Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

– Но мы не можем допустить этого, товарищ Рокоссовский. Киев сдавать ни в коем случае нельзя!

– Конечно нельзя, товарищ Сталин. Ставка должна оказать генералу Ватутину помощь резервами…

Сталин снова прервал собеседника:

– Дело не в резервах. Сил у Ватутина хватает. Ставка уже подкрепила его фронт 1-й гвардейской армией и 25-м танковым корпусом Кузнецова и Аникушкина.

Генерал армии Рокоссовский возразил:

– Генерал Ватутин – опытнейший командующий. Он непременно овладеет ситуацией, нанесет Манштейну решающее поражение.

Но Сталин, будто не слышал последних слов командующего Белорусским фронтом, вдруг заявил:

– У Ставки есть предложение, товарищ Рокоссовский, направить вас на 1-й Украинский фронт в качестве своего представителя. Как вы на это смотрите?

– Но у генерала Ватутина в качестве представителя Ставки находится маршал Жуков, товарищ Сталин?!

– Жуков готовит операцию на 2-м Украинском фронте, и отвлекать его оттуда я считаю нецелесообразным.

– Я готов выполнить поручение Ставки, товарищ Сталин, – подчинился генерал армии Рокоссовский.

Прихватив с собой командующего артиллерией фронта Казакова, Рокоссовский в тот же день выехал в Пуща-Водицу, в штаб 1-го Украинского фронта.

Совместный анализ обстановки командующими Белорусским и 1-м Украинским фронтами показал, что при сложившемся соотношении сил контрудары войск группы армий «Юг» реальной угрозы ни для Киева, ни для левого фланга Белорусского фронта не представляют.

Рокоссовский предложил Ватутину нанести контрудар по противнику. Всякий риск, по его мнению, исключался. В затылок друг другу стояли 3-я гвардейская и 1-я танковые армии Рыбалко и Катукова, 5-й гвардейский и 25-й танковые корпуса Кравченко и Аникушкина.

23 ноября Рокоссовский позвонил в Ставку, доложил об обстановке и о проделанной работе. В заключение он попросил разрешения вернуться на Белорусский фронт. Сталин приказал донести о работе шифровкой.

В тот же день представитель Ставки Рокоссовский направил в Москву требуемое донесение, а утром 24 ноября в Пуща-Водицу поступила телеграмма, разрешающая ему вернуться на Белорусский фронт.

Когда Антонов вошел в кабинет Верховного, там уже находились члены Политбюро ЦК и Ставки. Сталин поднялся с дивана, предложил «генштабисту» начинать доклад об обстановке на фронтах.

В отточенных формулировках «генштабиста» никто не уловил тревоги за положение наших войск под Невелем и в районе Киева. Антонов особо оговорился, что наступление противника на Фастовском направлении и у Белой Церкви в данный момент остановлено.

В кабинете Верховного на этот раз царило какое-то скрыто-приподнятое настроение и вопросов к докладчику последовало совсем немного. Сталин задал только один, но существенный вопрос. Он попросил Антонова уточнить количество дивизий противника на советско-германском фронте и на фронте наших союзников.

Когда «оперативки» уже были аккуратно уложены в «секретный портфель» и первый заместитель начальника Генштаба попросил разрешения у Верховного об убытии на «Фрунзенскую», Сталин вдруг распорядился:

– Передайте Штеменко, товарищ Антонов, чтобы он вместе с опытным шифровальщиком и оперативными картами приготовился к длительной командировке. В пути он будет докладывать мне об обстановке на фронтах. В Генштабе, кроме вас, никто не должен знать о моем отъезде из Москвы. Поезд отходит сегодня ночью.

