-то отвык от городских масштабов — улицы казались какими-то маленькими и чересчур забитыми, и поворачивать приходилось уж очень часто. Но вот город остался позади, и дорога пошла нырять между холмами — конечно, не так лихо, как на эстакадах с Прокси, но Вадик все равно чувствовал себя на огромном аттракционе, тем более что на спусках Птаха — он сам сказал — регулярно отпускал педали, предоставляя машине катиться под собственным весом.

Вадик, конечно, раньше видел Байкал на фотографиях — и в учебниках, и во всяких фотоподборках с красотами природы, хотя такое он смотрел редко. Все равно, рассуждал он, или этих красот уже давно нет, или туда не попасть. Но вода Байкала была именно такой прозрачной, как на всех снимках. Хотя нет, снимки не могут это передать. А далеко на другом берегу высились горы. Оказывается, они и правда синие. А потом они подъехали к самому берегу, и мысли кончились — Вадик просто замер в пассажирском кресле. Птаха тоже молчал, любуясь огромным озером — нет, назвать его морем было бы точнее, пусть другой берег и виден. «И юные боги, склонившись перед ним, назвали его Старшим…» — пришли на ум слова из сказки Тундры. Вадик впервые видел что-то настолько огромное и древнее. Он не мог бы объяснить, но он чувствовал, насколько Байкал неимоверно стар. Все тысячелетия его существования были здесь. А отель и дома на берегу — это так, ненадолго прилепилось.

— Завтра отправимся в плавание, — ворвался в его мысли голос Тундры. — Я договорилась, нас будут ждать. А пока давайте размещаться! Когда вы последний раз под крышей ночевали?

— Не помню, — честно сказал Вадик. Кажется, это был мотель под Нижним… или потом было еще что-то? Он даже не мог вспомнить, какого числа они уехали из дома. Тундра рассмеялась над его замешательством, но от нее это было совершенно не обидно.

Подмосковный дом Тундры Вадик не видел — даже когда там гостил Форестер, они встречались в гаражах или поблизости. А байкальский был похож на жилище шамана, даже несмотря на кирпичные стены и современную технику, потому что все было увешано разноцветными ковриками, «ловцами снов», костяными и деревянными украшениями, мозаичными фонариками, меховыми хвостами и невесть чем еще. А пахло в доме травами и ягодами.

— Ванная там, — объясняла Тундра, — гостевая спальня за ней. Вам явно надо ополоснуться с дороги, а я пока чаю сделаю. Да, стиральная машина в ванной, кидайте все туда. Располагайтесь!

Первое, что Вадик услышал, когда вылез из ванной, вытирая мокрые волосы — по ощущениям, они за одну эту поездку отросли раза в полтора, одного полотенца оказалось недостаточно! — уже знакомые звуки варгана. Это было даже к лучшему, потому что среди многоцветной обстановки он пока ориентировался с трудом. Тундра сидела прямо на полу, где вместо ковра лежала пушистая шкура неизвестного зверя, и уже успела сменить дорожные джинсы на платье, а может, просто длинную тунику с бисерной вышивкой. Перед ней стоял низенький столик, немногим больше того, что был у Форестера, а на нем — прозрачный чайник, в котором плавала пара цветков клевера, какие-то листья и кусочки чего-то похожего на губку.

— Волшебные грибочки, — подмигнула Тундра, откладывая варган. — Не пугайся, это чага. На березах такой противный серый гриб растет. Но чай из него вкусный.

Вадик только моргнул. Он не так давно привык, что чай бывает рассыпной, потом Форестер вывалил на него информацию о шести расцветках, так теперь еще и чай из гриба! Впрочем, это же Тундра. От человека, который своим варганом может выманить Некроманта из логова, можно ожидать чего угодно.

— Не бойся, не отравлю и в Верхний мир не закину, — рассмеялась Тундра. Вадик только фыркнул в ответ и не без опаски попробовал чай. Действительно, оказалось очень вкусно! Не сказала бы Тундра, что из гриба, так ничего и не заподозрил бы. Тут из ванной вылез Птаха и, ничего не спрашивая и не удивляясь, охотно выпил чай. Ну правильно, он Тундру давно знает, наверное, она такое привозила…

— Надо будет у нас чагу поискать, — задумчиво проговорил он. — Леса-то есть.

Вадик удивленно покосился на него. Нет, ему уже было понятно, что мир за чертой города более чем живой, но так близко к столице?

— Бабку с яблоками помнишь? — подмигнул Птаха. — А она еще ближе к городу живет, чем мы. И ничего.

Тундра заинтересовалась, что за бабка с яблоками, и Птаха стал рассказывать про их поездку в город. Вадик отметил, что ни про какую смену реальностей он не говорит. То ли это само собой разумеется, то ли Птаха был прав и для Тундры — как, видимо, и для Форестера — существует только одна версия реальности. Надо же, ему уже думалось об этом как о чем-то странном. Интересно, а вот Иркутск или Тюмень так же меняются? Задумавшись, Вадик не очень следил за рассказом Птахи и очнулся только на фразе:

— И все бы хорошо, но вынесло меня на лансеровского Пассажира.

— И? — чуть испуганно спросила Тундра.

— И нет больше того Пассажира, — мрачно усмехнулся Птаха. Тундра поежилась: