Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии

Ярмарка в Асакуса.

О приближении праздника свидетельствовали открывавшиеся в последние дни 12-го месяца повсеместно предпраздничные базары и ярмарки, на которых можно было купить и украшения к Новому году, и продукты к праздничному столу, и многое другое, без чего считался немыслимым новогодний праздник. Так, в префектуре Окаяма предновогодние базары, называвшиеся «рыбные базары» (бури-ити), устраивались 25-го числа 12-го месяца. На них продавали живую рыбу к праздничному столу, новогодние симэнава, детские игрушки, сладости, изделия из бамбука (лукошки, приспособления для провеивания риса, черпачки), сельскохозяйственные орудия. Здесь предопределяли судьбу хироманты, детям показывали разноцветные картинки. Базары такого типа возникли в XVII в. и долго сохранялись на севере префектуры и в прибрежных районах.

Великолепную картину предновогодних базаров в Эдо в XVII в. дал Ихара Сайкаку в новелле «Бойко идет торговля в Эдо!»: «С пятнадцатого числа последнего месяца года улица Торикё настолько преображается, что можно подумать, будто это и есть ярмарка сокровищ. Люди подходят только к тем лавкам, где идет новогодняя распродажа, на другие товары даже не смотрят. Чего здесь только нет! Нарядно изукрашенные ракетки для игры в волан, позолоченные и посеребренные молоточки для гиттё и еще много разных дорогих безделиц… По мосту Нихонбаси, с которого открывается вид на величественную гору Фудзи, беспрестанно снуют люди, и грохот стоит такой, будто едут сотни телег. Сколько рыбы привозят по утрам на рыбный рынок в районе Фуна-тё! В пору предположить, что ее не ловят, а выращивают, как овощи, хотя страна наша со всех четырех сторон окружена морями. К зеленым лавкам на улице Судатё в Канда подходят навьюченные редькой лошади. Редьки столько, что кажется, будто пришло в движение целое поле. А красный перец в корзинах! Глядишь на него, и ты словно уже не на равнине Мусаси, а у подножия горы Тацута во всем ее осеннем великолепии. В лавках на улицах Фарфоровой и Солодовой темно от обилия диких гусей и уток, словно сюда с неба упали тучи. Пестреют разноцветными тканями киотоской окраски лавки на улице Хонтё. На тканях, предназначенных для жен самураев, — картины всех четырех времен года. Ими любуешься, будто прелестью молодой красавицы. А хлопок, которым торгуют на улице Тэмматё! Его можно сравнить лишь со снегом в рассветных лучах солнца на горе Ёсино. Вечером улица залита светом огней, которые зажигаются в лавках»[573].

Столь же богатыми были предновогодние базары и ярмарки и в Киото, и в Осака, и в других больших городах. «Под Новый год Осака все равно что ярмарка, где можно купить что душе угодно, — писал Ихара Сайкаку… — По пышности и великолепию Осака почти не уступает Эдо»[574].

В Токио в период Эдо и на рубеже XIX–XX вв. (как, впрочем, и в настоящее время) наибольшей известностью пользовалась ярмарка в районе Асакуса, располагавшаяся около буддийского храма Каннон. Проводилась она с 17-го по 19-е число 12-го месяца и называлась первоначально «Ярмарка года» (Тосино ити). Богатство, красочность, популярность этой ярмарки принесли ей большую славу. О ней писали поэты и прозаики, ее изображали художники — мастера гравюры, о ней вспоминают путешественники. Ярмарка 12-го месяца в Асакуса стала своеобразным символом предновогоднего Эдо, а затем Токио, да и вообще символом наступающего праздника Нового года.

Прежде всего, ярмарка поражала своей многолюдностью. Не случайно в период Эдо о ярмарке в Асакуса бытовала поговорка: «Выбравшись из толпы, попадешь в еще большую толпу». По мнению Э. Гюмбера, на предновогоднюю ярмарку к храму Каннон стекалось около трех или четырех миллионов жителей города, предместий и провинций[575]. Каждого поражало на ярмарке разнообразие товаров, при этом взгляд каждого выхватывал что-то свое. Интересно сравнить изображение ярмарки в Асакуса на гравюре Хиросигэ, относящейся к середине 50-х годов XIX в., и описание Э. Гюмбера, сделанное в начале 60-х годов XIX в.

