Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945
- Автор: Анатолий Александров
- Жанр: Историческая проза / Военная проза
Читать книгу "Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945"
2
Отложив начало операции «Цитадель» с 28 апреля на неопределенный срок, Гитлер сам оказался в растерянности. Привходящих обстоятельств имелось множество, и носили они противоречивый характер.
Главком ОКХ решил созвать представительное совещание. 3 мая в нем приняли участие Кейтель, Клюге, Манштейн, Рихтгофен, Йодль, Цейтцлер, Гудериан, Ешоннек, Модель и Хойзингер, а также министр Шпеер. Гитлер предложил отнести на июнь начало операции «Цитадель», ввиду недопоставок танков «Тигр» и «Пантера». Против отсрочки начала операции выступили Цейтцлер и Ешоннек, а также командующие группами армий «Центр» и «Юг».
Фельдмаршалы Клюге и Манштейн считали необходимым в максимально сжатые сроки завершить подготовку операции с тем, чтобы не дать большевикам создать сильную оборону. Фельдмаршал Рихтгофен, генералы Гудериан и Модель, министр Шпеер утверждали, что намного выгоднее, в целях усиления ударных группировок под Орлом и Харьковом новейшими танками и «самоходками», несколько повременить с началом наступления. Последняя точка зрения и восторжествовала, так как ее разделял и Гитлер.
Никакого конкретного срока начала «Цитадели» в Мюнхене так принято и не было. Подготовка к ней продолжалась своей чередой. Генштаб ОКХ строго следил за ходом насыщения ударных группировок дополнительным вооружением и систематически докладывал фюреру о каждом следующем эшелоне поступивших в Орел или в Харьков новейших танков и самоходных установок.
Вечером 5 мая «партайгеноссе» Борман доложил фюреру последнюю сводку гестапо. Она гласила:
«Имеется две возможности применения урана.
1. Урановая машина может быть использована как двигатель, если удастся контролировать процесс деления атомных ядер в определенных пределах.
2. Может быть создана урановая бомба, если удастся подвергнуть ядра урана бомбардировке нейтронами».
Гитлер молча воспринял эту информацию. Она была ему недоступна. Другое дело танки и самолеты, даже ракеты, о которых его информировал доктор фон Браун.
Геринг все реже появлялся в Главной Ставке, и все «шишки» за провалы авиации обрушивались на голову Ешоннека. При докладе 6 мая опять «бушевал шторм». Потеря свыше двухсот самолетов на прифронтовых аэродромах за одну ночь привела Гитлера в неистовство.
– Теперь я знаю, Ешоннек, – кричал Гитлер, – кто срывает грандиозную наступательную операцию на Востоке! Еще два-три подобных удара большевиков по аэродромам в России – и немецкие войска полностью лишатся воздушного прикрытия!
– Мой фюрер, фельдмаршал фон Рихтгофен принимает экстренные меры, и такой удар русских больше не повторится! – попытался заверить Главкома ОКХ Ешоннек. – На аэродромы Карачева, Орла и Сталино выдвинуты дополнительные силы истребительной авиации.
– Я не верю, Ешоннек, вашим заверениям. Они звучали здесь уже много раз! – левая рука Гитлера судорожно затряслась на столе. Правой рукой он с силой прижал ее к туловищу. – Задача нашей авиации в России проста. Я поручил Рихтгофену разгромить воздушную мощь красных, уничтожить их артиллерию и непрерывной активностью помочь пехоте захватить Курск.
– Мой фюрер, все так и будет. Мы примем все меры, чтобы с честью выполнить ваш последний приказ.
Несколько поостыв, Гитлер распорядился:
– Передайте фельдмаршалу Мильху, Ешоннек, чтобы он немедленно восполнил допущенные в России потери.
Налет авиации русских повторился и 7 мая, но Гитлер уже был захвачен новым мероприятием – совещанием гауляйтеров, которому придавал важное значение в смысле укрепления своего пошатнувшегося авторитета.