Около трех часов ночи 25 ноября специальный поезд Верховного отошел от кунцевской платформы и, обогнув Москву по «кольцевой», устремился на юг, через Мичуринск, Сталинград и Махачкалу в Баку. Далее, на самолете «Си-47», ведомом полковником Грачевым, Сталин в сопровождении Молотова, Берии и Ворошилова утром 27 ноября вылетел в Тегеран…

Фронтовые операции сорок третьего плавно перешли в сорок четвертый. Но оперативно-стратегический план на зимне-весеннюю кампанию, рассмотренный в конце декабря, продолжал уточняться по каждой операции. Никогда до этого Верховный не проявлял в этом отношении столь «дотошной щепетильности», то и дело созваниваясь с Жуковым и Василевским, Генштабом.

После победного салюта в честь освобождения Житомира 1 января Верховный позвонил командующему 1-м Украинским фронтом Ватутину. Поздравив его войска с освобождением важного областного центра Украины, Сталин поставил проблематичный вопрос:

– С кажи те, товарищ Ватутин, можно надеяться, что после освобождения Новгород – Волынского, войска ваш его фронта продолжат успешное наступление на Ровно и Луцк? Сил для этого у вас хватит?

– Конечно можно, товарищ Сталин, – ответил «генерал наступления». – Но я ожидаю успешных действий в полосе прорыва 40-й армии. Командарм Жмаченко только что доложил, что его войска обошли Белую Церковь западнее и наступают на Жашков. Открываются хорошие перспективы.

– Значит, разрыв между 4-й танковой и 8-й армиями немца увеличился еще больше? – уточнил Верховный.

– Разрыв превысил сто километров. Открывается возможность окружить Каневскую группировку противника силами 1-го и 2-го Украинских фронтов.

– Сейчас 2-й Украинский фронт занят подготовкой Кировоградской операции, а затем Ставка уточнит задачи войскам генерала Конева, – возразил Верховный и снова спросил: – А как держится чехословацкая бригада, товарищ Ватутин?

– Маршал Жуков вчера знакомился с ее боевой работой на Белоцерковском направлении и остался очень доволен. Уверенно действует ее командир генерал Свобода.

– Понятно. В Ставке сложилось твердое мнение, товарищ Ватутин, что вам следует усилить Житомирское направление и быстрее освободить Бердичев. Потребуйте от командующего 1-й танковой армией Катукова более энергичных действий. Повысить темпы наступления должна и 18-я армия Леселидзе. Надо быстрее выходить к Виннице и Жмеринке, чтобы перерезать пути отхода крупной немецкой группировки с юга Украины.

– В докладе разведотдела фронта, товарищ Сталин, указывается, что восточнее Умани Манштейн сосредоточивает 1-ю танковую армию. Не намеревается ли он вновь нанести сильный танковый удар в направлении Киева?

– Такой отчаянный вариант возможен. Ставка проверит это донесение. Но в ближайшие дни переходят в наступление 2-й и 3-й Украинские фронты, и немцу придется больше думать об обороне, а не о контрударах. Поэтому продолжайте действовать по утвержденному плану, товарищ Ватутин, – закончил разговор Верховный.

В ночь на 6 января Ватутин доложил в Ставку об освобождении от врага Бердичева и Таращи. Верховный поздравил командующего 1-м Украинским фронтом с этим успехом, сообщил, что утром в этот же день перешел в наступление 2-й Украинский фронт на Кировоградском направлении. Теперь все внимание Ставки вновь было приковано к развитию событий на Украине от Сарн до Херсона.

Охватывая Кировоград с севера и юга, 5-я и 7-я гвардейские армии Жадова и Шумилова в первый же день операции, 5 января, продвинулись в глубину обороны 8-й армии Велера до двадцати километров. Поскольку наибольший успех наметился в полосе наступления 5-й гвардейской армии, то командующий 2-м Украинским фронтом Конев перебросил на это направление еще и 8-й мехкорпус Хасина. Жуков, прибывший на КП Ротмистрова, поддержал это решение Конева.

Через сутки 7-й и 8-й мехкорпуса, развивая наступление на Грузное, перерезали шоссейную и железную дороги Новоукраинка – Кировоград у разъезда Лелековка. Одновременно 18-й танковый корпус Полозкова на юго-западе продвинулся до Новопавловки, перерезал шоссейную дорогу Ровное – Кировоград. Оперативное окружение вражеской группировки в Кировограде завершилось. Бои за город продолжались еще более суток. 8 января Кировоград был полностью очищен от оккупантов.

