Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии

Хождение по мостам в ночь полнолуния.

С первым полнолунием года связаны многочисленные обычаи и обряды, игры и развлечения, генезис которых восходит к глубокой древности. Одним из них был обычай хождения по мостам в ночь полнолуния.

В конце XVIII в. Отано Кигоро писал о том, что 15-й день 1-го лунного месяца имел специальное название: «называется тапъ-кио (та-цао) — хождение по мостам»[455]. Термин этот — тапкё или тапкё-хада — сохранился до наших дней и наряду с терминами тари-папки, тари-паби означает обычай переходить мост или мосты в ночь 15-го дня 1-го месяца якобы для предотвращения несчастий в новом году.

Пока трудно установить время появления этого интересного обычая в Корее, но есть свидетельства о том, что он бытовал уже в период правления династии Корё. Так, в сочинении известного корейского ученого, писателя, зачинателя движения «Сирхак» («За реальные науки») Ли Сугвана (1563–1628; псевдоним Чибон) «Рассуждения Чибона» («Чибон юсоль») есть такая запись: «В первый месяц, в день порым (15-й день 1-го лунного месяца. — Р.Д.), как только взойдет луна, гадали, будет ли богатый урожай в новом году, а ночью этого дня устраивали хождение по мостам. Причем обычай хождения по мостам, ведущий свое начало со времени предшествующей династии (т. е. со времени правления династии Корё. — Р.Д.), в мирные времена был очень широко распространен. [Во время праздника] мужчины и женщины, крепко взявшись за руки, гуляли всю ночь напролет. Судьям запрещалось [в это время] взимать долги и даже запрещалось производить аресты… После годов Имджин (1592–1598. — Р.Д.) этот обычай исчез» (цит. по[456]).

То Юхо, комментируя этот фрагмент, обращает внимание на то, что, по свидетельству Ли Сугвана, в Сеуле после Имджинской войны обычай хождения по мостам исчез. Однако То Юхо, ссылаясь на сообщения других исторических сочинений, показывает, что к XVIII в. в Сеуле он возродился. Так, в «Летописи годов правления под девизом Чонджон» («Чонджон силлок») под 15-м годом Чонджон (1761) сообщается о том, что в период полнолуния 1-го лунного месяца начиная с 13-го числа в течение трех дней в Сеуле отменялся запрет на хождение по городу в ночное время. Оставались открытыми всю ночь напролет большие городские ворота Суннэмун, расположенные на юге, и Хынинмун, расположенные на востоке, разрешалось хождение по мостам и вне пределов крепости. Это сообщение не было единственным. В записях последующих годов говорится о том, что в ночь порым, 15-го дня 1-го лунного месяца, мосты в Сеуле заполнены гуляющими[457].

А вот как описывал этот праздник Отано Кигоро в 1794 г.: «В столице (в Сеуле. — Р.Д.) ночью этого числа, когда взойдет луна, на мостах предаются разным увеселениям и устраивают угощения, принося сюда вино и кушанья. Существует поверье, что человек, перешедший в эту ночь семь мостов, избавится от несчастий в наступившем году. Это первая ночь по числу народных сборищ»[458]. В конце XIX в., в 1892 г., аналогичный рассказ поместил в книге «Очерки Кореи» М. Поджио: «…в эту ночь все жители столицы с восходом луны отправляются гулять по многочисленным мостам города. Гулянье и веселье продолжаются всю ночь; на мостах столицы во время этого гулянья располагаются торговцы разными мелкими вещицами и сладостями, а также комедианты, фокусники и т. д., забавляющие гуляющих»[459]. Сообщение М. Поджио очень близко к тому, о чем столетием раньше писал Отано Кигоро.

Новым является упоминание о выступлениях на праздничных мостах фокусников и комедиантов. Так же как Отано Кигоро, М. Поджио ссылается на бытовавшее поверье, что «тот, кто перешел в ночь семь мостов, избавляется на весь год от несчастий»[460].