Совещание в «Вольфшанце» 8 мая завершилось триумфом Гитлера. Гауляйтеры были в восторге от встречи с фюрером. Гитлер как бы обрел «второе дыхание»:
«В Европе я намерен покончить с наличием многих мелких государств. Целью нашей борьбы по-прежнему является образование единой Европы. Но Европа может быть четко организована только немцами. Другой руководящей силы практически нет. Я выражаю твердую уверенность в том, что настанет время, когда рейх будет господствовать над всей Европой. Мы должны будем выдержать еще очень много боев, но о ни, несомненно, приведут к блестящим успехам. С этого времени перед нами фактически откроется путь к мировому господству. Кто овладеет Европой, тот, несомненно, завоюет и главенствующую роль в мире…»
Позади осталась целая неделя после представительного раута в Мюнхене, прежде чем Гитлер принял новое решение о дате начала «Цитадели». Лишь 11 мая им был назван следующий день «X» – 12 июня.
В полдень 23 мая в Оберзальцберге по личному приглашению Гитлера собрались столпы авиационной мысли рейха: Арадо, Дорнье, Мессершмитт, Танк, Хейнкель.
Приглашенных по одному вызывали на аудиенцию к фюреру. Первым он принял Хейнкеля:
– Об этом совещании никто в «люфтваффе» не знает. Я пригласил вас неожиданно. Я хочу лично составить себе картину в авиации. До этого дня я не вмешивался в ее дела, считая нашу авиацию самой сильной в мире. Но ужасное разочарование, которое я испытываю в течение двух последних лет, заставляют меня стать на путь выяснения сути дела. Я требую честных ответов на вопросы, которые я задам, и такой же безупречной правдивости в раскрытии истины.
– Мой фюрер, мы уже сделали вызов русским. Фронтовой истребитель Танка «Фокке-Вульф-190» и мой штурмовик «Хейнкель-129» позволят «люфтваффе» выиграть воздушное сражение на Восточном фронте, – убежденно заявил маститый авиаконструктор.
– На чем основывается эта уверенность, Хейнкель?
– На лучших летных качествах наших самолетов, мой фюрер. «Фокке-Вульф-190» имеет скорость более шестисот километров и вооружен четырьмя пушками. Ни один истребитель русских не имеет такой мощи.
Гитлер помедлил, как бы пропуская через себя полученную информацию, негромко осведомился:
– А что же ваш самолет, Хейнкель? В чем он превосходит штурмовики большевиков?
Авиаконструктор сдержанно доложил:
– Мой самолет имеет четыре пушки против двух пушек на «Ил-2», мой фюрер. Значительно больший боекомплект. Наличие двух моторов существенно повышает живучесть машины. Я уверен, что наш штурмовик явится подлинной грозой для советских танков.
– По-вашему, Хейнкель, нам необходимо резко увеличить выпуск новейших истребителей и штурмовиков?
– Да, необходимо, мой фюрер. В связи с большими потерями нашей авиации на Кубани такие действия следует предпринять как можно быстрее.
– Спасибо, Хейнкель. – Гитлер встал, протянул авиаконструктору руку. – Я был уверен перед встречей, что наши лучшие в мире авиаконструкторы помогут мне вернуть былую мощь и славу немецкой авиации.
Вслед за Хейнкелем рейхсканцлер Германии беседовал с Мессершмиттом, Танком, Дорнье и Арадо.
Мессершмитт настойчиво доказывал Гитлеру, что последние модификации его истребителей «Ме-109Ф», «Ме-109Г» и «Ме-109Г2» обеспечили заметные преимущества перед истребителями Лавочкина и Яковлева.
Но Гитлер проявил осведомленность, возразил:
– Но у большевиков появился истребитель с мощным мотором, Мессершмитт?
Знаменитый авиаконструктор парировал этот довод:
– Мы, мой фюрер, тоже форсируем свой мотор.
– Значит, мотор становится тяжелее, Мессершмитт?
