Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

Первым о готовности к переходу в наступление доложил 11 января маршал Конев. Верховный поставил перед командующим 1-м Украинским фронтом ключевые вопросы:

– На каком этапе вы собираетесь вводить танковые армии, товарищ Конев? В первый или во второй день?

– Это будет зависеть от развития обстановки, товарищ Сталин, – ответил Конев. – Если главную полосу обороны удастся прорвать с ходу и пробитая в ней брешь окажется достаточной, то введем в первый день.

– Значит, вы собираетесь повторить опыт Львовско-Сандомирской наступательной операции?

– Повторили бы, но так ли все выйдет? Я возлагаю большие надежды на артиллерийскую подготовку, которую намечено провести в два этапа.

– Как ведет себя немец на вашем фронте? Разве он не подозревает о приближении нашего наступления?

– По показаниям «языков», не подозревает. Более того, мне доложили, что и свои р езервы противник придвинул к передовой. Такого подарка от Гарпемы просто не ожидали.

– О каком подарке идет речь, товарищ Конев?

– Теперь мы сможем накрыть не только войска первой линии, но и резервы первым артиллерийским ударом.

– До свидания, товарищ Конев. Желаю успеха.

Наступление на советско-германском фронте началось точно в назначенный Ставкой срок. В один день, 12 января, нанесли мощные удары 1-й, 4-й и 2-й Украинские фронты на Берлинском направлении и в Западных Карпатах. 13 января перешли в наступление на Кенигсбергском направлении войска 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов. Красная Армия тысячекилометровой лавиной устремилась к границам Третьего рейха.

Наступление 1-го Украинского фронта в направлении Радомска развивалось успешно, и Верховный, взявший на себя координацию действий войск маршалов Рокоссовского, Жукова и Конева, с нетерпением ожидал начала Млавско-Эльбинской и Варшавско-Познанской операций9.

В ночь на 13 января Сталин позвонил командующему 1-м Белорусским фронтом Жукову, поздоровался, спросил:

– Товарищ Жуков, вы начинаете операцию по плану?

– Да, товарищ Сталин, войска фронта наносят удар завтра. В начале разведка боем стрелковых подразделений, а затем бросим в наступление главные силы с обоих плацдармов, Магнушевского и Пулавского.

– А как поступите с подвижными войсками?

– Военный совет фронта, товарищ Сталин, решил: 11-й танковый корпус ввести в сражение на Радомском направлении в первый день операции, а 2-ю и 1-ю гвардейские танковые армии в любом случае – во второй.

– А вот товарищ Конев ввел свои танковые армии в первый день, и оказалось, что сделал это своевременно.

– У Конева все ударные войска уместились на Сандомирском плацдарме. Его 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, задолго до наступления, заняли исходные позиции. У нас ситуация другая. Размеры Магнушевского и Пулавского плацдармов не позволили сосредоточить танковые объединения, и им еще предстоит форсировать Вислу.

– Но переправа танковых армий займет немало времени и к ней надо приступить в первый день операции?

– Я так и распорядился, товарищ Сталин.

– Для 1-й армии Войска Польского, товарищ Жуков, задача не претерпела существенных изменений?

– Нет. Ее главная задача – освобождение Варшавы.

– И с Головановым есть договор о взаимодействии?

– Есть, товарищ Сталин. Две авиадивизии вначале наносят удары по резервам противника у Сохачева, Нове – Място и Радома, а затем на рубеже Кутно – Лодзь.

– В ближайшие дни вам, товарищ Жуков, необходимо побывать в войсках генерала Поплавского. Надо подбодрить их. Сегодня мне звонил товарищ Берут и очень просил об этом. Я думаю, что немец без боя не оставит Варшаву.

– В 1-й дивизии Войска Польского я провел полдня 11 января, товарищ Сталин. Поляки рвутся в бой. Во 2-й дивизии обязательно побуду 15 – 16 января.

– Желаю успеха, – закончил разговор Верховный.

