Истоки инквизиции в Испании XV века

II

По всей вероятности, мысли Картахены на эту тему в том виде, в котором они выражены в его Defensorium, сформировались в течение многих лет. Но, насколько нам известно, он не раскрывал их ранее ни в устной форме, ни в письменной. Если это так, тогда Defensorium явился первым резким наступлением внутри христианского мира на традиционные христианские взгляды на Страсти и ответственность за них евреев.

Картахена привёл как теологические, так и исторические аргументы. Теологически он оставался твёрдо стоящим на христианской почве, и с этой продвинутой христианской позиции он развил свою атаку на превалирующую концепцию. Исторически он выглядел не менее надёжно, поскольку его факты взяты из Ветхого и Нового Заветов, а отчёты о событиях в них не подвергались сомнению в Средние века ни одним христианином, изучающим Библию. Картахена начинает с теологического аргумента, а затем переходит к историческому. Здесь мы начнём с последнего, что поможет нам увидеть согласованность его мыслей.

Он начинает прямо с сердца проблемы. Обвинение в распятии Христа брошено на еврейский народ в целом, и принято думать, что все евреи во времена Иисуса были прямо замешаны или ответственны за это, следовательно если их потомки должны за это платить, то все евреи последующих поколений должны испытать на себе последствия этого преступления. Но этот вывод, говорит Картахена, основан на ложных предпосылках. Он начинает с указания на ложность обвинения в том, что евреи вообще — то есть народ в целом — участвовал в распятии Иисуса, потому что «только немногие евреи участвовали в этом преступлении» — по очевидным причинам. Во-первых, десять колен, самая большая часть израильтян, были изгнаны с их земель задолго до распятия и, естественно, никак не могли принимать какое-либо участие в том, что делалось в Иудее во времена Иисуса. Во-вторых, из колен, оставшихся в Палестине, большинство жило вне Иерусалима, и они не находились в городе среди тех, кто собрался там во время тех событий, поэтому и они не могут быть ответственны за распятие и Страсти. В-третьих, среди тех, кто жил вблизи Иерусалима, «кто может сказать, сколько святых мужчин и женщин испытали глубокую боль по поводу этого акта величайшего извращения, как, например, Благословенная Дева, чьё сердце пронзили мечом?» В-четвёртых, также и в Иерусалиме мы знаем, что святые женщины тяжело горевали по поводу того, что сделали с Иисусом, и сам Спаситель подтверждает этот факт словами сочувствия, направленными к ним: «Дочери Иерусалима, не плачьте по мне». В-пятых, священная коллегия апостолов и преданный хозяин дома, где останавливались ученики Иисуса, такие как Никодим и Иосиф из Аримафеи, были, разумеется, против безумной злобы тех, кто совершил это чудовищное преступление. В-шестых, порочные люди сами просили, чтобы казнь не производилась в праздник, «чтобы не было волнения в народе». Они боялись, как это описано, что собравшаяся толпа людей, веривших в то, что Иисус был пророком, воспрепятствуют казни силой. Всё это показывает, что только немногие евреи были замешаны в преступлении распятия[1683].

Но до какой степени эти немногие были действительно ответственны за это преступление? Здесь вступает в игру теологический аргумент. Картахена видит в процессе Страстей — в роли виновников в преступлении и в порядке их участия в нем — символические указания на последующие события, чьё значение может быть внятным, только если мы поймём, что вся драма на всех её стадиях, со всеми её актёрами и, вдобавок, со свидетелями, была заранее организована самим Христом. Скорее, чем результатом человеческой слабости, злобы и извращённых вожделений, Страсти были результатом божественного промысла и выражением Божьей воли. Иными словами, страсти были актом Христа, и, как и все другие его действия, по мнению св. Фомы[1684], они были организованы и исполнены так, чтобы «поднять сознание верующих в великом восхищении и преданности»[1685]. Почему евреи оказались первыми среди тех, кто ответственен за казнь Христа? Почему язычники появились позже? Потому что «таким образом мысленно был представлен эффект, который Страсти произведут» на человечество[1686]. На то была Его воля, чтобы под воздействием Страстей евреи оказались первыми ведомыми к спасению, после того, как многие из них крестились и начали проповедовать среди язычников, эффект Страстей был передан языческому миру. «Поэтому вполне уместно, что Христос начал Свои Страсти в руках евреев, те, позже, передали Его язычникам, и Он завершил свои Страсти в руках язычников таким образом, чтобы вина легла на всех, точно так же, как все участвовали в благодеянии»[1687]. Поскольку всё это было заранее организовано, мы, разумеется, должны быть очень осторожны в приписывании лишней вины евреям. Тем не менее, sub specie humanitatis (лат. с человеческой точки зрения), мы видим вещи в том свете, в котором их видят люди, и поскольку предопределение не отменяет ни свободной воли, ни человеческой ответственности, у нас есть право, и даже обязанность, давать определение вещам с нашей точки зрения.

