Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

Гитлер столь уверен в достаточности сил на Московском направлении, что решает 198-ю кавалерийскую дивизию направить не под Серпухов, а в группу армий «Север». Здесь надо ликвидировать Ладожскую группировку Советов. Для прорыва к Воронежу нужен один армейский корпус. 6-я армия фон Рейхенау должна прикрыть левый фланг 1 7-й армии Гота.

Касаясь ситуации на фронте Бока, Гитлер еще раз напоминает командованию ОКХ о рубежах кампании сорок первого года – Ярославле и Рыбинске, если боепитание войск и погода позволят достигнуть этой цели. Операции в районе Москвы имеют целью уничтожение сил большевиков, а не фронтальное их оттеснение с занимаемых позиций.

Когда Бок вернулся с передовой на свой КП, ему доложили о телеграмме из «Вольфшанце». В ней Гитлер требовал прекращения фронтальных атак на Москву, но окружения ее с севера. Командующий группой армий «Центр» тут же связался с «Асканией» и доложил Гальдеру, что сил для окружения столицы русских у него нет.

Гудериан был непредсказуем. Вечером 21 ноября он доложил в «Асканию», что его войска выдохлись и наступать не могут. Прошло, однако, двое суток, и «наверх» полетели доклады о блестящих победах 2-й танковой армии. 24 ноября 24-й танковый корпус фон Гейра захватил Венев, а 47-й танковый корпус Лемельзена овладел Михайловым. 25 ноября дивизии Гудериана вышли на подступы к Кашире, предприняли наступление на Рязань и Скопин.

Конец ноября. Гальдера тревожат доклады Хойзингера. 28 числа он доложил, что русские ворвались в Ростов. 1-я танковая армия отступает. В этих условиях Рунштедт распорядился об отходе на рубеж Таганрог – Миус – Бахмутовка. Гитлер приказал его отменить. Передав приказ фюрера, Браухич услышал из уст Рунштедта колкое возражение: «Если наверху не доверяют моему руководству, то я должен просить о замене меня другим командующим».

Хотя фюрера гложут сомнения, Браухич не решается доложить ему «глупый вздор» командующего армией резерва Фромма. А тот 24 ноября посоветовал Гитлеру заключить мир с Россией на выгодных для Германии условиях. Он считает военно-экономическую ситуацию в рейхе катастрофической. Смелее Браухича, Гальдера и Фромма оказался имперский министр вооружений Тодт. 29 ноября он заявил Гитлеру, что в военно-экономическом отношении война в России проиграна.

В пятый раз Гитлер отправлялся на Восточный фронт. По разу он побывал у Лееба и Бока, но уже в третий раз вылетал в Мариуполь, к фон Рунштедту. Здесь фюрер встретился с командиром 1-й танковой дивизии СС Дитрихом, пользующимся его доверием. Дитрих доказал ему, что в поражении под Ростовом нет вины командарма 1-й танковой армией. Он выполнял ошибочные приказы Рунштедта!

Гитлер улетел из Полтавы ни с чем. Виноватого в катастрофе под Ростовом выявить не удалось.

В полдень 30 ноября Гитлер вызвал в «Вольфшанце» Браухича и, осыпав его упреками, приказал повторить требование в адрес Рунштедта об отмене приказа на отход войск. Но командующий группой армий «Юг», как и при встрече с фюрером, твердо стоял на своем: об отмене приказа не может быть и речи. Он повторил просьбу об отставке.

1 декабря Гитлер направил в Генштаб ОКХ три телеграммы. Первой он освобождал Рунштедта от должности командующего группой армий «Юг». Второй назначал на эту должность фельдмаршала фон Рейхенау. Третья имела приказ генерал-полковнику Фромму: срочно переправить в 1-ю танковую армию, для пополнения 13-й, 14-й и 16-й танковых дивизий, по сорок танков «T-III» и по двенадцать танков «T-IV».

