Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

2

Сражение на Орловском выступе становилось все напряженнее. Приняв под свое командование и 2-ю танковую армию, Модель изо всех сил «штопал бреши» на ее участке обороны от Чернышено до Новосиля. Но 16 июля и 9-я армия начала откат с плацдарма севернее Ольховатки. Командующий группой армий «Центр» Клюге позвонил в «Вольфшанце» и, обрисовав критическую ситуацию в районе Орла, попросил Гитлера либо о переброске подкреплений за счет группы армий «Юг», либо его разрешения на отвод войск к рубежу по Оке.

Гитлер сдержанно объяснил фельдмаршалу Клюге, что оба его предложения не приемлемы. Из-за недостатка сил Манштейн сам отводит войска на исходные позиции. Утрата же Орловского выступа ухудшала условия боевой работы авиации 6-го воздушного флота Грейма против важных объектов Советов в Поволжье. Демарш фельдмаршала Клюге не увенчался успехом, но он вынужден был смириться с безвыходным решением фюрера, поскольку у ОКВ действительно отсутствовали резервы.

Следующий день не принес облегчения. Ухудшение обстановки приняло в полосе группы армий «Юг» обвальный характер. Наступление Юго-Западного и Южного фронтов вблизи Изюма, Лисичанска и на Миусе 17 июля застали Манштейна врасплох – он не ожидал таких мощных ударов противника по позициям 1-й танковой и 6-й армий Маккензена и Холлидта с рубежей, обойденных вниманием войсковой разведки.

«Цитадель» закончилась поражением. 19 июля Манштейн предпринял попытку задержать фронт в районе Харькова, не допустить прорыва русских к Днепру.

Грозные события на Востоке и Западе заявляли о себе все решительнее и тверже. Однозначный итальянский финал был уже неизбежен. Но Гитлер не хотел верить, что он наступит так скоро. Распорядившись о непринятии без него ответственных решений по Курскому выступу, фюрер 19 июля улетел в Верону, чтобы вдохнуть «новые силы» в подрастерявшегося Муссолини.

Переговоры Гитлера и Муссолини в Вероне продолжались и 20 июля, но кардинально изменить ситуацию в Италии, на Восточном фронте они уже не могли.

Положение группировки Моделя продолжало оставаться тяжелым. Утром 20 июля начальник Генштаба ОКХ Цейтцлер передал приказ Гитлера Клюге: «Фюрер приказывает, чтобы в ночь с 20 на 21 июля ни в коем случае не последовал отход войск на фронте 9-й и 2-й танковой армий. Относительно дальнейшего ведения боевых действий на „Орловской дуге“ фюрер примет свое решение 21 июля».

В полдень 22 июля в Главную Ставку поступило тревожное донесение командующего группой армий «Север» о том, что русские атакуют на Мгинском выступе. Их планы наступления пока неизвестны, но, чтобы не допустить прорыва их танков на коммуникации 18-й армии Линдемана, пришлось из-под Пушкина перебросить к Анненскому и Мишкино две пехотные дивизии.

Масштабы сражения на подступах к Орлу стремительно разрастались. 23 и 24 июля неуступчивая схватка с громадным напряжением сил с обеих сторон велась на фронте свыше четырехсот километров от Думинич до Тросны. В донесении Моделя за 24 июля отмечалось, что танковый прорыв к шоссе Карачев – Брянск на участке 2-й танковой армии обеспечил противнику возможность зажать в клещи весь район «Орловской дуги». 9-я армия вынуждена была отойти на отсечную позицию. Во время этого отхода, в результате танкового удара на Змиевку, образовалась брешь, которую удалось ликвидировать введением в действие последних резервов.

Но на совещании в «Вольфшанце» 25 июля Цейтцлер оптимистично оценивал положение на Орловском выступе. Он доложил Гитлеру, что русские уже задействовали все свои резервы. На участке у Волхова наступление в основном отбито. На участке 35-го армейского корпуса вблизи Мценска ничего существенного не произошло. На участке 3-й моторизованной дивизии русские сумели вклиниться в немецкую оборону.

