Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии

Обряды Новогодней ночи.

Новый год в Китае — праздник строго семейный, и каждый китаец стремился провести его в кругу родных. Встретить Новый год в шумном ресторане, в компании друзей или даже пригласить к себе домой близкого друга было в старом Китае делом немыслимым. Вечером последнего дня года каждая семья в полном составе собиралась в гостиной на праздничный ужин, чтобы, как говорилось в Китае, «закруглить год». Во время этого ужина, проходившего под знаком единства рода, и, прежде всего, единства его живых и усопших членов, его участники ели блюда, которые вначале подносили духам предков. Одновременно члены семьи получали превосходную возможность простить друг другу старые обиды. После окончания трапезы никто не ложился спать, чтобы не упустить свое будущее счастье. Ночные бдения на Новый год так и назывались: «оберегать год» (шоу суй).

В новогоднюю ночь следовало исполнить целую серию важных религиозных обрядов. Для начала требовалось поблагодарить богов и предков за покровительство в прошедшем году (иногда это делали в предыдущую ночь). В Пекине, например, обряд благодарения божеств называли «проводами Небесного правителя — Юйхуана», в Фуцзяни — «подношением новогоднего риса»[130]. Затем в указанный гороскопами «счастливый» час надлежало исполнить ритуал жертвоприношения всем божествам Неба и Земли, который в большинстве районов Китая знаменовал «встречу» богов, сходивших на землю в новогоднюю ночь. Так, в провинции Шаньдун к Новому году вешали на стенах и окнах домов стебли конопли, символизировавшие лестницы, по которым духи спускались к людям[131]. В Шаньдуне и в некоторых других местностях Северного Китая на исходе новогодней ночи во дворах домов устанавливали длинные бамбуковые шесты, которые должны были привлекать богов[132].

Независимо от конкретных форм церемоний «встречи» духов сама идея нисхождения обитателей горнего мира на Новый год имела, несомненно, очень древние истоки и восходила к характерным для исторического праздника мотивам пугающей и пьянящей близости сверхъестественных сил, экстатического общения людей и богов. В одном из древнейших памятников китайской литературы — «Шуцзине» — сохранились универсальные для первобытной мифологии упоминания о временах далекой древности, когда Небо сходилось с Землей и люди свободно общались с богами. Об этих временах напоминает помимо прочего традиционный для Китая титул императора: Сын Неба.

За долгую историю китайской цивилизации архаический субстрат обрядов «встречи» божеств растворился в наслоениях различных религиозных традиций, так что обряды эти отобразили в себе, как в фокусе, важнейшие черты китайских народных верований. Соответственно они отобразили аморфность и пестроту этих верований. Китайцы различных званий и различных районов Поднебесной империи отнюдь не были единодушны в том, каким божествам поклоняться и каких божеств приветствовать в новогоднюю ночь. Чаще всего объектами почитания считались просто «большие божества», «почтенные старцы Неба и Земли» или божества «трех сфер Неба и Земли». Три эти сферы понимали по-разному: согласно одной версии, им соответствовали небо, земля и преисподняя, согласно другой (даосской) — начала неба, земли и воды или человека[133].

Заметное влияние на новогодние поклонения оказал буддизм. Само понятие «три сферы» (сань цзе) прочно связывалось в народном сознании с буддизмом, а божества, к которым обращались на Новый год, были известны обычно под именами старых будд, или Девяти будд Неба и Земли. Во многих семьях во время новогодних молебнов персонально поминали только всемилостивую богиню Гуаньинь — популярнейшее божество буддийского пантеона. Для бедняков бумажка с начертанным на ней иероглифом «Будда» нередко заменяла изображения всех прочих божеств. В провинции Чжэцзян обряд поклонения небесному сонму называли «молить больших бодхисаттв»[134]. Впрочем, в народном сознании Девять будд Неба и Земли отождествлялись с божественными правителями девяти областей, на которые, по китайским представлениям, культурные герои древности разделили поднебесный мир.