Характер ярмарки прекрасно передан на гравюрах художников школы укиё-э, посвященных Эдо. Безбрежна, как море, толпа людей, заполнивших улочки, ведущие к храму. На гравюре Хиросигэ «Асакусская ярмарка» («Асакуса ити») из серии «Более шестидесяти видов провинций» (1853–1856) мы видим уголок ярмарки, расположившейся на центральной улице, которая ведет к главным воротам храма Канцон. Несмотря на вечерние часы — на небе уже загорелись первые звезды, — толпы людей прохаживаются среди нескольких торговых рядов. Многие, уже нагруженные товарами, медленно двигаются к выходу. На переднем плане в самом крупном масштабе Хиросигэ изобразил изделия, столь необходимые в хозяйстве накануне Нового года: приспособления для провеивания риса, деревянные ведра с высокими ручками (каждый стремится купить новое ведро, оно будет использовано во время обряда набирания «молодой воды» Нового года), большие керамические плоские чаши (мотиами), на которых по окончании новогоднего праздника поджариваются кусочки моти, украшающие новогодний алтарь. В отдельных лавочках торгуют кадомацу, симэкадзари; тут и там высятся горки домашних синтоистских божниц (камидана), на которых будут установлены угощения для Божества Нового года. В руках покупателей шест с водруженной на нем большой маской Окамэ; пучки миниатюрных луков со стрелами (хамаюми), к которым прикрепляются дощечки с изображением воина, — новогодние подарки для мальчиков. В лавочках торгуют апельсинами дайдай и креветками эби — украшениями для новогоднего алтаря… На город спускается вечер. Красные бумажные фонари, соперничая с зажигающимися на небе звездами, освещают праздничную толпу. Жизнь ярмарки не замирает…[576].

А вот как описана ярмарка в Асакуса Э. Гюмбером. «Большая годовая ярмарка Асакуса-тера (Асакуса-дэра; имеется в виду буддийский храм, посвященный Каннон. — Примеч. авт.) служит чем-то вроде всеобщей выставки японского населения, его вкусов, промышленности, нравов и развлечений»[577].

Что только не представлено на ярмарке! В продуктовых лавочках торгуют солеными и сушеными овощами, рыбой, имбирем, различными видами сакэ. В посудных рядах представлена керамика со всей страны — здесь фарфор с Кюсю и керамические чайники из Сацумы. Книжные магазинчики торгуют отличной бумагой, на которой принято писать поздравления, народными картинками, лубками, свитками, гравюрами. Богата коллекция маскарадных париков, масок чудовищ, драконов, змей. Разнообразна детская посуда и мебель, удивительны маленькие ларчики, сплетенные из соломы и бамбука, глиняные фигурки-игрушки, изображающие кошек, собак, кроликов, забавны движущиеся игрушки: черепахи, качающие головой, птицы, взлетающие на воздух, если посвистеть в дудочку, приделанную к их клеткам. В птичьем ряду продаются голуби, перепела, фазаны, а также медвежата, собаки и обезьянки. Неподалеку выступают труппы фокусников, акробатов, дрессировщики, съехавшиеся со всей страны, здесь и артисты из Кореи (подробнее см.[578]).

На ярмарке всегда торговали предметами, необходимыми в каждом доме по случаю наступающего новогоднего праздника, сувенирами.

Однако со временем ярмарка в Асакуса особенно прославилась продажей ракеток хагоита для новогодней игры девочек, девушек и молодых женщин в волан ханэцуки и даже стала именоваться Ярмарка хагоита (Хагоита-ити). Ракетки, которые продавались на этой ярмарке, отличались (и отличаются поныне) яркими декоративными украшениями. Трапециевидной формы ракетка и ее ручка вырезались из одного куска светлого дерева; та сторона, которой подбрасывали маленький шарик, только расписывалась, а на обратной стороне из разноцветных шелковых тканей и бумаги, из окрашенных нитей и шнурков, из изящных бумажных цветов, папье-маше и картона создавались поясные портреты и целые картины. Вначале любимыми сюжетами были Семь богов счастья, изображение цветов и птиц; позднее — портреты актеров театра Кабуки в их наиболее прославленных ролях, на некоторых хагоита воссоздавались сцены из пьес театра Кабуки, имевших наибольший успех в прошедшем сезоне. Из героев и героинь пьес театра Кабуки чаще других изображали молодую красавицу с веточкой струящейся бледно-лиловой глицинии в руке; на голове у этой девушки — черная зонтикообразная шляпка, также расписанная узорами, составленными из глициний. Этот же цветок повторялся в росписи ее кимоно и в рисунке, нанесенном на бумагу, служащую фоном. Это Фудзи мусумо (Девушка-глициния), героиня пьесы театра Кабуки с тем же названием.

Часто на хагоита изображали мужчину с блестящей красной или белой гривой волос. Это персонаж из пьесы «Танец льва» («Кагами дзиси»). Любимым был образ монаха-отшельника ямабуси из пьесы «Книга пожертвований» («Кандзинтё»).

Размеры продававшихся хагоита колебались — от 18 см до 2 м, хотя ракетка, используемая во время игры, имеет размер 50 см. Уже давно все эти богато декорированные хагоита (изготовление которых представляло и представляет собой особый вид декоративно-прикладного искусства) покупали не только для игры, по, прежде всего, на счастье, как праздничный сувенир, создающий особую атмосферу радости, надежд, того настроения, которые отличают любой праздник и особенно характерны для Нового года. Бытовала традиция дарить эти красочные хагоита в семьи, где есть дочери.

Со временем приобретение дорогих хагоита стало считаться престижным. Во многих домах на Новый год устраивались своеобразные выставки нарядных ракеток.