Утром 14 января усиленные стрелковые батальоны 1-го Белорусского фронта атаковали позиции 9-й армии Лютвица на важнейших направлениях. Разведка боем была поддержана фронтовой авиацией. Противник не был готов к отражению мощных атак и начал отход с передовой в глубину. В полдень маршал Жуков ввел в сражение 11-й танковый корпус Ющука на Радомском направлении.

В тот же день, севернее Варшавы, на Млавском направлении перешел в наступление 2-й Белорусский фронт Рокоссовского. Стрелковые дивизии первого эшелона, развернутые на Ружанском плацдарме, атаковали позиции 2-й армии Вейса и ворвались в первую траншею. Развивая успех в глубину, 48-я и 2-я ударные армии Гусева и Федюнинского в течение дня вклинились в оборону противника до восьми километров. 65-я и 70-я армии Батова и Попова, наступающие с Сероцкого плацдарма, завершили прорыв первой полосы обороны врага, обошли Палтусский укрепрайон, устремились к Быдгощу.

К середине января в движение пришел весь двух тысячекилометровый советско-германский фронт от Мемеля до Будапешта. Успех Красной Армии определился практически повсеместно. 39-я, 5-я и 28-я армии Людникова, Крылова и Лучинского из состава 3-го Белорусского фронта пробились на рубеж Пилькаллен – Тутшен – Пусперн. 47-я армия Перхоровича, форсировав Вислу севернее Варшавы, устремилась по левобережью к Кутно. К исходу 15 января 1-й Украинский фронт освободил от оккупантов Кельце, Енджеюв, Водзислав и Дзялошицы. 2-й Украинский фронт Малиновского продолжал теснить 1-ю венгерскую и 8-ю немецкую армии противника в направлении Банска-Бистрица, северо-восточнее Лученца.

Когда успех 1-го Белорусского фронта определился, Жуков ввел в сражение 1-ю армию Войска Польского. 16 января ударом с юга она замыкала клещи вокруг Варшавы. Войскам Поплавского предоставлялось право принять участие в освобождении своей многострадальной столицы.

В полдень 16 января командующему 2-м Белорусским фронтом Рокоссовскому позвонил начальник штаба 1-го Белорусского фронта Малинин. С июля сорок первого, с ярцевского рубежа, через Московскую, Сталинградскую и Курскую битвы шли они по дорогам войны вместе, питая друг к другу бесконечное уважение и искреннюю привязанность. Сообщив об окружении 1-м Белорусским фронтом Варшавы, Малинин закончил разговор искрометной фразой: «Что вы, Константин Константинович, топчетесь на Нареве? Наши танки уже приближаются к Берлину!»

Хотя бодрая фраза Малинина была шуткой, она все-таки подвигла Рокоссовского ввести в дело сначала 8-й и 1-й гвардейские танковые корпуса, а на другой день и 5-ю гвардейскую танковую армию Вольского. Они обеспечивали прорыв обороны 2-й армии Вейса на рубеже Макув – Плоньск и наступление на Мариенбург, Грудзендз и Торунь.

День 17 января выдался знаменательным во многих отношениях. Совершив стремительный рывок, войска 1-го Белорусского фронта сравнялись с войсками 1-го Украинского фронта, перешедшими в наступление двумя днями раньше. В этот день 1-я армия Войска Польского, а вслед за ней 47-я и 61-я армии Перхоровича и Белова вступили в Варшаву.

Вечером, когда Жуков вернулся на свой КП после осмотра освобожденной столицы Польши, ему позвонил Верховный. Поздравив его с взятием Варшавы, Сталин спросил:

– Как выглядит Варшава, товарищ Жуков?

– Фашистские варвары полностью разрушили польскую столицу, товарищ Сталин. Промышленные предприятия стерты с лица земли. Жилые дома сожжены. Коммунальное хозяйство полностью выведено из строя. Десятки тысяч жителей были расстреляны эсэсовцами или вывезены из города после подавления восстания в концлагеря.

– Понятно, – сказал Сталин и продолжил: – Сегодня Ставка уточнила задачи фронтам Одерского направления. Вашему фронту поставлена задача: не позднее 2–4 февраля овладеть рубежом Быдгощ – Познань. 1-й Украинский фронт продолжит наступление на Бреслау, чтобы до 30 января выйти на Одер, южнее Лешно, и захватить подходящие плацдармы на его западном берегу.

