Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

В 5.30 на северном фасе «Курской дуги» перешла в наступление 9-я армия Моделя; в 6. 00 на южном фасе – 4-й танковая армия Гота и оперативная группа «Кемпф».

Южнее Орла, в направлении Курска позиции Центрального фронта Рокоссовского в полосе до сорока километров атаковали 47-й и 41-й танковые корпуса. Севернее и южнее Белгорода в направлении Обояни и Корочи двинулись вперед 48-й и 3-й танковые корпуса, а также 2-й танковый корпус СС.

Первый день «Цитадели» был оценен в Главной Ставке оптимистично: наступление развивается успешно, обе группировки прорвали главную полосу обороны противника.

Второй день наступления вселил новые надежды: южная группировка продвинулась в направлении Курска на восемнадцать километров, северная – на десять. В течение дня 6 июля русские потеряли четыреста тридцать два самолета при потерях 4-го и 6-го воздушных флотов двадцати шести машин.

Начальник Генштаба ОКХ доложил фюреру:

– 2-й танковый корпус СС Хауссера захватил плацдарм на восточном берегу Северского Донца и прорвался ко второй полосе обороны большевиков.

– Ваш доклад, Цейтцлер, – выразил недоумение Гитлер, – создает впечатление неуклонного продвижения наших группировок к Курску, но на третий день операции Модель, судя по всему, уже исчерпал все свои резервы?

– Да, это так, мой фюрер, – согласился начальник Генштаба ОКХ. – Первые два дня «Цитадели» выдались для 9-й армии особенно трудными. Однако для прорыва первой и второй полос обороны большевиков Модель использовал на Ольховатском направлении только две танковые дивизии. Сегодня он на носил главный удар на Поныри и вынужден был для гарантии успеха ввести в дело последние три танковые дивизии. У него в резерве осталось всего две пехотных дивизии.

– Но Модель при этом сужает и полосу прорыва в позициях большевиков, Цейтцлер? – Гитлер пристальнее вгляделся в «оперативку».

Генерал Цейтцлер уклонился от прямого ответа:

– Вчера я докладывал вам предварительные данные, мой фюрер. Я полагаю, что Модель, по-видимому, не снижает напора у Ольховатки, так как это в наибольшей степени приближает его войска к Курску.

– А что происходит у Манштейна? – Гитлер перевел взгляд на южный фас «Курской дуги». – Наступают только 48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС.

– Мой фюрер, успешно наступает 3-й танковый корпус Брейта, – начальник Генштаба ОКХ смело черкнул указкой восточнее Белгорода. – Его дивизии атакуют позиции русских в направлении Шопино и Мелехово.

К концу дня 9 июля, когда 9-я армия генерал-полковника Моделя, понеся невосполнимые потери на Ольховатском направлении, остановилась для перегруппировки сил, группировка Манштейна вклинилась в оборону русских до тридцати пяти километров севернее Сторожевого, прорвалась в направлении Прохоровки.

Утро 11 июля отнюдь не оказалось для Манштейна «мудренее», так как разведка обнаружила у Прохоровки сразу две новых армии большевиков – 5-ю гвардейскую танковую и 5-ю гвардейскую. Что за армии? Откуда они взялись? Двое суток назад о них ничего не было известно! Это сообщение явилось для командующего группой армий «Юг» ужасной новостью. но решение об атаке у Прохоровки уже принято. И, значит, вперед!

Прежде чем написать донесение за 12 июля, командарм 4-й танковой Гот осмотрел поле грандиозного сражения у Прохоровки. За двадцать с лишним лет, отданных им моторизованным войскам, он еще не видел ничего подобного! Сотни сгоревших танков и «самоходок», с заживо погребенными в них экипажами, застыли в невероятно драматических позах!

Манштейн позвонил в тот момент, когда командарм 4-й танковой еще не закончил писать донесение. Вопрос был поставлен прямо: «Что доложить о сражении под Прохоровкой в Главную Ставку?» Готу трудно было говорить о потерях – свыше двухсот пятидесяти машин! Еще один такой фронтовой день – и 4-я танковая армия останется вообще без танков!

Тут же Манштейн с тревогой сообщил, что русские атакуют позиции 2-й танковой армии на Орловском выступе. Ее фронт уже прорван на трех участках. Обозначилось явное стремление большевиков пробиться к Карачеву и перерезать железную дорогу Брянск – Орел.

Встревоженный развитием обстановки на Восточном фронте, Гитлер 13 июля вызвал в Главную Ставку командующих группами армий «Центр» и «Юг». Он предложил каждому из них высказаться по поводу развития обстановки на Курском направлении. Оба маститых стратега высказались диаметрально противоположно.

