Король-паук

Лоуренс Шуновер
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Лоренс Шуновер — американский писатель, классик исторического жанра. Роман «Король-паук» рассказывает о жизни французского короля Людовика XI, объединившего под своей властью земли Франции.

Книга добавлена:
29-09-2023, 16:55
0
117
120
Король-паук

Читать книгу "Король-паук"



Глава 20

Утром следующего дня, в час, как только крестьяне, приезжавшие в город каждый день, чтобы сбыть продукты своего хозяйства, расставили свои повозки и уже продали первую партию свежайших яиц, бедно одетый человек с сияющим лицом шагал в сторону трущоб. Какой же тёплый для апреля выдался денёк! Как ярко светило солнце, отбрасывая на каменную мостовую причудливые тени от его длинных ног. Каким безоблачным показалось ему будущее, когда утром, внимательно обследовав шарф, он не обнаружил на нём ни малейшего следа вчерашней пены. Припадок не мог быть сильным — скорее всего он прекратился с приходом сна, а серьёзным он показался лишь из-за того, что продолжался так мучительно долго.

Совершенно уверившись в этом, он счёл за лучшее ничего не говорить брату Жану, — всё равно тот бы ничего не смог бы сделать, кроме как сварить для него «отвар из золота» и прочесть скучнейшую проповедь о глубокой медицинской необходимости поддерживать ровное и неторопливое течение мыслей. Ровное состояние... воистину ровное состояние! Да и как можно пребывать в другом состоянии в этом лучшем из миров, где всё кристально ясно, где всё так ярко, тепло и безопасно!

Он радостно приветствовал крестьян, проходя мимо их повозок. В ответ они степенно кивали ему, согревая посиневшие от холода пальцы над маленькими кострами. Они принимали его за студента университета, который в подпитии возвращался с какой-нибудь весёлой пирушки, но у которого 'не хватило денег, чтобы нализаться как следует. Возможно, заметив изображения святых на его шляпе, они приняли его за студента-богослова.

Как девственно чист, как ясен был его разум! Как глупо со стороны его матушки воспринимать это напыщенное послание всерьёз! Что за дурацкая мысль! Папа никогда не удовлетворил бы эту просьбу! Ни один папа никогда не передавал права наследования младшим братьям в обход старших. Это повлекло бы за собой назначение регентского совета, все эти советы слыли вольнодумными, а для святого престола не было ничего ненавистнее вольнодумства. Мысли проносились быстро, слишком быстро для того, чтобы он успевал хорошенько всё обдумать. Матушка, должно быть, преувеличивала реальную опасность оттого, что она была больна и взволнована. Но ведь он не болен и не взволнован. Никогда в своей жизни он ещё не чувствовал себя таким счастливым и благодушным.

На улице Сен-Жак он прошёл церковным двориком и обратил внимание на то, как ярко были освещены мягким золотым светом солнца могильные камни. Не мешало бы зайти и послушать мессу, хотя он и не чувствовал в этом потребности. Борова-то оглянувшись, он положил изображение святого Одиля в ящик для пожертвований: наконец-то он придумал безопасный способ избавиться от него. Может быть, под этими камнями спят какие-нибудь эльзасцы, так пусть святой Одиль позаботится о своих «подопечных», раз уж ему нет дела до французских принцев.

Однако, когда Людовик уже стоял в полумраке церкви и прихожане начали обходить с тарелкой для пожертвований, он вспомнил, что в Париже не похоронен ни один эльзасец, и бросил золотую монету в тарелку, на дне которой виднелась горка медяков от простых людей, которые коленопреклонённо молились вокруг. Тарелку унесли.

Дофин вышел из церкви, всё ещё счастливый и к тому же проголодавшийся. Ему пришлось проделать неблизкий путь от дворца, и только теперь он понял, что совершенно забыл про завтрак.

— Интересно, — пробормотал он, оглядывая могильные плиты, — где здесь можно утолить голод?

— О каком именно голоде говорит монсеньор? — поинтересовался сзади чей-то дружелюбный и необыкновенно зычный голос. Людовик обернулся: наверное, он произнёс последние слова громче, чем следовало. На него смотрели острые глазки сборщика пожертвований из церкви, который был так же бледен, как и Маргарита.

— Вы сказали монсеньор, друг мой? Где вы увидели здесь монсеньора? Я... — Людовик посмотрел на церковную дверь, он не хотел лгать под её священными сводами. — Я торговец, — произнёс он, вспомнив о Дамбахе, и, усмехнувшись, подумал, как сейчас, должно быть, злится святой Одиль. Но он не солгал, так что на Страшном суде это не зачтётся ему за грех.

— Как вам угодно. Если у господина торговца найдётся в кармане ещё один золотой, я мог бы показать ему место, где он может утолить и физический, и духовный голод.

«Тяжко же, видимо, приходится церковным сборщикам пожертвований в этом захолустье», — подумал Людовик. К тому же манера его собеседника говорить заинтересовала его.

— У вас забавный слог, друг мой.

— Как и у вас, сударь. Все эти ваши покровительственные, друг мой»...

— Ах, это. Этому я научился у своих благородных покровителей. Впрочем, в такой чудесный день я чувствую себя как король.

— И неудивительно!

— Этот чудесный свет, прозрачный воздух...

— Воздух прозрачен до тех пор, пока ветер не дует со стороны моего жилища.

— Где вы живёте?

Сборщик указал пальцем в сторону кладбища. Там стояла маленькая хижина, наполовину вросшая в землю, ничем не отличающаяся от других временных пристанищ для почивших, ожидающих вечного успокоения в сырой земле.

— Хранитель сего приюта канувших в вечную тьму — человек весьма любезный и услужливый, — продолжал собеседник Людовика, — всего за один су в неделю он позволяет мне обитать здесь, рядом с молчаливыми соседями, которые уже давно не испытывают никакого голода. Кстати, когда вы упомянули о голоде, вы имели в виду пищу?

— Разумеется, чёрт побери! — Мысль о том, что его новый друг, возможно, голодает, поразила дофина. — Если вы знаете поблизости место, где человек может набить пустой желудок, то я буду рад угостить вас. В моём кошельке ещё достаточно золотых.

Человек странно посмотрел на него.

— Достаточно?

— О, да.

— Вы не тот, за кого я вас сначала принял. Он никогда не признался бы, что у него есть с собой золото. Вообще вы слишком беспечны, для торговца во всяком случае. Но кто бы вы ни были, вы мне нравитесь. А мне нравятся очень немногие люди, и очень немногим по душе Франсуа Вийон.

— Так вы Франсуа Вийон?

Его спутник кивнул.

— Франсуа Вийон, Франсуа де Лож, Франсуа де Монкорбье, У меня много имён, особенно среди стражей порядка.

— Вийон — великий поэт! Я не могу поверить! Ведь это вы сочинили:

De trois sergens pendez en deux
Le Monde n’en sera que mieux[1].

— Прекрасная мысль! — рассмеялся Людовик так громко, что несколько прохожих обернулись на него с подозрением.

— Да, мысль хорошая, сударь. Я полностью согласен с вами. Но отрывок ужасный, это не я написал. Мне постоянно приписывают ужасные строки.

— Нет-нет, друг мой. Нет в мире ничего ужасного — есть только смешное.

Людовик всё ещё смеялся. Идея повесить двух из трёх сержантов великого прево привела его в восторг. Эти сонные болваны только и делали, что с гордым видом маршировали по улицам в своих деревянных башмаках и дешёвых камзолах с лилиями, изображая из себя стражей порядка. Иногда они хватали преступников и даже препровождали их в тюрьму, если, конечно, им случайно удавалось на них наткнуться. Жалованье они получали нищенское, и никто их не уважал.

— Может быть, мой состоятельный друг тоже известен им под несколькими именами, — предположил Вийон. Он вдруг решил, что Людовик, вероятно, какой-нибудь богач — любитель поэзии, которому раз-другой случайно удалось накропать пару удачных строк.

— Чёрт побери, Франсуа, у меня десятки разных имён, — Людовика ужасно веселила мысль о том, что он умудрился ещё ни разу не солгать за сегодняшний день. У него действительно были десятки разных имён.

— И вы, конечно, предпочитаете их не раскрывать. Понимаю. Хотя должен вас предупредить, в этом районе города, который вам так нравится, кошелёк лучше спрятать подальше.

— Но кто же его украдёт, Франсуа? Что же до моего имени, то и из этого я не собираюсь делать тайну. Меня зовут Людовик.

— Половину всей Франции зовут Людовиками, мой весёлый друг, или Анри, или Жаками, или Филиппами, или Карлами...

— Нет, только не Карлами. Как угодно, только не Карлами.

Вийон провёл его за сторожку, и они вышли на запущенную, грязную аллею, стараясь держаться подальше от стены, чтобы содержимое ночных горшков добрых граждан не вылилось им на головы.

— Ну как, воздух ещё прозрачен, друг Людовик?

— Ну да, немного грязно, не более того. Клянусь, Вийон, вы самый мрачный человек, какого я когда-либо встречал.

— А вы самый легкомысленный. Какой же я глупец, что принял вас за этого хитрого, мрачного, молчаливого, скрытного...

— Вы описываете какое-то чудовище! Кто это?

— Да Бог с ним. Вы его всё равно не знаете. А вот и наш завтрак. Но если вы сами не желаете спрятать свой кошелёк, то дайте я его понесу.

— Конечно, Франсуа.

Он отстегнул кошелёк от пояса. Это была единственная роскошная деталь его туалета. Людовик хранил множество потёртых камзолов, заштопанных чулок, дырявых башмаков — он был весьма бережлив и никогда не выбрасывал старых вещей. Впрочем, кошелёк он всегда носил добротный, чтобы не растерять деньги.

Вийон быстро осмотрел кошелёк. Он заметил небольшое украшение в виде вышитого крошечного дельфина. Быстрым и незаметным для постороннего глаза движением он спрятал кошелёк в рукав своей накидки — можно было поклясться, что никакого кошелька там вовсе и не было.

— Неплохо, друг мой. Я начинаю уважать вас. Ну и позавтракаем же мы, о... то есть что у нас на завтрак, мой Людовик?

Они стояли в конце переулка, перед дверью мрачного здания, напоминавшего груду разрушающихся камней, словно здание было построено ещё во времена первого крестового похода. Людовик подумал, что это, наверное, какой-нибудь амбар. Узкие окошки были забиты досками, ворота закрыты. Вийон постучал в дверь рукояткой кинжала, который извлёк из своего рукава так же мгновенно, как спрятал туда кошелёк дофина. Стук был явно условным.

— Это сигнал! — весело сказал Людовик.

— Вы необыкновенно проницательны, друг мой, — ответил Вийон с плохо скрываемым сарказмом. — Добро пожаловать к «Полосатому ослу»!

Какая-то неуловимая перемена произошла в лице Людовика.

— Вы обиделись, друг мой? Не надо обращать внимания на мой длинный язык. Естественно, это был сигнал. Это таверна... ну что-то в этом роде.

С дофином что-то произошло. Его весёлое настроение стремительно улетучилось. Разумеется, надо рассказать брату Жану о вчерашнем припадке и спросить, что он мог значить. Ничего подобного раньше с ним не происходило. Он сам себя не узнавал. Не обратить внимание на опасность, которую хранило в себе письмо? В одиночку пойти в этот далеко не безопасный квартал, завязать знакомство с известным, хотя и одарённым, негодяем и, наконец, чёрт побери, отдать ему свой кошелёк! Похоже, он сошёл с ума! Нет, не так, как его дед, а каким-то коварным образом: разум его не затуманился, но утратил способность верно оценивать происходящее. Ему показалось, что погода сегодня не такая уж и тёплая и для весны. Вдобавок эта «таверна», так заботливо скрытая от постороннего глаза, вызывала у него вполне понятные опасения. Но он уже слишком далеко зашёл, чтобы отступать. Дверь отворилась, и Вийон, взяв дофина под руку, провёл его внутрь. Дверь, лязгнув, захлопнулась у них за спиной.


Скачать книгу "Король-паук" - Лоуренс Шуновер бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Внимание