– Ставка должна принять меры, товарищ Сталин, чтобы повысить темпы наступления войск 2-го Белорусского фронта, – твердо заявил маршал Жуков.

– Не беспокойтесь, товарищ Жуков, меры по этому поводу уже принимаются. Сегодня товарищ Рокоссовский ввел в бой на Млавском направлении 5-ю гвардейскую танковую армию. Я думаю, что эта мера позволит повысить темпы продвижения вперед фронтовых сил.

Удары войск 1-го и 4-го Украинских фронтов на флангах 17-й армии генерала Шульца создали угрозу окружения ее главных сил в районе Кракова. По левобережью Вислы боевые порядки противника теснили 59-я и 60-я армии генералов Коровникова и Курочкина. На острие их атак действовал 4-й гвардейский танковый корпус генерала Полубоярова. Под натиском 38-й армии генерала Москаленко южнее Кракова отходил к Бельско-Бяло 11-й армейский корпус СС.

Продвижение вперед войск 3-го, 2-го и 1-го Белорусских, 1-го, 2-го и 4-го Украинских фронтов продолжалось. Лишь 3-й Украинский фронт Толбухина оборонялся, отбивая одну за другой атаки крупной моторизованной группировки врага южнее Будапешта. Утром 18 января, введя в бой мобильные силы 4-го танкового корпуса СС и 3-го танкового корпуса, противник нанес два удара: вспомогательный – севернее Мора на Будапешт и главный, южнее Секешфехервара, на Шарошд. Атакуя позиции 4-й гвардейской армии Захарова, танковые дивизии группы армий «Юг» Велера в первый день продвинулись вперед до тридцати километров и 20 января вышли в район Дунапентеле. Войска маршала Толбухи на оказались расчлененными на две части.

В сложной обстановке Ставка возложила задачу по разгрому Будапештской группировки Пфеффер-Вильденбруха на войска 2-го Украинского фронта Малиновского, переподчинив ему и 46-ю армию. Командующий 3-м Украинским фронтом получил директиву: «Восстановить утраченное положение на внешнем фронте окружения, южнее озера Веленце, и готовиться к переходу в наступление с целью разгрома группировки 6-й армии между Дунаем и озером Балатон».

К исходу 20 января определился успех правого крыла огромного фронта. Концентрический удар войск 43-й и 39-й армий Белобородова и Людникова обеспечил освобождение Тильзита и открыл перспективу прорыва на подступы к Кенигсбергу. Командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский в стыке между 39-й и 5-й армиями ввел в сражение 11-ю гвардейскую армию Галицкого с задачей прорываться к Кенигсбергу вдоль реки Прегель.

В это же время основные силы 2-го Белорусского фронта повернули на северо-запад и наступали на Остероде и Эльбинг. Цель его была очевидна – прорыв к Балтийскому морю отрезал Восточно-Прусскую группировку 3-й танковой и 4-й армий Рауса и Хоссбаха от группы армий «Центр».

Оставив позади рубеж обороны противника на Висле, освободи в Лодзь, Ченстохов и Краков, войска 1-г о Белорусского и 1-го Украинского фронтов повели наступление на Турек – Познань, Велюнь – Бреслау. К исходу 21 января, когда Жуков доложил в Ставку об освобождении Радзеюва, Дембе, Аргенау и Лабишина, войска Конева пересекли польско-германскую границу и вступили в пределы Силезии.

Всесторонне оценив обстановку, Конев принял неординарное решение: обходить Силезский промышленный район танковыми армиями, а затем, во взаимодействии с общевойсковыми армиями, заставить противника под угрозой окружения выйти в открытое поле и там окончательно разгромить его. С этой целью 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко, нацеленная ранее на Бреслау, резко поворачивала вдоль Одера, с севера на юг. Этот маневр ошеломил противника, и, во избежание худшего, командующий 4-й танковой армией Грезер начал быстрый отвод своих войск за Одер.