Клюге доказывал участникам совещания:

– Мой фюрер, в условиях прорыва фронта 2-й танковой армии южнее Козельска, у Болхова и Новосиля командование группы армий «Центр» не может думать о продолжении наступления 9-й армии на Курск. В ходе прорыва на Ольховатку и Поныри Модель потерял свыше двадцати тысяч человек! В настоящее время всего важнее стабилизация фронта.

– Не буду скрывать, Клюге, что я разочарован результатами «Цитадели». Теперь, когда рушится наш фронт на Западе, это неприятно вдвойне, – сказал Гитлер. – Командующий 2-й танковой армией хорошо знает о коварстве русских, как это уже имело место под Сталинградом. Вам также известно, что группа армий «Север» уже подготовила наступление на Петербург и поэтому невозможно снять оттуда войска и перебросить их в центр. Вы изъяли подвижные силы у 9-й армии и бросили их для прикрытия брешей вблизи Орла. Но может последовать новый удар там, где три дня назад имел успех Модель? Что делать тогда?

– Мой фюрер, – смело возразил Клюге, – и теперь 9-я армия располагает достаточными силами, чтобы сдержать прорыв войск Центрального фронта.

– Что предлагаете вы, Цейтцлер? – Гитлер круто повернулся в сторону начальника Генштаба ОКХ.

Генерал Цейтцлер не задержался с ответом:

– Я считаю, мой фюрер, что войска Клюге на участке от Кирова до Сум должны перейти к позиционной обороне, чтобы измотать русские армии.

– А что вы скажете о командующем 2-й танковой армией Шмидте, Цейтцлер? Мы уже говорили, что прорывы большевиков допущены исключительно по его вине и дорого нам обходятся, – строго сказал Гитлер.

– Шмидт может быть заменен, мой фюрер, – уклончиво ответил «генштабист». – Но я не могу сейчас назвать кандидатуру на его место. Его должен занять очень твердый и решительный генерал.

Гитлер выждал некоторое время и, бросив нетерпеливый взгляд в сторону Цейтцлера, заявил:

– Модель по праву считается лучшим организатором обороны. Ему я и подчиняю 2-ю танковую армию.

Все вопросы по северному фасу «Курской дуги» оказались решенными, и Гитлер тут же обратился к командующему группой армий «Юг»:

– Теперь я хотел бы услышать ваше мнение, Манштейн, по поводу обстановки в районе Белгорода. Борьба танковых сил у Прохоровки подтверждает, что «Цитадель» должна получить победное продолжение.

– Я не вижу оснований для остановки «Цитадели», мой фюрер. Только успешное окончание этой операции в состоянии изменить всю ситуацию на Восточном фронте в нашу пользу, – твердо заявил Манштейн. – После отражения атак противника, бросившего в бой все свои резервы, победа уже близка. Остановить сейчас битву означало бы упустить победу! Если 9-я армия будет сковывать противостоящие ей силы, то мы попытаемся разбить действующие против нас части противника. Для полной уверенности в успехе я прошу вас, мой фюрер, о передаче мне 24-го танкового корпуса.

Установившуюся было пауз у прервал Гитлер:

– Как я и предполагал, вы, Манштейн, способны довести «Цитадель» до победы. Отныне у меня нет сомнений, что она будет продолжена. Вы не подвержены паническим настроениям по поводу ударов большевиков на Орловском выступе. Я проникаюсь все большей уверенностью в невозможности наступления большевиков на Харьков, и, значит, с пользой для развития «Цитадели» вы примените там войска 1-й танковой армии.

Гитлер снова медленно повернулся к карте:

– Поэтому группа армий «Центр» Клюге переходит к обороне. Я не могу, однако, во избежание всякого риска в Донбассе, удовлетворить вашу просьбу, Манштейн, о передаче 24- го танкового корпуса. И без него ваша группировка располагает силами для окончательного разгрома большевиков на Курском выступе.

Совещание в Главной Ставке 13 июля, приняв половинчатые решения в отношении последующих действий своих войск в районе Курска, не привело к положительному результату, поскольку однобоко и поверхностно опиралось лишь на «интуитивные желания» одной стороны. Возможности противника не были должным образом разведаны, цели не определены и, разумеется, по традиции начисто проигнорированы.

Развитие фронтовой обстановки уже через сутки полностью опровергло радужный «наступательный прогноз» Манштейна. Более того, оставив в начале операции «Цитадель» свои подготовленные оборонительные позиции, войска групп армий «Центр» и «Юг» под ставили себя на открытой местности под нарастающие контрудары большевиков и на высотах под Ольховаткой, и на подступах к Прохоровке.

Провал грандиозной стратегической операции «Цитадель» не вызывал сомнений, но признать столь неприятный факт никому в Главной Ставке еще не хотелось.

СМОЛЕНСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