Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

Жуков был готов к такому обороту дела, ответил:

– Мне нужны сутки для изучения обстановки в районе Сталинграда, товарищ Сталин, и 29 августа я смогу вылететь на Сталинградский фронт.

– Хорошо, – кивнул Верховный. – Обстановка на 20.00, по докладу Василевского, остается там напряженной. Основные силы 62-й армии отрезаны от Сталинградского фронта, и Ставка подчинила их Юго-Восточному фронту. Вам следует принять энергичные меры, чтобы не потерять Сталинград…

Утром 3 сентября на имя Жукова поступила телеграмма из Ставки: «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от города. Его могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящими к северу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации мало. Сталин».

Утром 5 сентября, после артиллерийской подготовки, части 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий перешли в наступление. Напряженный бой не утихал в течение всех суток.

Вечером Жукову позвонил Верховный. Выслушав доклад своего заместителя, Сталин выделил ключевой момент – немец перебросил с участка в центре на левый фланг значительные силы и, несомненно, ослабнет его нажим в центре города.

Едва ли не в самые напряженные дни боев в Сталинграде Ставку порадовали действия АДД. 27 и 30 августа, а также 10 сентября мобильные группы 1-й гвардейской авиадивизии Новодранова нанесли бомбовые удары по Берлину. Свыше пятидесяти тонн фугасных и зажигательных бомб «доставили» в столицу рейха лучшие экипажи дальней авиации.

Доклад начальника Генштаба Василевского предостерегал от поспешных выводов:

– От Котельниковского противник подтягивает к Сталинграду значительные резервы мотопехоты. Усиливая позиции 4-й танковой армии на южной окраине города, фон Вейхс предпримет по пытку снова прорваться в тыл 64-й и 62-й армий генералов Шумилова и Чуйкова.

Затем начальник Генштаба проанализировал ситуацию на Северо-Кавказском направлении. В Новороссийске враг остановлен у цементных заводов. Генштаб беспокоит Туапсинское и Грозненское направления. Получено донесение командующего Закавказским фронтом о том, что противником захвачен город Молгобек.

Верховный бросил сердитую реплику:

– Любой ценой рвутся к грозненской нефти.

Доклад Жукова касался только обстановки в районе Сталинграда. Он заявил, что продолжение атак нашей северной группировки не имеет смысла. Они вполне боеспособны, но не имеют гаубичной артиллерии и танков. Сама местность севернее Сталинграда крайне невыгодна для наступления наших войск – открытая, изрезанная глубокими оврагами. Противник надежно укрывается в них от огня нашей артиллерии. К тому же, заняв командные высоты, враг имеет дальнее артиллерийское наблюдение и свободно маневрирует огнем.

Верховный остановился у торца стола, спросил:

– Что нужно Сталинградскому фронту, товарищ Жуков, чтобы ликвидировать коридор немца у Ерзовки и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта?

– По предварительным расчетам, товарищ Сталин, фронту требуется одна общевойсковая армия, танковый корпус, три танковые бригады и не менее четырехсот единиц гаубичной артиллерии, – ответил Жуков.

– Товарищ Жуков, а как ведут себя командармы Кузнецов, Козлов, Москаленко и Малиновский? – поставил новый вопрос Верховный.

– Все командармы, кроме Козлова, товарищ Сталин, руководят войсками уверенно, – доложил Жуков. – Генерал Козлов раздражителен, не может установить контакт с командирами и его следует заменить.

Удовлетворившись ответом Жукова, Верховный повернулся в сторону начальника Генштаба:

– Что вы скажете, товарищ Василевский? Генштаб согласен с расчетами товарища Жукова?

– Генштаб считает, товарищ Сталин, что и этих сил совершенно недостаточно. Я полагаю, что в начале операции необходимо выбросить у Гумрака хотя бы одну десантную бригаду для дезорганизации тылов противника.

Верховный достал из кармана свою «личную карту» с расположением резервов и долго изучал ее молча. Жуков и Василевский удалились от стола и продолжал и негромкий анализ обстановки в районе Сталинграда.

Слова Жукова, сказанные чуть громче прежнего: «Надо искать какое-то другое решение», оторвали Сталина от карты. Он повернулся к генералам, спросил:

– А какое «другое решение» надо искать? Жуков и Василевский вернулись к столу. Жуков сказал:

– Только усилением нашей группировки в городе или атаками с севера проблему обороны Сталинграда не решить.

– Мы должны усилить наши войска лишь настолько, – добавил Василевский, – чтобы надежно прикрыть город. Стратегические резервы следует использовать в операции позднее для разгрома вражеской группировки под Сталинградом.

– Вот что, – сказал Сталин, – поезжайте в Генштаб и подумайте над тем, что надо предпринять в районе Сталинграда. Сколько войск и откуда следует перебросить для усиления в городе нашей группировки. Разберитесь с ситуацией на Кавказе. Завтра вечером продолжим обсуждение этого вопроса.

Вечером 13 сентября Жуков и Василевский, с проектом плана наступательной операции, прибыли в Кремль. Верховный поздоровался с ними и, глядя то на одного, словно изучая их уверенность, то на другого, спросил:

– Что надумали? Кто будет докладывать? Начальник Генштаба ответил:

– Кому прикажете, товарищ Сталин. Мнение у нас с Георгием Константиновичем единое.

Василевский разложил на столе «оперативку». Верховный наклонился над ней и начал задавать вопросы.

– Что за стрелы? – обратился он к Василевскому.

– Это направление ударов наших фронтов, товарищ Сталин, – ответил начальник Генштаба.

– А что это за Юго-Западный фронт? – Сталин искоса посмотрел на своего заместителя.

