Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

«Брожение» в Главной Ставке по поводу «Цитадели» не утихало всю неделю. 18 июня Цейтцлер ознакомил Гитлера с телеграммой Клюге по этому вопросу. Тот, наконец, пришел к выводу: «Это решение является, по-моему, наилучшим. Оно вынудит противника попасть под удар наших клещей. Само наступление будет развиваться быстро благодаря наличию крупных танковых сил в обеих группах армий. Имея большой размах, оно неизбежно вовлечет в свою орбиту основные силы всех русских войск, в том числе находящиеся севернее Орла. В случае удачи оно должно принести максимальный успех. Последнее является решающим. Лучшим решением будет осуществление нашего наступления в соответствии с планом „Цитадель“».

Фельдмаршал Манштейн сообщил свое мнение по поводу «Цитадели» начальнику Генштаба ОКХ по телефону. Он тоже был «за». Операция должна быть проведена. Командование группы армий «Юг» убеждено в том, что наступление будет хотя и трудным, но успешным. После победы у Курска вермахт сможет покончить с кризисом в Донбассе и, возможно, добьется здесь большой победы. Он – за «Цитадель»!

Оперативное совещание по обстановке 18 июня получилось бурным. Отклонив изложенные в докладе Йодля опасения по поводу операции под Курском, Гитлер окончательно высказался за проведение наступления:

– Несмотря на неоспоримые трудности, борьбу за «Курскую дугу» я встречаю с уверенностью. Еще никогда в русском походе немецкие войска не были лучше подготовлены и оснащены таким превосходным тяжелым оружием! Оставить на произвол судьбы такие важные районы, как Донец кий бассейн на Востоке и Балканы на Юге, для дальнейших военных операций немыслимо!

Возможно, доводы командующего 4-й танковой армией как-то побудили Гитлера поторопиться с назначением срока начала «Цитадели» – 21 июня, он назвал день «X» – 3 июля!

Для проведения «Цитадели» Гитлер упорно добивался подачи в состав ударных группировок сверх тяжелых танков, но основополагающий приказ № 15 подписал 22 июня о поднятии… боеспособности пехоты:

«… Немецкий пехотинец во всем превосходит русского, и так будет всегда. Он более стоек, чем славянин. Тем не менее на четвертый год войны именно в пехоте, которая приносит кровавые жертвы и теряет своих лучших людей, проявляются известные недостатки в подготовке. Эти недостатки в гораздо большей мере присущи пехоте врага, которую мы превосходим с самого начала и которая понесла несравненно большие потери. Это должен знать каждый солдат и каждый офицер.

Адольф Гитлер».

Оперативное совещание 25 июня вновь констатировало, что прибытие сверхтяжелых танков задерживается и это автоматически оттягивает срок начала операции под Курском. Какой срок назначить теперь? Теснимый неотвратимостью проведения наступления, Гитлер сухо продиктовал начальнику Генштаба ОКХ свое окончательное решение – 5 июля!

Начальник штаба ОКВ Кейтель педантично исполнял все указания Гитлера. 27 июня он представил ему на утверждение план операции под кодовым названием «Валькирия». Им предусматривалось, что в случае восстания военнопленных и иностранных рабочих на территории рейха должно быть введено осадное положение.

Весь день 29 июня Гиммлер провел в Пенемюнде. Руководители секретного центра, генерал Дорнбергер и штурмбаннфюрер СС фон Браун, обстоятельно доложили ему о трудностях, сдерживающих дальнейший рост выпуска ракет – перебои с сырьем, поставками специального оборудования и компонентов для «ФАУ-1» и «ФАУ-2».

К началу июля укомплектование и сколачивание ударных войск групп армий «Центр» и «Юг» для наступления на Курск завершилось. Приказы по 9-й и 4-й танковой армиям, оперативной группе «Кемпф» на операцию «Цитадель» прошли.

Чтобы лишний раз подчеркнуть исключительность момента перехода в решающее наступление года, 1 июля Гитлер созвал в «Вольфшанце» итоговое совещание. На него были приглашены командующие группами армий, армий и корпусов, участвующих в «Цитадели».

Главком ОКХ произнес длинную речь, особо подчеркнув, что армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, которое оказались в состоянии создать немецкий изобретательный дух и немецкая техника. Численность личного состава поднята до высшего возможного предела. Россия, ввиду понесенных громадных потерь, должна дрогнуть или, как Китай, впасть в агонию! Окончательный срок начала операции под Курском – 5 июля!

Командующий группой армий «Центр» Клюге добивался тщательной отработки взаимодействия пехоты, артиллерии и авиации.

Он то и дело напоминал командарму 9-й, командирам корпусов о необходимости показного отвода в тыл вспомогательных частей и усиленного распространения ложных слухов о том, что немецкие войска наступать не собираются. Все это предпринималось с целью достижения внезапности наступления.

Командующий группой армий «Юг» Манштейн, напротив, главные усилия командарма 4-й танковой Гота подчинил мероприятиям по созданию ложных представлений о подготовке наступления южнее Харькова. Он запретил передвижения частей в сторону передовой в дневное время. Была запрещена радио- и телефонная связь с прибывающими на фронт подкреплениями.

Начальник Генштаба ОКХ доложил Гитлеру поступившие оперативные данные по операции «Цитадель». Они выглядели обнадеживающе.

– Мой фюрер, обе ударные группировки 9-й и 4-й танковой армий готовы к наступлению наилучшим образом, – твердо заявил Цейтцлер. – Особенно важно то, что решены все вопросы с доставкой бронетехники.