Вечером 11 января Ватутин, упершись руками в «оперативку», внимательно слушал доклад начальника разведки Виноградова. Приведенные им данные лишний раз убеждали, что не только Манштейн, но и Верховное Командование вермахта ломает голову над тем, как остановить прорыв его войск, чреватый катастрофическими последствиями для групп армий «Юг» и «А». К исходу дня 11 января 1-я танковая, 38-я и 40-я армии продвинулись на дальние подступы к Виннице, Жмеринке, Христиновке, в направлении Умани и Звенигородки, охватывая Каневскую группировку противника.

Ватутин продолжил свое рассуждение: «А нам следует ждать от Манштейна какого-нибудь сюрприза. И, видимо, скоро, потому что Жмеринку ему необходимо удерживать до последней возможности. Это его важнейшая коммуникация».

В тот же вечер, 11 января, маршал Жуков доложил свои соображения Верховному. Сталин согласился с доводами своего заместителя не сразу.

– Если немец в разгар встречного наступления двух наших фронтов на Шполу нанесет сильный танковый контрудар в на правлении Погребище – Белая Церковь, то и здесь может повториться недавняя ситуация у Ахтырки. Судьбу сражения под Харьковом прошлым летом решил Степной фронт. Теперь таких резервов мы не имеем.

– У нас есть возможность упредить противника с ударом, товарищ Сталин. Я имею в виду первый этап операции по окружению группировки 8-й и 1-й танковой армий врага на каневском выступе. Наши войска обоих фронтов находятся в исходном положении. Удар будет для противника неожидан и продлится не более трех дней.

– Состав группировки немца в районе Корсунь-Шевченковского уточнен нашими разведорганами, товарищ Жуков? – колебался Верховный.

– Получены подтверждения на десять дивизий. Установлена принадлежность девяти пехотных дивизий и танковой дивизии СС «Викинг» к 11-му и 42-му армейским корпусам.

– А что вы думаете о возможных действиях окруженной группировки? Будет ли она удерживать позиции у Днепра или сразу пойдет на прорыв?

– Я уверен, товарищ Сталин, что Гитлер вновь, как и в Сталинграде, не позволит окруженным войскам оставить позиции на Днепре и пообещает им спасение прорывом извне в случае замыкания кольца. Вот тогда весь свой танковый резерв фон Манштейн и бросит на Звенигородское направление. Мы же противопоставим ему силу трех танковых армий – 2-й, 6-й и 5-й гвардейской. Разгромив на этом направлении группу армий «Юг», войска Ватутина и Конева до конца февраля выйдут на рубеж Южного Буга. Срез «Каневского выступа» позволит сомкнуть фланги 1-го и 2-го Украинских фронтов.

Жуков убедил Верховного. Он спросил:

– Когда вы планируете начать наступление? Представитель Ставки назвал точные сроки:

– Выдвижение резервов в исходные районы займет не менее двух недель. Учитывая различные расстояния до пункта встречи, генерал Конев начнет операцию 25 января, а Ватутин – сутки спустя.

– Хорошо. Ставка озадачит фронты своей директивой. Передайте командующим 1-го и 2-го Украинских фронтов об утверждении их планов.

Как Верховный и обещал маршалу Жукову, в директиве от 12 января Ставка потребовала от Ватутина и Конева в кратчайший срок окружить и уничтожить группировку противника на «Каневском выступе» путем наступления левого крыла 1-го и правого крыла 2-го Украинских фронтов по сходящимся направлениям на Шполу.

Нанеся поражение 18-й армии Линдемана на флангах, у Ропши и Новгорода, войска Ленинградского и Волховского фронтов создали благоприятные условия для всеобщего наступления на «Мгинско-Чудовской дуге» от Копорского залива до озера Ильмень. Операцию по сковыванию сил 16-й армии Ганзена у Новосокольников продолжал 2-й Прибалтийский фронт Попова.