По мере приближения группы армий «Центр» к Москве все энергичнее готовился к вступлению в город и передовой отряд эсэсовцев – «Форкоммандо Москау». Отборное войско шефа рейхс-комиссариата «Москва» Каше передислоцировалось из Смоленска в Малоярославец, чтобы с войскам и 4-й армии Клюге ворваться в город и захватить:

– Московский комитет партии. Старая площадь, дом 6.

– Международную организацию рабочей помощи – МОПР. Улица Огарева, дом 17.

– Трест гостиниц. Бани. Мосгорсправку с адресным столом. Милицию. Петровка, 38.

– Готовую продукцию всех видов, в первую очередь необходимые для войск зимние вещи.

Бок настойчиво выискивал хоть какие-то возможности для продвижения войск к Москве. Вечером 28 ноября ему позвонил из Яхромы командир 56-го моторизованного корпуса Шааль и доложил, что 7-я танковая дивизия переправились через канал Москва – Волга и захватила плацдарм на восточном берегу. Отличился полк «Бранденбург-800». Переодетые в красноармейскую форму автоматчики уничтожили ночью охрану моста и обеспечили переправу корпуса.

Вечером 30 ноября Боку позвонил полковник Хойзингер и прямо «с порога» задал крамольный вопрос:

– Фюрер хочет знать, господин фельдмаршал, когда можно будет объявить об окружении Москвы?

– Я прошу, полковник, пригласить к аппарату Браухича, – сухо возразил командующий группой армий «Центр».

Хойзингер тут же передал трубку Главкому ОКХ:

– Фельдмаршал, вы уже отдали приказ о наступлении 12-го и 13-го армейских корпусов у Наро-Фоминска?

– У Шрота и Фельберга есть свой командующий армией, а Клюге я разрешил фронтальное наступление на Москву, – бесстрастно бросил в ответ Бок.

– А что происходит у вас на флангах?

– Штраус остановился вчера. Гудериан – сегодня. Положение критическое. Я бросил в бой, Браухич, все наличные силы, чтобы окружить Москву, но их все же не хватает. Я заявляю, что силы группы армий «Центр» на исходе…

Браухич не позволил Боку закончить монолог:

– Фюрер уверен, что большевики находятся на грани полного краха. Он ожидает от вас, Бок, точного доклада, когда этот крах станет наконец-то реальностью.

– Командование ОКХ неправильно оценивает обстановку. У моей группы армий нет достаточных сил для того, чтобы добиться успеха! – сказал, словно отрезал, Бок.

– Но за исход операции отвечаете вы, Бок! – так же повысил голос Главком сухопутных войск.

Бок не остался в долгу:

– Я повторяю, Браухич, что допущен огромный просчет. Командование ОКХ переоценило наши силы. Я прошу вас доложить фюреру, что я не могу достичь цели!

Браухич снова повторил вопрос Хойзингера:

– Но фюрер хочет знать, когда падет Москва?

– Не ужели, Браухич, вы не понимаете, что здесь творится? – безразлично бросил в трубку Бок.

Впервые декабрьские дни новую попытку овладеть Тулой предпринял Гудериан. Вторично оказалась перерезанной железная дорога Москва – Тула. Вот-вот тоже самое должно было произойти и с шоссе, соединяющим город оружейников с Москвой. Но контрудар танково-кавалерийской группировки русских вдоль нее вновь сорвал «победный план» генерал-полковника Гудериана: Это был конец.

К исходу 5 декабря командующий группой армий «Центр» получил донесения из штабов всех армий. Они оказались похожими – сил для наступления нет: Но сводка штаба группы армий «Центр», направленная в «Асканию», успокаивала: «Боевая мощь противника не так велика, чтобы он мог в настоящее время предпринять наличными силами крупное контрнаступление на участке фронта группы армий».

Утром 5 декабря первая тревожная весточка прилетела из штаба 4-й армии. Клюге доложил в Красный Бор, что на его фронте ожидается активизация большевиков. «Наверху» восприняли «ожидаемое» как факт местного значения. Атаки русских у Калинина Бок по считал отвлекающими. В этот же день Гудериан, без всяких согласований, отдал приказ об отводе своих войск из предместий Тулы.