– И как же они решены, Цейтцлер, в итоге?

– В течение мая – июня, мой фюрер, в группе армий «Юг» выделенное для операции «Цитадель» количество танков возросло более чем в два раза.

– А как это выглядит в натуральных цифрах, Цейтцлер? – уточнил Гитлер.

– Могу доложить, мой фюрер. Из тысячи трехсот пятидесяти танков, которые имеются сейчас у Манштейна, тысяча сто пятьдесят будут участвовать в наступлении под Курском. В их числе сто сверх тяжелых «Тигра» и сто девяносто две «Пантеры».

– Скажите, Цейтцлер, а какими резервами располагают сухопутные войска в данный момент на Восточном фронте? – спросил Гитлер.

– Резервы, мой фюрер, получились невелики – одна пехотная и одна охранная дивизии, а также две пехотные бригады, – уже другим тоном ответил Цейтцлер.

– Не густо получается, Цейтцлер, – отметил Гитлер. – На такие резервы особо рассчитывать не приходится.

– Согласно вашим указаниям, мой фюрер, все прибывающие с Запада резервы направлялись мною на доукомплектование дивизий первой линии. В них ощущался тридцатипроцентный некомплект.

– Значит, после смыкания клещей восточнее Курска, Цейтцлер, Модель и Гот вынуждены будут добивать окруженную группировку русских собственными силами?

– Оперативная группа «Кемпф», мой фюрер, сразу же после первого этапа «Цитадели» должна выполнять самостоятельную задачу южнее Харькова.

– А какими резервами располагают группы армий «Центр» и «Юг», Цейтцлер? – снова спросил Гитлер.

Начальник Генштаба сухопутных войск посмотрел в свои справочные материалы, нетвердо ответил:

– По данным «Аскании», мой фюрер, Клюге изъял для своего резерва две пехотные дивизии из 4-й армии Хейнрици. А вот фон Манштейн не считает нужным четко обозначить соединения, которые он намерен использовать в качестве резерва своей группы армий.

– У нас есть все основания смело и без колебаний приступить к выполнению утвержденного плана операции «Цитадель», – оптимистично завершил эту часть разговора Гитлер. – На этот раз большевики непременно будут сметены немецкой танковой мощью!

Вечером 3 июля Гитлер подписал приказ по офицерскому составу, участвующему в операции «Цитадель»:

«Мои командиры! Я отдал приказ о первой наступательной битве этого года. На вас и подчиненных вам солдат возложена задача добиться ее успешного проведения. Значение первой операции этого года исключительно велико. Эта начинающаяся новая немецкая операция не только укрепит наш собственный народ, произведет впечатление на остальной мир, но и придаст немецкому солдату новую веру. Укрепится вера наших союзников в конечную победу, а нейтральные государства будут соблюдать осторожность и сдержанность.

Поражение, которое потерпит Россия в результате наступления, вырвет на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий.

Однако вы сами должны знать, что именно успех этой первой великой битвы 1943 года будет иметь больше значения, чем какая-либо обыкновенная победа. При этих обстоятельствах не сомневаюсь, что я, господа командиры, могу положиться на вас.

Адольф Гитлер».

На следующий день, 4 июля, Гитлер подписал обращение к солдатам накануне операции «Цитадель»:

«Солдаты! Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом. С вашей победой укрепится убеждение о тщетности любого сопротивления немецким вооруженным силам. Кроме того, новое жестокое поражение русских еще более поколеблет веру в возможность успеха большевизма, уже пошатнувшуюся в войсках Красной Армии. Точно так же вера в победу у них, не смотря ни на что, исчезнет.

Мои солдаты! Русские добивались того или иного успеха в первую очередь с помощью своих танков. Теперь, наконец, у вас лучшие танки, чем у русских… Могучий удар, который настигнет сегодняшним утром советские армии, должен потрясти их до основания. И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все.

Адольф Гитлер».

Подготовка к грандиозной наступательной операции «Цитадель» завершилась. На исходе 4 июля полк 168-й пехотной дивизии на широком участке, восточнее Солдатского, провел разведку боем. Вклиниться в передний край русских ни одному из батальонов не удалось.

Командарм 4-й танковой Гот, лично наблюдавший развитие этой «прикидочной операции», остался доволен действиями войск, но не обольщался ее результатом. Вечером он высказал свои сомнения командующему группой армий «Юг» Манштейну…

Решающее летнее наступление, подготовка к которому продолжалась без малого аж четыре месяца, началось драматической завязкой. Русские, разведав точный срок перехода вермахта в атаку, сами нанесли массированные авиационные и артиллерийские упреждающие удары по северной и южной группировкам, когда те уже заняли исходные для наступления позиции. Это привело к значительным потерям в людях и боевой технике и как-то сразу надломило веру командующих группами армий «Центр» и «Юг» в окончательный успех операции «Цитадель».

Приняв утренний огненный шквал 5 июля за начало наступления русских, из Орла и Харькова полетели радиозапросы в Главную Ставку: «Что делать?» Ни Клюге, ни Манштейн не могли взять на себя ответственность за будущее грандиозной операции на «Курской дуге». Войска приводились в состояние готовности к наступлению. Но в «Вольфшанце» никто не решался доложить Гитлеру о происшедшем. Наконец, разбудить фюрера вызвался камердинер Линге. Последовал категорический приказ: «Цитадель» начинать!