В конце XIX — начале XX в. обычай хождения по мостам в полнолуние 1-го месяца в разных районах страны еще сохранил свои особенности. Наибольшей известностью пользовались праздники, имевшие место в Кэсоне, Сеуле и Хамхыне.

О том, как проходил праздник 15-го дня 1-го лунного месяца в Хамхыне в начале XX в., вспоминал в опубликованной, в 1964 г. статье «Хождение по мостам» То Юхо. Согласно историческим преданиям, обычай тари паби был занесен в Хамхын из Кэсона. Передают, что, когда основатель династии Ли — Ли Сонгэ посетил Хамхын, где находились его родовое поместье и дворец, прибывшие с ним подданные стремились ввести здесь этикет и традиции древней столицы — г. Кэсон. Якобы именно тогда в Хамхыне и появился обычай гулять по Мосту вечности в ночь полнолуния 1-го месяца года. Назывались эти прогулки «хождение по Мосту вечности»[461].

Установить достоверность этого предания сейчас трудно, но еще более сложно узнать, когда же в Хамхыне появился обычай любования луной на мостах. Между тем, как пишет То Юхо, еще в первых десятилетиях XX в. в Хамхыне был мост, который считался местными жителями Мостом вечности. Это был деревянный мост, перекинутый через р. Сончхонган. Славу ему создавали великолепные пейзажи, которые открывались перед каждым переходившим по нему. Текущая среди горных отрогов река Сончхонган именно в этом месте как бы освобождалась от теснившей ее гряды Пакрёнсан. На правом берегу реки перед переправившимися по мосту открывались равнинные просторы, которые нередко ассоциировались с Западным раем. К мосту прилегала старинная «Беседка счастливых людей» (Акминру), а на горном берегу возвышались легкие строения «Северных ворот» (Пукмун), откуда открывался великолепный вид на причудливые очертания вершин. Жители Хамхына всегда любили ходить по этому мосту, но 15-го числа эти гулянья имели особый характер.

По свидетельству То Юхо, в Хамхыне издавна из всех новогодних праздников особо отмечался 15-й день 1-го лунного месяца, а в центре праздничных мероприятий было хождение по Мосту вечности. Гулянье по мосту происходило не только ночью, но и днем. Начинали его дети. Одетые в новые праздничные одежды, в кофты с рукавами, сшитыми из шелковых полос разного цвета, дети, идущие по мосту, казались удивительными цветами. Каждый ребенок обязательно держал в руках какой-нибудь гостинец: орех, жужуб, каштан, грушу, яблоко, кквапэги (сладкие палочки из пшеничного теста, соединенные по две и поджаренные в масле) или ёт (корейскую конфету-тянучку). Дети проходили по мосту с утра до наступления сумерек. После дневного хождения по мосту дети приступали к праздничному ужину. К вечеру их сменяли взрослые — старые и молодые, мужчины и женщины. Молодые женщины устраивали также в своих дворах нольттвиги. В это время юноши и девушки особенно тщательно готовились к ночному гулянью.

Неженатые юноши устраивали игру-гадание по специальной «Книге лунного ют», связанной с игрой в ют в новогодние дни. Эта игра-гадание называлась «выбрасывание фишек во время игры в лунный ют» и заключалась в следующем. Во дворе одного из домов собирались неженатые парни. Знающий старик расстилал на земле соломенную циновку, а на нее клал «Книгу лунного ют». Юноши по очереди подходили к циновке, становились лицом в сторону луны и спиной к циновке, затем через плечо, не глядя на книгу, бросали сразу четыре деревянные фишки для игры в ют. Старик (или несколько стариков) смотрел, куда упали фишки, и таким образом определял судьбу юноши в новом году. Но, как вспоминает То Юхо, любое предсказание обязательно кончалось словами: «Парень, в этом году ты обязательно женишься на хорошей девушке!» В ответ на эти слова стоявший спиной юноша спрашивал: «Абаи (абаи — дедушка, форма обращения к старому мужчине. — Р.Д.), это верно? Это правильные слова?» Старик непременно подтверждал сказанное: «Правильные, правильные слова! Как эту книгу не крути, обязательно получается так!» Такой ответ получали все. Сомневаясь («Что-то абаи, наверное, напутал!») и одновременно радуясь предсказанию старика, юноши, посмеиваясь, выходили на улицу и направлялись в сторону Моста вечности…

Рис. 25. Кисан. Игра юношей в ют (1886 г.)[462].