Но Гитлер продолжал «витийствовать». Он и в декабре требует от Лееба решительного наступления на Петербург. Ему предельно ясна обстановка на фронте группы армий «Центр». Войска группы армий «Юг» должны захватить нефтеносный район Майкопа, лишить большевиков каменноугольного района в восточной части Донбасса: Как далеки были эти заключения от реальности! Убедительные опровержения им последовали 7 декабря.

День выдался просто обвальным. Вместо наступления войск Лееба с юга на Петербург, русские прорвали оборону 16-й армии Буша у Тихвина и вышли к Ситомле.

В пол осу непредсказуемых трудностей стремительно погружалась группа армий «Центр». Уже в это время интуиция полководца не подвела Бока. Он понял, что мощь атак противника будет нарастать.

Не в интересах командования группы армий «Центр» было в создавшихся условиях излишне драматизировать обстановку, но, в предчувствии худшего, Бок доложил в «Асканию» ужасающую реальность: ни на одном участке фронта его войска не в состоянии сдержать крупное наступление большевиков… Они панически отступали.

Гитлер решительно отвергал предложения то Браухича, то Йодля о преднамеренном отводе терпящих поражение войск из-под Москвы на отсечные позиции. Он никак не мог понять, почему отступает «всесильный» Гудериан.

Фюрер неистово кричал в микрофон:

– Гудериан! Держитесь во что бы то ни стало! Я посылаю вам подкрепления! Я мобилизую все, что можно в тылу! Твердо надейтесь на меня! Только держитесь, Гудериан!

Эти свои заклинания Гитлер повторял и в переговорах с Леебом, Клюге, Бушем, Штраусом, Рейнгардтом и Вейхсом. Но отступление вермахта продолжалось.

Тут-то и возникла подлинная неразбериха в управлении войсками. Гитлер перестал считаться с мнением Генштаба ОКХ. Браухича он превратил в «письмоносца» для передачи в инстанции срочных бумаг. Его ближайшее окружение с искренним участием и пониманием воспринимало его успокоительно-оправдательную формулу: «Переносить победы может всякий. Поражения – только сильный!»

На фронте группы армий «Центр» катастрофически нарастало напряжение в районе Клина. Русские штурмовали Истру и Солнечногорск. Вечером Бок доложил в «Асканию», что русские прорвали фронт 2-й армии Вейхса у Ливен. Две дивизии, 45-я и 134-я, оказались в полукольце. Образовался разрыв по фронту между 2-й танковой и 2-й армиями.

Рейхсканцлер в это время находился уже в Берлине. 11 декабря он выступил на заседании рейхстага. Требовалось развеять уныние и воодушевить народ новыми обетами во славу германского оружия, которое продолжает быть самым сильным в мире. Фюрер патетически заявил, что Советы будут непременно разгромлены летом следующего года! В сорок первом немецкие солдаты сражались, маршируя «в бесконечных далях, мучаясь от жары и жажды, задерживаемые непроходимыми от распутицы дорогами, остановленные от Белого до Черного моря ненастным климатом, зноем июля и августа, ноябрьскими и декабрьскими вьюгами, замерзая во льдах и снегах… Наступление зимы, естественно, задержит это движение. С приходом лета наступление продолжится!»

В ночь на 15 декабря Гитлер провел совещание в узком кругу с приглашением командующего армией резерва Фромма. На этот раз он пытался выяснить острейший вопрос: какими резервами располагают сухопутные войска, чтобы подкрепить терпящую катастрофу группу армий «Центр»? Ни Браухич, ни Гальдер на это совещание приглашены не были. Тон на нем задавал Йодль.

Фюреру, по предложению того же Йодля, предстояло лично решить вопрос о переброске на Восток [2] 18-й пехотной дивизии из Дании. Но тут же вставал и следующий вопрос – на какой конкретно участок ее направить? Впрочем, этот же вопрос не решился еще и в отношении 88-й, 208-й, 216-й и 246-й пехотных дивизий, которые в кратчайшие сроки предстояло перебазировать в Россию из Франции.