Так что же мы видим? Мы видим три группы людей, которые участвовали в подготовке и исполнении Страстей: еврейские священники и старейшины, простые евреи и римские правители и солдаты (которые представляют язычников). Картахена приписывает каждой из этих групп различную степень вины, и в согласии с христианской традицией он признаёт, что вина евреев была большей. Но даже среди евреев необходимо различать две степени вины. Более виновными были еврейские старейшины, которых Апостол назвал «князьями»[1688]. Хотя они и не знали о божественности Христа, и даже принимая во внимание то, что «если бы они знали это, они не распяли бы Его»[1689], всё равно «их незнание не извиняет преступления», потому что они знали от пророков, с которыми были знакомы, о знаках будущего явления Христа, они видели в Нём эти знаки, но не сумели распознать, кем он был. Ненависть и зависть извратили их способность к суждению и заставили видеть Его в ложном свете. «Поэтому их вина была самой тяжёлой, как из-за самой природы преступления, так и из-за злобы», породившей его[1690]. Что до простых евреев, их грех тоже, несомненно, был тяжёл, хотя и не так тяжёл, как у лидеров, в силу их ещё большего невежества. Поэтому Беда Достопочтенный комментирует слова «Отче, прости им, ибо не знают, что делают» (Еванг. от Луки 23:34)[1691] следующим образом: «Он просит прощения для тех, которые не знали, что делали то, что делали из рвения перед Богом, а не из знания»[1692]. Язычники, чьими руками Христос был распят, тоже, конечно, согрешили, но их легче простить, потому что они не знали Завета[1693]. Таким образом, все люди, евреи и язычники, правители и простонародье, участвовали в преступлении, и отсюда слова Иисуса: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают». По существу, теми, кто участвовал в Страстях — евреями и неевреями, — представлена вся человеческая раса, так же как и те, кто выказал после этого признаки раскаяния — опять это были и евреи, и неевреи — представляли всю массу человечества. Более того, спасение было обещано не только поколению, жившему тогда, но и всем тем, кто пожелал пойти по их стопам во все времена[1694].

Хотя Картахена пытается представить еврейскую ответственность за Страсти, придерживаясь традиционной христианской позиции, способ, которым он это делает, смягчает обвинение, потому что степень вины, как он ясно указывает, в огромной степени зависит от степени понимания того, кем был Христос, и, как мы видели, он берёт на себя труд указать на то, что никто из евреев, даже их старейшины, не понял, что человек, которого они приговорили, был Сыном Божьим. В поддержку своего тезиса он призывает св. Павла, чей авторитет предположительно предотвратит оппозицию. Картахена, конечно, сказал, что незнание не освобождает евреев от преступления, потому что они могли знать, если бы действительно хотели, но факт остаётся фактом: еврейские старейшины не были в курсе божественности Иисуса, и этот факт не может быть преуменьшен, несмотря на все объяснения обратного. Именно в этом незнании, разделённом всеми участниками, евреями и неевреями, Картахена видит причину Божьей милости. Из этого следует, что когда Иисус сказал: «Прости им, они не знают…» и т. д., он имел в виду всех участников преступления — поскольку никто из них не знал.

Это, конечно, было новшеством в христианской теологической литературе. Но новшества в догматической вере запрещены, если только они не подразумеваются или не указаны прямо словами признанных авторитетов. Картахена, как мы видели, основывался в своём толковании на том, что он нашёл в Евангелиях. Кроме Евангелий он мог обратиться только к Беде. Но комментарий Беды на слова Иисуса: «Прости им…» и т. д., сильно отличается от Картахены. Вот полный текст того, что он говорит по этому поводу в своих комментариях к Евангелию от Луки:

Необходимо трезво посмотреть на то, что не тем, кто, воспалённый позывами зависти и злобы, хотя и знали сына Божьего, но предпочли распять Его, а не признать, Он вознёс молитвы [прощения] Отцу, но точно тем, у кого было рвение перед Богом, хотя не из знания, и не знали они, что делают.[1695]

Таким образом, Беда чётко различает между теми, кто знал, что Иисус Сын Божий, но отказался признать это (и поэтому не включён в молитву Иисуса), и теми, кто не был в курсе этого факта (и за этого Иисус действительно молился), в то время как, согласно Картахене, никто из тех, кто был замешан в преступлении, не знал о божественности Христа. Он, конечно, приписывал зависть и злобу еврейским «священникам и старейшинам», но эти скверные качества воздействовали, по Картахене, на их мысли и сердца, так что они были закрыты перед светом истины, но не то, чтобы знание правды дошло до них, а они отказались его признать. Он считал, что еврейские старейшины не могли признать божественности Христа, потому что они никогда не имели о ней понятия, какими бы прискорбными ни были причины этого незнания, поэтому, даже будучи виновными в преступлении, и даже в большей степени, чем другие, они не были исключены из числа тех, кто не знал (как это засвидетельствовано Апостолом), и, соответственно, не были исключены из молитвы Христа о прощении[1696].

Всё это кажется ясным Картахене, который и не сомневается по поводу подразумеваемого вывода. Выводом этим было то, что двери спасения не закрыты ни перед кем из участников Страстей (кто, как мы отметили, представляет символически всех евреев и всех неевреев, то есть всю человеческую расу). Именно это и означало «прощение». Это значило, что преступление Распятия не закрывает никому путь к спасению с помощью раскаяния и признания Христа. И на это тоже указано в истории Страстей, или скорее в их последствиях. Евангелия рассказывают нам, что римский центурий и другие, представляющие язычников в Распятии, признали постфактум то, что было сделано, и воскликнули: «Воистину он был Сын Божий» (Еванг. от Матфея 27:54). Аналогично, «весь народ, собравшийся на сие зрелище» — то есть евреи, которые были свидетелями Страстей, — «возвращался, бия себя в грудь, к пути истины» (Еванг. от Луки 23:48). Все они были «прощены», потому что все обрели право быть принятыми в Божью Церковь[1697].