– Это условное наименование нового фронта, товарищ Сталин, который нам предстоит создать. Он нанесет удар по тылам немецкой группировки в большой излучине Дона. Навстречу ему вспомогательный удар предпримет Юго-Восточный фронт. Главный же удар войска Еременко будут наносить навстречу Сталинградскому фронту, наступая на Калач из района Серафимовича, – карандаш Жукова скользнул на «оперативке» по двум расходящимся направлениям.

– Но сейчас у нас не хватит сил для такой большой операции, – в задумчивости возразил Верховный.

– Наши предварительные расчеты убеждают, товарищ Сталин, – сказал начальник Генштаба, – что через месяц мы сможем обеспечить силами и средствами такую операцию и подготовить ее во всех отношениях.

Не отрывая взгляда от карты, Верховный отступил на шаг от стола и рассудительно произнес:

– План не плохой. Но над ним надо еще подумать. Сейчас же для нас главное – это удержать Сталинград.

В кабинет вошел Поскребышев, доложил:

– На проводе генерал Еременко, товарищ Сталин.

Командующий Юго-Восточным фронтом доложил об обстановке на 20.00: «Противник подтягивает к городу у Верхней Ельшанки танковые силы. По-видимому, завтра предпримет новое наступление».

Опустив трубку на рычаг, Верховный, придав голосу приказные нотки, обратился к начальнику Генштаба:

– Прикажите немедля, товарищ Василевский, перебросить в Сталинград 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерала Родимцева. И посмотрите, чем можно еще помочь Юго-Восточному фронту.

– Вместе с 13-й дивизией, товарищ Сталин, можно двинуть за Волгу и 76-й гвардейский минометный полк реактивной артиллерии, – предложил Василевский.

– Хорошо, согласен. Сейчас же распорядитесь об этих пополнениях, – приказал Верховный и повернулся к своему заместителю: – А вам, товарищ Жуков, видимо, следует немедля вылететь в Сталинград и принять нужные меры там, на месте. То, что мы здесь сегодня обсуждали, кроме нас троих пока что никто не должен знать.

В полдень 25 сентября на командном пункте 1-й гвардейской армии Жуков провел совещание. В нем участвовали командующие Сталинградским и Юго-Восточным фронтами Гордов и Еременко, командующий АДД Голованов.

Разговор шел об усилении войск, обороняющих Сталинград, чтобы измотать противника, лишить его боевой инициативы. На вопрос Еременко о возможности нанесения контрудара по врагу в районе Сталинграда Жуков ответил уклончиво: «Ставка в будущем проведет контрудары значительно большей силы, но пока для их осуществления не имеется достаточных сил и средств».

Вечером 28 сентября вернувшиеся из Сталинграда Жуков и Василевский встретились в Кремле с Верховным и обсудили план контрнаступления. Уточнив детали о распределении сил между участвующими в операции фронтами, Сталин вдруг обратился к Жукову с неотложным «кадровым вопросом»:

– Что представляет собой генерал-лейтенант Гордов, товарищ Жуков? Он отвечает или нет должности командующего Сталинградским фронтом?

Жуков четко высказал свое мнение:

– Я достаточно хорошо изучил в последние месяцы стиль деятельности генерала Гордова, товарищ Сталин. Достаточно знает его и начальник Генштаба Василевский. В оперативном плане он вполне отвечает должности командующего фронтом, но до сих пор генерал Гордов не нашел общего языка с аппаратом своего штаба и командующими армиями.

– В бытность его командующим 21-й армией маршал Тимошенко не раз обращал внимание Генштаба на чрезмерные амбиции и грубость с его стороны, – тут же добавил Василевский. – Во главе Сталинградского фронта целесообразно поставить более авторитетного военачальника.

– И я так думаю, товарищ Василевский, – согласился Верховный. – У вас имеется конкретная кандидатура?

– У меня имеется две кандидатуры, товарищ Сталин. Это генерал-лейтенанты Ватутин и Рокоссовский, – уверенно заявил начальник Генштаба.

Жуков не согласился с Василевским:

– Нет, Ватутина не надо трогать с Воронежского фронта. Он понадобится Ставке чуть позднее.

Верховный подвел итог дискуссии:

– Остается кандидатура товарищ а Рокоссовского, и я ее поддерживаю. Попутно я предлагаю Сталинградский фронт переименовать в Донской, а Юго-Восточный – в Сталинградский. Командующим Донским фронтом мы назначим Рокоссовского, а на Сталинградском оставим пока Еременко. Товарища Ватутина назначим командующим Юго-Западным фронтом. Он хорошо знает этот район.

Начальник Генштаба поддержал Верховного:

– Я согласен с таким решением, товарищ Сталин. Верховный прошел к торцу стола, негромко сказал:

– Готовые на этот срок вопросы мы решили, теперь оба вылетайте на фронты. Товарищ Жуков к Рокоссовскому, а товарищ Василевский к Еременко. Надо принять все меры к тому, чтобы еще больше измотать и обескровить немца. Дальнейшие решения будем принимать по мере их готовности.

В конце сентября тяжелая обстановка сложилась не только в центре, но и в южной части Сталинграда, по обе стороны от устья реки Царицы. Части 42-й и 92-й стрелковых бригад, а также полк 10-й дивизии НКВД полковника Сараева под напором 4-й танковой армии отошли на левый берег Волги.

К исходу 30 сентября противник захватил рабочие поселки «Красный Октябрь» и «Баррикады». Еременко передал в 62-ю армию Чуйкова 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию Гурьева и приказал использовать ее для укрепления обороны у завода «Красный Октябрь».