Будь моим Пассажиром

38

Жизнь постепенно возвращалась в свое русло. И просто возвращалась. Хотя это и казалось почти невообразимым. Как вообще что-то может быть по-прежнему, если их теперь только трое? Но их было трое. И их жизнь, так или иначе, продолжалась.

В тот первый день Некромант жестом пригласил Марека сесть у гаража и коротко, очень тихо произнес:

— Хочешь — рассказывай.

И Марек стал говорить. Хотя еще недавно ему казалось, что даже думать на эту тему он не в состоянии. Но под взглядом темных глаз Некроманта почему-то становилось легче. Неужели когда-то ему этот взгляд казался пугающим? Нет, не ему — тому мальчику, которым он когда-то был. И которого уже давно нет.

Марек рассказывал о дороге из Нижнего, о двух Внешних, за которых вступились они с Птахой, о схватке, о том, как едва не погиб сам, о безумной круговерти видений, даже о последней улыбке Птахи. Его голос срывался, но слез не было — словно все иссякли тогда в «Фольксвагене». Некромант слушал молча — лишь чернота в его глазах становилась все глубже. И когда Марек окончательно выдохся, впервые за все время их знакомства Некромант коротким движением обнял его за плечи.

Больше они с Некромантом о Птахе не заговаривали. И, конечно, Марек ни словом не упомянул мысли, которые посещали его, пока он приходил в себя. Тем более что Некромант, кажется, и так все знал. Словно они как-то негласно договорились: ни слова больше. И от этого тоже было немного спокойнее. Конечно, Мареку по-прежнему было запредельно тоскливо, но за те настроения становилось стыдно. Потому что нельзя, чтобы потеряли еще и его. «Назло этим крысам останусь жить», — говорил когда-то Птаха. Нет, это тоже не вариант. Хотя, конечно, когда силы вернутся, Марек собирался еще наведаться в те края и выяснить подробнее, кто это там такой борзый, что на Внешних охоту объявляет. Даже привычным движением (опять же подхваченным у Птахи) размял пальцы и поморщился — сбитые костяшки еще давали о себе знать, да и правая рука слушалась по-прежнему плохо. Но это мелочи. Он с удивлением поймал себя на том, что впервые думает хоть о каком-то будущем. И оно не кончится, когда удастся свести счеты. Во-первых, те красавцы явно не единственные, а во-вторых… Марек сам не мог сформулировать, но понимал: он жив не «назло» каким-то отморозкам из Нижнего города, даже если они еще пожалеют, что он остался в живых. Он жив… да просто потому, что жив. «Потому что иначе получается, что все это зря». Он встретился взглядом с Некромантом — и тот едва заметно кивнул. Он понимал.

Зато с Прокси Марек болтал часами. Вроде бы все началось с чисто деловой темы — тот иллюстраторский проект, начатый для одной книги, разросся на целую серию, поскольку автор, по собственному признанию, уже и сам видел своих персонажей только такими, как их нарисовал Прокси. Фотографии Марека очень пригодились, но Прокси попросил его еще раз съездить в ту заброшенную деревню, уже вдвоем. «Я запарюсь на пальцах разъяснять, какие виды мне нужны!». Марек болезненно скривился — ведь в прошлый раз они ездили туда на «Тахо», неужели Прокси не понимает? Он хотел сказать это вслух, но наткнулся, как на стену, на сочувственную улыбку Прокси. Он как раз все понимал лучше, чем сам Марек.

— Если с рукой еще не все в порядке, — нарочито беспечно сказал Прокси, — можем на байке метнуться. Сейчас ты хоть не будешь так на мне висеть, а держаться и левой достаточно, я не буду гонять.

— Нет… — тихо произнес Марек. — Я… надо, чтобы я сам, ведь так?

Прокси не ответил.

— Да, — уже тверже сказал Марек. — Я понял. Перезапись. А рулю я в основном левой.

Прокси показал одобрительный жест и пошел открывать гараж.