– Прирост веса самолета за счет новых систем значительно перекрывается приростом мощности мотора при форсаже, – уверенно возразил авиаконструктор.
Особых похвал на этот раз удостоился создатель «выдающегося истребителя» Танк. Гитлер выразил уверенность в том, что его славное детище непременно остановит воздушное наступление большевиков на Кубани, внесет долгожданный перелом в неблагоприятное развитие обстановки на Восточном фронте.
Начало июня принесло и первую обнадеживающую весточку с Восточного фронта. Рихтгофен доложил 2 июня в «Вольфшанце»: массированный удар 4-го и 6-го воздушных флотов по Курскому железнодорожному узлу надолго вывел его из строя.
Успех «Цитадели» решал многое, мог даже обеспечить приемлемые условия для переговоров с англосаксами на предмет заключения с ними сепаратного мира. Он так и заявил представителю фон Риббентропа, что лучшей предпосылкой для продолжения переговоров с Западом должны стать победы немецкого оружия на Восточном фронте.
Около 12.00 5 июня, когда фюрер только что завершил прогулку с овчаркой Блонди, в Главную Ставку позвонил Ешоннек. Он в радужных тонах доложил об ударах бомбардировочных сил Рихтгофена по оборонным объектам Горького и Саратова. Налетами вызваны многочисленные пожары. Авиазавод в Саратове полностью уничтожен. Нарушено движение эшелонов на Приволжской железной дороге.
Гитлер выслушал доклад Ешоннека сдержанно. В заключение он попросил его передать асам 8-го авиакорпуса Дислофа его благодарность за проявленный героизм. Рихтгофену было приказано повторить в ближайшее время массированные удары по городам Поволжья, включив в орбиту своих действий еще и промышленный Ярославль, а также Казань.
Не менее оптимистично через сутки, 7 июня, прозвучал доклад начальника абвера [1] адмирала Канариса: четырехмоторный «Юнкерс-290» высадил близ железной дороги Элиста – Утта в калмыцких степях диверсионный отряд капитана Краста. Получена первая радиограмма: «Десантирование на рассвете прошло успешно, но в середине дня истребители русских неожидан но атаковали его временный лагерь у поселка Яшкуль. Незамаскированный самолет был уничтожен. Убито семь человек. Отряд меняет дислокацию и приступает к выполнению операции „Римская цифра II“».
Начало июня получилось многообещающим. К концу первой декады участвующие в операции «Цитадель» войска групп армий «Центр» и «Юг» фельдмаршалов фон Клюге и фон Манштейна в основном сосредоточились в исходных районах, но все не поступал итоговый доклад генерал-полковника Гудериана о прибытии в Орел и Харьков новейших танков «Тигр» и «Пантера». Без них, считал Верховный Главнокомандующий, не имело смысла начинать важнейшую операцию середины войны, по масштабам сравнимую разве что с битвой за Москву в конце сорок первого.
В полдень 8 июня начальник Генштаба ОКХ генерал Цейтцлер доложил Гитлер у о готовности 9-й армии Моделя к переходу в наступление. Им было особенно подчеркнуто, что недопоставка новейших танков и «самоходок» не особенно беспокоит командарма 9-й.
Сходную позицию – сил для наступления уже достаточно – занимал и командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге. Он пообещал начальнику Генштаба ОКХ прислать в Главную Ставку специальную докладную записку с изложением в ней своей позиции по «Цитадели».
Гитлер в рассудительном тоне возразил:
– Но Манштейн не считает, Цейтцлер, что и его войска тоже полностью готовы к наступлению?
– Да, это так, мой фюрер, – согласился начальник Генштаба ОКХ. – Но доставка в течение предстоящей недели в группу армий «Юг» нескольких эшелонов «Тигров» и «Пантер» вынудит и его изменить свою позицию.
– Все не так просто, Цейтцлер, – возразил Гитлер. – Мы в тылу просто обречены на пассивное восприятие многих фронтовых реалий, которые там, оказывается, обладают несравненно большим весом.