Смысл «встречи» духов также менялся от местности к местности. В ряде провинций — Цзянсу, Цзянси, Сычуань, Гуйчжоу — ожидали прибытия только Цзаована, наиболее важного для семьи божества[135]. В некоторых районах мотивы «встречи» духов в новогодних обрядах вообще отсутствовали. Так, жители провинции Юньнань ограничивались в новогоднюю ночь ритуалом «поклонения Небу в Земле»[136]. Жители Фуцзяни и ряда районов Гуандуна, в частности Чаочжоу, в Новый год поклонялись Господину Небу (тянь гун) и богам «трех сфер», а «встречали» духов через четыре дня, причем считалось, что с этого времени можно было возвращаться к обычной жизни[137]. Очевидно, для фуцзяньцев праздничное настроение соотносилось не столько с присутствием божеств, сколько с отсутствием контроля со стороны бюрократии Небесного дворца.

Поклоняться «большим богам» полагалось под открытым небом. Для этого во дворе, недалеко от главных входных дверей дома, ставили специальный жертвенный столик, так называемый стол Неба и Земли. Когда-то он действительно представлял собой символ Вселенной: в соответствии с традиционными космологическими идеями китайцев, представлявших небо круглым, а землю квадратной, поверхность стола имела форму круга, а ножки как бы образовывали квадрат[138]. Столик устанавливали в предсказанном гадателями счастливом направлении для будущего года; лицевую сторону стола занавешивали красной материей. На столик водружали лицом к югу специально купленный для этой церемонии так называемый полный киот (бай фэнь) с изображением всевозможных божеств небесного пантеона. Простой люд обычно довольствовался картинкой с портретами девяти богов или соответствовавшей ритуалу надписью, например: «Искренне просим всех святых мудрецов Небес». В богатых семьях перед киотом рядами раскладывали жертвенные яства по чину так называемого «полного подношения»: блюда с зажаренными целиком курицей, уткой (на Юге — рыбой) и свининой (это называлось «три животные жертвы»), сушеные и свежие фрукты, пампушки, арахис, пирамиды новогоднего пирожного, именовавшиеся «сладким подношением», и непременно вино. В Южном Китае богам часто подносили чай и свежие чайные листья. Так, чжэцзянцы ставили на жертвенный столик 3 чашки чаю и 16 чашек вина[139].

Рис. 9. Новогодние подношения божествам (провинция Гуандун).

Особое место среди новогодних подношений богам занимали продукты из бобов. В Китае издавна наделяли бобы свойством оберегать от нечисти. Известно, что в первые века нашей эры древние китайцы в день зимнего солнцестояния ели лепешки из красных бобов, которые, как верили, отпугивали демона моровых болезней, отождествлявшегося с порочным сыном Бога вод Гун-гуном[140]. Этот обычай сохранился в провинции Юньнань, где на Новый год божествам-покровителям дома подносили большую чашку с кашей из красных бобов. После поклонений богам жители Юньнани выносили на улицу маленькую чашку с бобовой кашей, зажигали благовония, жгли жертвенные деньги и разбрасывали по земле кашу, чтобы одновременно умилостивить и прогнать демона болезней (в первую очередь малярии)[141]. В провинции Аньхой подношения божествам ограничивались продуктами, приготовленными из соевых бобов[142].