За рулем «Камаро» можно было почти поверить, что все как раньше. Просто еще одна самостоятельная поездка, как было уже много раз, и в памяти привычно всплыли советы Птахи… Но ведь это закончится. И придется возвращаться.

— А как вас в те края занесло вообще? Ну, куда мы сейчас едем? — все тем же подчеркнуто непринужденным тоном спросил Прокси. — Ты вроде уже давно в основном один катаешься…

Марек стиснул руль. А ведь почти удалось отвлечься… Но он чувствовал, что Прокси прав. Если вот так прятаться и воображать, что ничего не было — уж лучше сразу к Некроманту, быстрее и проще будет.

— На самом деле, мы просто катались… — начал он, едва узнавая собственный голос. Но постепенно он сам увлекся — ведь он прекрасно помнил тот дождливый день, свои мысли о том, что деревня выглядит как будто опустошенной демонами, яркое пятно маленького синего внедорожника… Конечно, при этом воспоминании он перескочил на историю Джимми и Сани, и неважно, что Прокси, скорее всего, в курсе — в конце концов, Марек лично ему об этом не рассказывал. Прокси задавал вопросы, уточнял детали, предполагал, что было дальше — и вот Марек обнаружил, что давно уже взахлеб рассказывает о нижегородском музыкальном фестивале и даже о той последней поездке по городу. Все ведь было хорошо… Было.

— А что Джерри, больше не мечтает пришибить Некроманта? — Прокси очень вовремя не дал ему развить мысль. Марек невольно улыбнулся:

— Кажется, нет. А все-таки немного жаль, что ее пантерой на фестивале не похвастались. Но, наверное, не последний раз.

С Джерри разговор как-то перешел на Нижний Новгород в целом, Марек вспомнил даже ту компанию в кафе, над которой они с Птахой так хохотали. Байки о посланниках ада потянули за собой Патрика, тренировки, летние купания в карьерах… Марек очнулся, когда Прокси аккуратно ткнул его в плечо:

— Смотри-ка, а это не та ли церковь?

Марек ошарашенно помотал головой. Он вообще не был уверен, что сам найдет эту деревню! Но под разговор они как-то незаметно приехали именно туда. Сейчас дождя не было, и деревня выглядела даже вполне симпатично. «Главное, чтобы в этот раз без сюрпризов», — криво усмехнулся про себя Марек. Но что-то говорило ему — все спокойно. А главное — спокойно было ему самому. И мысль о том, что поездка закончится, уже не пугала.

— Страна Яблок, — продекламировал Прокси, — дарует забвение и исцеление.

И эффектно повел рукой, словно сам все это и сотворил. «Да ну тебя!» — фыркнул было Марек и снова удивился — все это вышло совершенно естественно. Он невольно проследил за жестом Прокси и только сейчас осознал, что через все заборы, действительно, свешиваются ветви, усыпанные яблоками.

Прокси решительно подошел к ближайшему забору, сорвал одно яблоко и протянул Мареку.

— Ешь, не отравленное. Даже наоборот. Тебе надо.

Яблоко оказалось неимоверно кислым — то ли не дозрело, то ли за то время, что здесь никто не жил, яблони успели одичать. Но это было даже приятно. Марек замер, держа в руке откушенное яблоко. Выглядел, наверное, на редкость по-идиотски, но вот уж до этого ему было меньше всего дела. Просто ему вдруг показалось, что вкуснее этого кислого яблока он в жизни не пробовал. В последнее время он, конечно, чем-то питался и даже готовил нормальные блюда, не обходясь бутербродами, но все это в основном происходило на автопилоте, не считая самого первого раза. И вдруг у дурацкого кислого яблока обнаружился вкус. А вслед за ним как будто стало проявляться все остальное — голубое небо, неожиданно яркий розовый кирпич церкви, которую Марек помнил почти бесцветной, запах осыпавшихся яблок… Даже стоящая на обочине «Камаро» словно стала ярче.

— Работает! — радостно заявил Прокси. Марек запустил в него недоеденным яблоком и мгновенно пригнулся, уворачиваясь от ответного снаряда. Под руку попался изрядно подгнивший экземпляр, но и Прокси в долгу не остался. Правда, от такой перестрелки немедленно заныл шрам, и Марек, показав «я в домике», присел на подвернувшееся бревно.