Гитлер отрешенно слушал доклад Цейтцлера. Когда тот его закончил, он круто повернулся к Варлимонту:

– Вы читали доклад Сталина, Варлимонт? Его вчерашний приказ, где он точно называет количество мотопехотных, танковых и пехотных дивизий?

– По «Цитадели», мой фюрер? – уточнил Варлимонт.

– По «Цитадели», – подтвердил Гитлер. – У меня такое ощущение, что это отбой наступления, то есть он представляет дело таким образом, что наш план сорван.

Эту тему попытался развить Цейтцлер:

– Для такого вывода, мой фюрер, мы не располагаем основаниями. По-моему, там все обстоит сложнее.

Обсуждение обстановки на Восточном фронте на этом закончилось. В «Вольфшанце» еще ничего не было известно о событиях в Италии. Они ошеломили Главную Ставку на следующий день. А в Растенбург, 26 июля, по делам Орловского выступа был вызван Клюге.

Обращаясь к нему, Гитлер сказал:

– Я не знаю, господин фельдмаршал, осведомлены ли вы об общей обстановке на Западе?

– Только из сегодняшнего сообщения радио, мой фюрер, – ответил фельдмаршал Клюге.

– Но сообщение радио не соответствует действительности, – заметил Гитлер. – На самом деле речь идет о мятеже, нити которого ведут к маршалу Бадольо. Вчера был арестован и смещен декретом дуче. Потом было образовано новое правительство, которое, конечно, еще заявляет, что оно будет с нами сотрудничать. Это все маскировка, чтобы выиграть время для нового режима. Где находится сам дуче, я не знаю. Когда мне станет это известно, я выручу его с помощью парашютистов.

Закончив монолог, Гитлер обратился к Клюге:

– Теперь доложите мне, господин фельдмаршал, какая у вас обстановка.

– Мой фюрер, положение в настоящий момент складывается так, что в районе Орла стало заметно давление крупных сил, которое еще полностью не проявилось, поскольку русским трудно переправиться через Оку, – сказал Клюге. – К сожалению, вчера противник совершил глубокий прорыв в полосе 34-й пехотной дивизии, который все же удалось ограничить путем нанесения контрударов. Но силы, которыми мы тут располагаем, относительно слабы. Прорыв был осуществлен и в полосе 297-й пехотной дивизии. Сегодня он был локализован путем отвода войск со всей этой линии фронта.

Цейтцлер развернул перед Гитлером карту и указал на центр треугольника Орел – Мценск – Новосиль.

– На этой карте, мой фюрер, точно дана сегодняшняя обстановка. Севернее Моховое показан отвод войск.

Гитлер перевел взгляд западнее того района, на который только что указал генерал-полковник Цейтцлер.

– Доложите мне, Клюге, что про исходит здесь.

– Ситуация ныне такова, – указка командующего группой армий «Центр» уперлась в район Болхова. – Вчера здесь состоялось наступление ограниченного размаха. Хотя оно и привело к прорыву фронта, нам все же удалось приостановить его. Наблюдались сильные танковые атаки. Вблизи Болхово противник ввел в бой одновременно сто пятьдесят танков, пятьдесят из них было подбито.

Наше намерение таково: мы хотим отойти на окские позиции, сократить «Болховскую дугу» и предпринять это уже этой ночью. Я прошу разрешить начать сейчас же такой маневр, чтобы сократить здесь немного фронт и:

Гитлер решительно прервал Клюге:

– Мне надо уяснить себе общую ситуацию, господин фельдмаршал. Речь идет о том, что мы должны отвести с фронта несколько соединений. К ним относится 3-я танковая дивизия СС. Ее я должен взять из группы армий «Юг». В Италии я смогу кое-что сделать только с помощью первоклассных соединений, которые преданы фашизму политически. Если мы удержим Северную Италию, меня ничто не будет страшить. Ничто…

Клюге взорвался:

– Мой фюрер! В данный момент я не могу снять ни одного соединения. Это исключено в данный момент!