Обитателям небес жертвовали и многие другие яства — от говядины и яиц до овощей и лапши. На юге страны главным жертвенным блюдом был вареный рис, который так и называли: «рис встречи богов». Обычно подносили три чашки риса. На Севере вместо риса обычно преподносили просо[143]. Рис или просо клали в деревянную меру зерна, что, несомненно, выражало надежду на богатый урожай и достаток семьи в наступающем году. Мера зерна на жертвенном столике одновременно служила подставкой для курительных палочек. Обычно на стол ставили две вазы с цветами, а к его лицевой стороне прикрепляли связку монет на красном шнуре — символ Денежного дракона. Еще одним украшением были гирлянды картинок с изображениями знаменитых Восьми бессмертных (ба сянь), Бога долголетия или наиболее популярных божеств богатства. Наконец, непременными атрибутами ритуала были пара красных свечей и курительные палочки, служившие в Китае главным средством общения с духами. Следует отметить своеобразие обряда поклонения Небу и Земле в провинции Юньнань, где божествам преподносили две деревянные миски: одну наполняли землей и песком, в другую клали куски сырой свинины, баранины и хвост рыбы, которые именовали «тремя свежестями» — название, указывавшее на первозданную «свежесть» мира в момент возникновения Неба и Земли[144].

В большинстве районов Китая обряды поклонения божествам начинали сразу после полуночи. Мешкать с их исполнением было крайне нежелательно: бытовало поверье, что семьи, приступившие к нему раньше, привлекут всех хороших духов, а опоздавшим достанутся плохие[145]. Так, жители провинции Гуйчжоу торопились еще до полуночи встретить Цзаована, поскольку считалось, что к проворным придет бог-красавец, а медлительные получат бога с лицом, покрытым рубцами[146]. Жители уезда Янцзян (Гуандун) ровно в полночь совершали у алтаря богов обряд «проводов журавлиного духа», а главную церемонию поклонения проводили два-три часа спустя[147]. Очевидно, «проводы журавлиного духа» в данном случае соответствовали обряду благодарения небес, который обычно предварял «встречу духов».

Совершал обряд поклонения богам Неба и Земли глава семейства, обладавший исключительной привилегией обращаться к небесам от имени всех членов семьи. Прочие мужчины стояли рядом, тогда как женщины к участию в обряде не допускались. Глава семьи, встав перед жертвенным столиком лицом к северу, опускался на колени и трижды простирался ниц, касаясь лбом земли. Затем, приложив молитвенно руки к груди, он благодарил богов за покровительство в прошедшем году и молил о ниспослании счастья его дому в будущем. Прислуживавший рядом мужчина подавал ему зажженную курительную палочку, которую тот вставлял в миску с зерном или в курительницу. Так делалось еще два раза. Для новогодних церемоний использовались необычно длинные, нередко обернутые в красную бумагу палочки, символизировавшие долгую жизнь. Нередко к богам обращались не только с устным, но и с письменным прошением. Для этого сжигали специальную «докладную записку» (шу вэнь) в конверте, на котором был указан адресат. Такие «докладные записки» заблаговременно приобретали в близлежащем храме.

В дар божествам на Новый год сжигали также различные виды жертвенных денег и «бумажных лошадей» — бумажки с портретами богов или почтительными надписями в их честь. Название «бумажные лошади» — отголосок древних времен, когда в Китае приносили в жертву богам настоящих лошадей. Впоследствии в обиход вошли деревянные и матерчатые фигурки коней, а потом и их бумажные изображения. Название «бумажные лошади» напоминает об этой древней традиции, хотя лошадей на портретах богов уже нет. Впрочем, еще в начале XX в. духов-стражей ворот зачастую изображали конными, а лошадь оставалась обязательной принадлежностью Цзаована на его портретах. В Юго-Западном Китае пользовались популярностью новогодние изображения богов богатства, сидящих верхом на конях. В частности, в провинции Юньнань были распространены картинки, изображающие Небесного чиновника, дарующего богатство, или мальчика верхом на коне. Такие картинки, снабжавшиеся благопожелательной надписью, нередко вешали на дверях домов[148]. Жители провинции Фуцзянь накануне церемонии «встречи» божеств сжигали бумажки с изображением лошади и проставленным в углу именем бога, которому преподносилась лошадь. Считалось, что духи на посланных им таким способом лошадях прибывают на землю[149].