Истоки инквизиции в Испании XV века

II

Альваро де Луна был незаконным сыном арагонского дворянина того же имени, который поселился в Кастилии, обладал несколькими имениями и служил виночерпием у Энрике II. Мы знаем, что растивший его отец не любил сына и после смерти оставил ему небольшое содержание. Осиротевший семилетний Альваро перешёл жить к дяде, Хуану Мартинесу де Луне, который служил младшим офицером (alferez). Он обнаружил в мальчике склонность к придворной жизни и начал готовить его в этом направлении. Архиепископ, должно быть, тоже одобрил этот выбор, потому что, когда Альваро исполнилось восемнадцать лет, он устроил так, чтобы Каталина, бывшая в то время регентом, приняла его пажом (doncel) в свой двор. Альваро оставался там в течение следующих двенадцати лет, так что его социальное окружение всё это время было дворянским. Он приобрёл все манеры, большую часть моральных ценностей и некоторые взгляды кастильской знати. В числе прочего он сохранял веротерпимость по отношению к евреям, характерную для большинства грандов, — и это несмотря на склонность к антисемитизму королевы Каталины и её окружения.

Сам Альваро, несмотря на дворянское образование и окружение, был дворянином только наполовину, потому что его мать, согласно всем сведениям, была плебейкой. Может быть, этот факт объясняет его склонность к общению с людьми третьего сословия, стремлению завязать дружбу с некоторыми из них и позже предоставить им высокие должности. Это также может объяснить его невысокую оценку и скептический взгляд на урождённую аристократию и искреннее уважение к тем, кто заслужил дворянское звание[621]. Надо отметить, что при его власти значительное количество людей низкого происхождения были произведены в дворяне. Полуплебейское происхождение Альваро могло повлиять и на его позитивное отношение к конверсо, которые, за малым исключением, в начале двадцатых годов принадлежали к низшему классу.

Лишённый материнской заботы и отцовской любви, не имея в детстве и юности постоянного дома, Альваро не чувствовал себя в безопасности и выработал в себе сильную тенденцию к осторожности и подозрительности. Зависимость от доброй воли тех, кто предоставил ему убежище, часто заставляла его притворяться и быть церемонным, услужливым и послушным. С этими качествами он пробил себе дорогу ко двору, который хотел превратить в свою тихую гавань. Он, конечно, быстро заметил то, какой восторг он вызвал у Хуана, одинокого принца-ребёнка, и решил, что это предоставляет ему возможность оказать королеве услугу, которую та с радостью примет. Альваро довел свою дружбу с принцем до такого состояния, что тот буквально не мог обходиться без его общества, и не прошло и двух лет, как он был формально назначен пажом будущего короля. Несомненно, в таких отношениях между юношей двадцати одного года и ребёнком четырех-пяти лет было нечто не совсем обычное. И в течение последующих десяти лет это не намного изменилось. В такой ситуации Альваро должен был находиться под сильным напряжением и быть настороже в различных обстоятельствах. Однако его способность справляться с ними может быть объяснена решимостью сохранить свою позицию компаньона короля. Это было единственным найденным им якорем надежды на какую-либо безопасность.

Вышесказанное проливает свет на социальные привычки и поведение Альваро де Луны, но отнюдь не на развившийся в нём интерес к политике. Не объясняет это и его приверженности к концепциям, определившим его политические действия. Записи его современников ничего не говорят нам о его взглядах на политические проблемы того времени. Но это не значит, что он не был в курсе происходящего на политической арене. На самом деле, двор был лучшей школой для изучения испанской политики и её реализации, и Альваро мог получить там информацию из первых рук о всевозможных тактиках, уловках и манёврах различных задействованных сил. Он явно не испытывал недостатка в авторитетных источниках. Альваро завязал близкую дружбу с Инее де Торрес, которая годами была фавориткой королевы Каталины. Весьма вероятно, что эта дама открыла ему, что она знает и думает о политической ситуации. Как и Леонор де Лопес, предыдущая фаворитка королевы, Инес де Торрес ненавидела другого регента, Фернандо де Антекера, и не доверяла ему. Фернандо, как известно, пользовался репутацией порядочного человека и регента, озабоченного обеспечением благосостояния принца. Соглашаясь с этим мнением о Фернандо, испанская историография, как старая, так и новая, осыпает бранью королеву и обеих её фавориток за негативное отношение к нему. Однако неясно, справедлива ли эта брань. Каталина и её подруги не могли не заметить, как Фернандо продолжает опустошать королевскую казну, переводя немало средств оттуда своим детям. Альваро, несомненно, наблюдал за действиями Фернандо с тем же недоверием, что и Инее де Торрес, и так же, как и она, распространил своё негативное отношение на его детей Хуана и Энрике. Он наблюдал, оценивал происходящее и делал выводы, но держал это при себе. У Фернандо и его сыновей были свои агенты при дворе, которые могли с лёгкостью его убрать, заподозрив что-либо в его поведении. Альваро продолжал притворяться безразличным ко всему, кроме своих обязанностей по отношению к наследному принцу.

Его интерес к политике должен был резко возрасти по мере приближения Хуана к совершеннолетию. После смерти Фернандо в 1416 г. Каталина вверила управление королевством в руки дона Санчо де Рохаса, архиепископа Толедо, несмотря на то, что он был известен как верный друг Фернандо. Рохас при этом не изменил своему привычному поведению, поэтому любой из тех, кто находился в оппозиции сыновьям Фернандо, в особенности к инфанту Хуану, был для Рохаса персоной нон грата. Он отдалил от двора Инее де Торрес и, вне всякого сомненья, убрал бы и Альваро, если бы тот дал хоть малейшее основание заподозрить его во враждебности к инфантам. Ничего в этом смысле не изменилось и со смертью Каталины в 1418 г. Санчо де Рохас не только сохранил свои позиции, но и усилил своё доминирование при дворе. Однако представители знати потеряли терпение под его диктатурой и, чтобы ослабить его власть в королевской администрации, решили короновать бесспорного наследника, как только он достигнет совершеннолетия.

Альваро теперь мог видеть, как силы дворянства разделились на три группы: одна возглавлялась инфантом Хуаном, другая его братом инфантом Энрике, а третья находилась в оппозиции к двум другим. Последняя группа была самой слабой, а самой опасной — группа инфанта Энрике. Этот принц не был доволен своей основной позицией Великого магистра ордена Сантьяго, которую добыл для него его отец. Он хотел также заполучить и положение маркиза Вильены, обширной и богатой земли в сердце страны, в качестве приданого Каталины, сестры Хуана II, на которой он хотел жениться. Но он не был единственным из кастильских грандов, жаждущих дополнительных поместий. Альваро был свидетелем тому, как большие гранды страны стремились быть поближе к мальчишке-королю, чтобы удовлетворить политические амбиции и, превыше всего, свою алчность. Они казались не чем иным, как стаей кровожадных волков, окруживших юного короля, перед тем как наброситься на него и разорвать на части наследство его отца. Единственное, что могло спасти беззащитного молодого монарха, так это равновесие сил соперничающих банд, каждая из которых хотела для себя всё королевство. Но как создать такой баланс? И как его сохранить после создания? Альваро начал строить свои планы.