Гитлер тоже повысил голос:

– Но это необходимо сделать, Клюге!

– Мы сможем высвободить войска только после занятия позиции «Хаген», – пошел на попятную Клюге.

– Однако, господин фельдмаршал, вы должны все же признать: когда эта линия обороны будет достигнута, определенное число дивизий должно высвободиться!

– Мой фюрер! – взмолился Клюге. – Я обращаю ваше внимание на то, что четыре дивизии…

– Обескровлены, – закончил фразу Гитлер. Фельдмаршал Клюге взволнованно повторил:

– Да, четыре дивизии полностью обескровлены! Дискуссия приобрела крайне острый характер. В пику командующему группой армий «Центр» Гитлер заявил:

– Позиции на Оке еще не готовы, Клюге. И русские не станут наступать на оборудованные позиции.

Цейтцлер косвенно поддержал Клюге:

– Если занять оборону по Оке, господин фельдмаршал, то часть высвобождающихся дивизий можно перебросить для строительства позиций «Хаген».

Клюге не согласился с Цейтцлером:

– Этим ничего не достигнешь, Цейтцлер. По моему мнению, самый ранний срок занятия позиций «Хаген» наступит примерно через четыре недели.

Гитлер не смог скрыть разочарования:

– Так долго мы определенно не сможем ждать, Клюге. Силы нужны раньше, иначе это все не поможет:

Тяжелый кризис преследовал рейх повсюду – на фронтах и в тылу. Утром 26 июля «партайгеноссе» Борман телеграфировал гауляйтерам: «Необходимо беспощадно выявлять и немедленно передавать полиции всех врагов государства, которые сейчас демаскируются. Бесполезных, слабых людей надо исключать из партии и увольнять. Настоящие люди в партии, как уже неоднократно подчеркивалось, должны действовать на нервные и возбудимые умы успокаивающе. В любое время именно партийные товарищи обязаны излучать непоколебимую уверенность в том, что фюрер в нужное время всегда совершит нужный шаг».

Ночью 29 июля немецкой разведке удалось подслушать переговоры Рузвельта и Черчилля о предстоящем выходе Италии из войны. Американский президент обязался обратиться к королю Италии Виктору-Эммануилу по этому вопросу. В «Вольфшанце» был сделан вывод о том, что ведутся тайные переговоры англичан и американцев с правительством маршала Бадольо.

Хотя Гиммлер не решился представить Гитлеру накануне его отлета в Верону про странное досье секретной службы о положении в Италии, ее текущие донесения возбудили у фюрера подозрение. Донесения же абвера, напротив, все последние месяцы бездоказательно ублажали Главную Ставку: Италия остается самым «верным союзником» Германии. «Ось» Берлин – Рим нерушима.

Ожесточенные бои с начала августа развернулись на подступах к Орлу. Войска Западного, Брянского и Центрального фронтов по всей линии «Орловской дуги» теснили позиции группы армий «Центр» Клюге.

Кошмар возможной утраты Донбасса настолько сильно повлиял на настроения в «Вольфшанце», что Верховный Главнокомандующий, не колеблясь, распорядился снять с Орловского выступа моторизованную дивизию «Великая Германия» и перебросить ее в район Ахтырки.

В дневнике боевых действий ОКВ появилась запись: «После кровопролитных боев войска оперативной группы „Кемпф“ сдали Белгород. Правое крыло 4-й танковой армии тоже вынуждено было отступить после того, как ее фронт был прорван в нескольких местах».

Оборона вермахта на Восточном фронте трещала по всем швам. Положение все более приобретало критический характер. Чтобы остановить повсеместное наступление русских, 11 августа Гитлер отдал приказ о немедленном строительстве оборонительного рубежа «Восточный вал» на линии: Западная Двина – Полоцк – Витебск – Днепр до Могилева – Запорожье – Крым.