В лунную ночь 15-го числа Мост вечности был заполнен праздничными, нарядными толпами людей. Слышались песни, там читали стихи, тут рассказывали друг другу разные истории, здесь прославляли красоту луны. Постепенно в этой красочной толпе определялось круговое течение, подчиняясь которому каждый по нескольку десятков раз прогуливался от одного конца до другого. И так до рассвета[463].

Своеобразием отличались прогулки по мосту в расположенном севернее городе Хверён (провинция Северная Хамгён). Здесь хождения также начинались днем, и в основном в них принимали участие молодые люди. Во время этих прогулок они как бы приносили денежные «жертвоприношения» мосту. Делалось это так. Заранее каждый молодой человек слегка подпарывал край воротника кофты и незаметно припрятывал монету.

Затем во время прогулок по мосту каждый старался тайно от других достать монету и так, чтобы никто не видел, бросить ее в заранее определенный угол моста.

Подобный же обычай существовал и на юге страны, в г. Пуан (провинция Северная Чолла), где хождение по мосту в дневное время совершали только дети, причем каждому ребенку давали маленькие, сплетенные из соломы мешочки, в которые клали монету и сушеную рыбку минтай. Эти мешочки дети выбрасывали в конце моста[464].

Конечно, сейчас трудно восстановить в полной мере символику древнего обычая хождения по мостам днем и ночью 15-го числа 1-го лунного месяца. Однако несомненно, что в период правления династии Коре и в последующие века гуляние в лунную ночь по мостам предполагало определенную свободу отношений. «Мужчины и женщины, крепко взявшись за руки, гуляли всю ночь напролет», — читаем мы у Ли Сугвана. Возможно, веселое времяпрепровождение в лунную ночь было типологически близко такому явлению, как «танцы под луной», характерному для культуры многих народов Юго-Восточной Азии. Не случайно еще в начале XX в. неженатые парни (например, в г. Хамхын) гадали о возможности предстоящей женитьбы перед ночной прогулкой по мостам. Может быть, именно во время этого гулянья молодые люди имели редкую возможность общаться друг с другом.

В период правления династии Коре время праздника считалось сакральным. По свидетельству Ли Сугвана, в это время запрещалось взимать долги и производить аресты. Возможно, по прошествии веков эта сакральность постепенно утрачивалась, но еще в XVIII в. правительство отменяло на период «хождения по мостам» многие свои установления. «Хождение по мостам» в день и особенно в ночь первого полнолуния было связано с представлением о долголетии и здоровье. Считалось, что, поскольку в корейском языке слова «мост» и «нога» являются омонимами и звучат одинаково — тари, у того, кто в эту ночь пройдется по мосту, весь год будут здоровые ноги. Существовали поверья, по которым для счастья в наступившем году по мосту нужно было пройти семь раз или столько раз, сколько лет исполнилось в новогоднюю ночь: 20-летний молодой человек должен был пройти по мосту 20 раз, а столетний старец — 100[465]. С пожеланием и молением о здоровье и долголетии связаны и своеобразные «дары», «жертвоприношения», которые молодые люди (г. Хверён) и дети (г. Пуан) приносили на мост.

Очевидно, можно предположить, что в основе удивительного обряда, каковым является «хождение по мостам», в основе этой красочной, яркой традиции лежат древнейшие представления корейцев о луне как символе долголетия, бессмертия, продолжения жизни и о мосте, соединяющем светлое и темное начала, земное и небесное, обыденное и сакральное.