Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии

Праздник огня в ночь полнолуния.

Одно из главных мероприятий 14-го и 15-го дня — это устройство Праздника огня (Тондо). При этом надо иметь в виду, что одним и тем же термином обозначались и сам праздник (Тондо), и церемония (обряд) сжигания «священного дерева» (тондо). В разных районах страны этот праздник назывался по-разному: в Центральной и Восточной Японии — Тондо-яки (Сжигание тондо; яку — «жечь»), в западной части страны — Праздник огня для изгнания злых духов (Сагитё), на севере — Сайно-ками (по смыслу близко к понятию «Тосигами — Божество Нового года»). Подготовка к Тондо начинается заранее. В префектуре Симанэ уже на 4-5-й день Нового года, когда основные домашние церемонии были завершены, молодые мужчины собирались в доме (тоя), где на время праздника хранилось микоси, и сообща решали, в какой день какие проводить мероприятия по подготовке к Тондо. Сначала совершали обряд «встречи сосны» (мацумукаэ), целью которого была заготовка деревьев сосны для сооружения кадомацу при доме. Мацумукаэ совершалось группой молодежи с песнями, но без особой обрядности, и нужные деревья находили быстро, так как годятся любые подходящего размера. Затем для сооружения «священного дерева бамбука» (симбокутакэ) — главной детали Тондо — совершали обряд «встречи бамбука» (такэмукаэ). Бамбук искали дольше, так как он должен был быть очень высоким, не менее 15 м, и обладать рядом особых качеств. Найдя нужные стволы — их обычно требовалось три, — с песнями лили под корень сакэ, затем срубали и в отверстие пенька снова заливали сакэ и обвязывали пенек бумагой. Отнеся стволы к подножию горы, обрубали веточки, затем заносили стволы в деревню. Устанавливали шест обычно за день до Тондо.

Рис. 40. Праздничный шест на берегу моря. Около этого шеста будет устроено тондо[634].

Церемониал установки симбокутакэ и украшения, которые к нему прикрепляли, в каждой деревне имели свои особенности, хотя повсюду в основном украшения делали из ветвей. Кроме них прикрепляли бумажные изображения рыб, веера и другие предметы. Рядом сооружался навес. Все ото делалось утром, а вечером около тоя устраивали последнее представление ритуальных танцев (кагура), которое иногда давали также на 12-й и 13-й день, затем выносили микоси и торжественно переносили его под навес. Все это делали ряженые в костюмах Семи богов счастья (ситифукудзин). Очень часто основные роли в кагура и перенос микоси поручались самым молодым мужчинам.

После храмовой церемонии и общего ужина распорядитель празднества высекал огнивом огонь и поджигал «священное дерево бамбука» (симбокутакэ) вместе с принесенными к нему симэкадзари, собранными с тоя и всех домов селения. Церемония тондо заключалась в сожжении «священного дерева бамбука» и всех симэкадзари, после чего считалось, что все божества Нового года вместе с дымом от костра отлетели и вернулись восвояси, а празднование закончено[635]. Гулянье вокруг тондо продолжалось до утра 15-го дня. После этого микоси переносили на место его хранения.

На севере и северо-западе Японии, в префектуре Ниигата и в ряде соседних префектур, для Тондо сооружался не шест, а высокая коническая башня из соломы и сосновых ветвей, также украшавшаяся наверху веером с изображением красного круга — восходящего солнца. Эта башня называлась «крепость божества». Здесь особенно был распространен обычай обжаривать в пламени тондо колобки моти на длинных палках. Такие колобки затем хранились как магическое лекарство от простуды и других болезней.

В Западной Японии устройство тондо — это преимущественно дело молодежи. На перекрестке или на каком-нибудь удаленном от деревни поле ставили синги (семантика та же, что и «священное дерево бамбука»), Его делали из опорного шеста для возведения скирды рисовых снопов, украшенного ветвями и сухой бобовой ботвой. Собрав по всей деревне все симэкадзари, их сбрасывали под шест и поджигали. В некоторых деревнях каждый дом устраивал свое маленькое тондо на своем поле.

С огнем тондо в Западной Японии также было связано много поверий, преимущественно лечебно-магического характера. Так, считали, что поджаренные на этом огне моти предохраняют от болезней, излечивают желудочные заболевания. Полагали, что воткнутые к входу в сени обгоревшие сосновые ветки от костра тондо — оберег от всякой заразы. Существовало мнение, что если посыпать золу от тондо по кругу вокруг дома, то злые духи к нему не приблизятся; если помазать лицо углем от тондо, голова болеть не будет и т. д.[636].

В наше время день 15 января приобрел еще один аспект. Это официально признанный День совершеннолетия (Сэйдзин-но хи). Молодые люди, которым в предыдущий год исполнилось 20 лет, в этот день символически переходят в категорию взрослых. Они навещают местные храмы и приносят там жертвоприношения во благо грядущей взрослой жизни.

В ряде местностей Саниндо на следующий день после Тондо проводился обряд «праздник дерева» (кимацури). Объектом поклонения служило священное дерево, называемое «дерево сбывающегося» (нарики). Рисовые колобки моти, обжаренные накануне на костре тондо, толкли и варили из них кашицу. Сперва ее ставили на камидана, затем снимали, и хозяйка дома в чаше несла ее к дереву, а хозяин сопровождал ее с секирой (ната), обычно употребляемой при рубке хвороста. Став у дерева, хозяин говорил: «То ли сбудется, то ли не сбудется, а коль не сбудется, так порежу и брошу» («Нару ка, нарану ка, нараня киттэ сутэттэ симай дзо») — и делал секирой зарубку на дереве. Хозяйка говорила: «Сбудется, сбудется» — и лила в зарубку кашицу. В этот день в доме ели кашу из моти, причем для еды пользовались не обычными палочками, а отрезками тростника.

В ряде мест следующий день после Тондо назывался «Буддийский Новый год» (Буцу-но сёгацу). В этот день впервые в году открывали буддийский алтарь и ставили туда подношения. Как правило, в течение первых двух недель нового года в большинстве областей Японии буддийский алтарь принято было держать закрытым.

Заключая описание различных аспектов и вариантов японской новогодней обрядности, следует отметить, что при всей своей сложности и при всем многообразии она отвечает основным принципам, лежащим в основе всех японских традиционных обрядов. Это подготовка к приходу божества и его встреча, различные формы общения с божеством, точнее, с сонмом божеств, определенным образом активизированных на период праздника; более всего это, конечно, различные формы ублажения — жертвами, плясками, знаками почтения. Есть и прямые угрозы божеству, как, например, в обряде кимацури. И наконец, проводы божества, прощание с ним. При этом постоянно присутствует стремление всемерно оградить празднество от влияния злых сил, выражающееся в оберегах, заговорах, очистительных церемониях, обрядах запрета, талисманах и т. д., а также желание почерпнуть благодать, исходящую от общения с духами, от предметов, с которыми они соприкоснулись: от моти с алтаря, от огня и угольков тондо, от «молодой воды» и пр. Отчетливая выраженность определенных, конкретных божеств в конкретном времени и месте их данного прихода и одновременно размытость, всепроницаемость исходящей от них благодати — вот основные черты новогоднего японского религиозного мышления, отразившиеся в новогодней обрядности.