— Прокси, — растерянно спросил он, — это как вообще?

— Ну я же говорю, — Прокси улыбался до ушей, — Страна Яблок. Еще не забыл, кого к себе в машину взял? Не ходите, дети, в волшебные холмы!

— А кто тут дети? — парировал Марек. Прокси хлопнул его по плечу:

— Верно! Поэтому тебе — можно. И нужно.

Они остались в деревне до самого вечера — бродили между домами, фотографировали, даже нашли действительно вкусные яблоки и набрали в бандану Марека, а Прокси просто набил полные карманы. А потом Прокси заявил, что не может ждать до дома, и занялся зарисовками. Марек, глядя на него, тоже полез за блокнотом — он не рисовал с самого Нижнего. Блокнот, конечно, был другой — тот, спасший ему жизнь, лежал дома, и Марек чувствовал, что еще не готов разбирать, что там из рисунков уцелело. Хотелось надеяться, что тот, с «Импалой», не слишком попорчен… хотя это же можно исправить уже в электронном виде… Марек снова застыл — в кои веки у него появились планы, не связанные с теми отморозками. Прокси, как будто бы с головой ушедший в рисование, хитро подмигнул.

— А я занятную тему придумал, может, где в аэрографии пригодится, — сказал Марек. Прокси жестом показал «продолжай», и он стал рассказывать про «Импалу» и пламя. А где «Импала» — там и их поездка в Питер, и первые эксперименты с реальностями, пусть и неудачные… А еще дворы-колодцы, неожиданная смелость Форестера и те четверо, сбежавшие от них с Птахой. И, конечно, в каждой истории — Птаха, Птаха и Птаха. Но что бы Прокси ни шутил про Страну Яблок — вспоминать действительно было уже не так больно. Зато хотелось рассказывать еще и еще.

Солнце уже заходило, когда Прокси объявил, что все нужное зарисовал и сфотографировал. Марек тем более давно хрустел яблоками — все-таки пока его надолго не хватало. Впрочем, он чувствовал, что скоро придет в норму.

— Ну как тебе Страна Яблок? — тихо спросил Прокси, садясь рядом.

— Насчет исцеления ты был прав, — признал Марек. — С забвением… похуже.

— А это и не надо, — Прокси повел рукой у него перед грудью. Марек все понял верно и сжал в кулаке серебряного оленя. А Прокси сказал едва слышно: — Боль забывается. Память остается.

И резко отвернулся, глядя в небо. Марек не стал ничего отвечать. Лишнее.

— Имею сказать, — сообщил Прокси уже с обычной интонацией, — что после заката здесь лучше не оставаться. Кто знает, какие силы бродят здесь ночью, над ними нет моей власти. Короче, поехали, что ли?

Марек сел за руль с четким пониманием — конечно, здесь не отделаться разовой «перезаписью», еще не раз накатит тоска, еще не раз он будет натыкаться на воспоминания о том, чего больше нет… но что-то в этих заросших яблоневых садах определенно произошло. Что-то такое, от чего было не страшно думать о возвращении.

— А ты без музыки обычно ездишь? — спросил Прокси. Марек задумался. Только сейчас он осознал, что, действительно, до сих пор не включал в машине музыку. Сначала было не до того, с управлением бы освоиться, а потом сам звук мотора и шин стоил любой музыки. Но, действительно, а почему бы и нет. Есть телефон, есть куча музыки на нем, есть, в конце концов, сеть.

— «Я уличный пес…» — сообщила магнитола. Марек закусил губу. Надо же было из всего собрания выпасть именно этому треку! Но вслед за горечью нахлынули воспоминания. Вот они с Птахой только познакомились, но стоят у машины и горланят эту песню, как два психа, и кажется, что знакомы они уже тысячу лет. А вот белая «Тахо» летит по трассе, а вокруг ночь, а впереди совершенно другая жизнь… Голос срывался, но Марек не мог не подпевать: