Истоки инквизиции в Испании XV века

II

При всём этом Торкемада должен был понимать, что он ещё не справился с трудной проблемой. Всё, что он сказал, относилось в основном к далёкому прошлому и далёкому будущему. Что же касалось львиной доли христианской истории, Торкемада должен был признать, что только меньшинство крестилось, несмотря на то что он неоднократно пытался дать понять, что это меньшинство было немалым. Глоссы не всегда подтверждали даже это, и как минимум в одном случае, истолковывая отрывок из Послания к Римлянам (11:12), ему пришлось следовать позиции комментариев, которые, похоже, противоречили тому, что он хотел доказать[1414]. Но если посмотреть под другим углом, этот отрывок предлагает настолько сильный аргумент в пользу крещёных евреев, что Торкемада готов использовать его в своей защите вкупе с мешающим комментарием. Давайте посмотрим на этот стих, в котором Апостол говорит о евреях:

Если же падение их — богатство миру
И оскудение их — богатство язычникам,
То тем более полнота их.[1415]

Сочетая части различных глосс, Торкемада приходит к толкованию, что если их «оскудение» — те немногие (т. е. апостолы) — были «богатство миру», то есть обогатили нации духовно, просвещая их и давая им пример, то насколько же больше их «полнота» (т. е. все евреи или их большинство), обратившись к Богу, посодействует духовному богатству мира? Как сказал Екклесиаст (24:16): «В полноте святых моё обиталище»[1416]. То, что подразумевалось интерпретацией Торкемады, было самой глубинной сутью его исторического взгляда на евреев и его кредо по поводу того, какое место крестившиеся евреи должны занять в будущем христианском мире. Безграничная вера в духовную силу еврейского народа — силу, способную сдвинуть горы безверия, невежества и безразличия; гордость за то, что достижение христианства было по преимуществу и в основном еврейским достижением, и убеждённость в том, что окончательные цели христианства будут достигнуты только после того, как большинство еврейского народа присоединится к Церкви, — всё это отражается в словах его комментария к цитированному выше стиху из Послания Павла к Римлянам. Старый крестоносец-воитель за распространение христианства, Торкемада понял, как лишь немногие могли понять, сколь огромна задача, стоящая перед Церковью, — задача обращения в христианство остального человечества и его очищения от порока. И где возьмет христианство гигантские силы, необходимые для выполнения этой задачи? Пристальный взгляд кардинала сосредоточился на заманчивой перспективе. Разумеется, думал он, если такие, как апостолы, могли революционизировать весь мир до такой степени, если меньшинство евреев, последовавших за Христом, могли даровать «язычникам» такое благословение и моральные ценности, насколько же больше будет вклад евреев в человечество, когда их большинство обратится в христианство? Это заключение служило не только доказательством того, что марраны не должны преследоваться; оно было не только опровержением хамских претензий толедцев, состряпанных против евреев как носителей неверия — это были мысли, отражавшие видение христианства Торкемадой и исключительного положения, которое суждено христианизированному еврейскому народу в рядах Церкви.

Но в словах Апостола кардинал нашел кое-что ещё исключительной важности. В той же главе Послания к Римлянам, где он сосредоточил внимание на загадке еврейского отношения к христианству, Апостол также сделал знаменитое озадачивающее заявление:

Если отвержение их примирение,
То что будет принятие,
Как не жизнь из мертвых?[1417]

Что сказал Апостол этими словами, которые кажутся столь загадочными и полными смысла? Согласно де Лире, они означают следующее: евреи, которые знакомы с Писанием, будучи обращёнными в веру, могут внести больший, чем другие, вклад в распространение христианства. «Жизнь из мертвых», следовательно, означает, по мнению де Лиры, просто обращение язычников в веру — их переход от «смерти» языческого безверия к «жизни» христианской веры[1418]. Но согласно св. Фоме Аквинскому, это не относится — или, по крайней мере, относится не только — к необращённым язычникам, но скорее к обращённым среди них. На самом деле, объясняет св. Фома, обращение евреев поднимает этих неевреев к жизни, поскольку «неевреи — верующие, чей пыл ослабевает»[1419], как это указано у Матфея 24:12: «И по причине умножения беззакония во многом охладевает любовь»; и более того: «Те, кто окончательно падут, обманутые Антихристом, восстановятся в первоначальном рвении [pristinus fervor] обращёнными евреями»[1420]. Получается, что массовое обращение евреев окажется не только жизненно важным для продвижения христианства и его триумфа над всем остальным миром. Это ещё и поможет спасти лагерь христианства от порчи и исчезновения, потому что «неевреи — верующие, чей пыл ослабевает», они «охладевают», и поэтому, чтобы вернуться к вере, они нуждаются в тепле убеждения, преданности и жара, которые могут дать только евреи. Только они могут возродить «первоначальный пыл», который характеризовал христианство в его начальных стадиях.

Это опять же было идеей, соответствующей внутренним мыслям Торкемады. Его взгляды на состояние христианства в то время и выполняемые им самим в Церкви задачи подкрепляли эту идею. Претерпев такие удары, как долгий раскол, моральный упадок, и такие воинственные ереси, как гуситская, Церковь стояла лицом к лицу с угрожающей ситуацией именно из-за того, что «вера неевреев охладела». И кто тяжелее трудился, чтобы преодолеть это отступление, кто с большей самоотверженностью бросился в самую гущу битвы против всех, идущих за Антихристом, кто больше делал для восстановления «первоначального пыла», чем он сам, «Защитник Веры»? Его собственный опыт и достижения всей жизни выглядят живым свидетельством справедливости концепции св. Фомы.