Счастливый рыжий закат

11

Быстро нарезав стебли и побросав их в корзинку, стремительным шагом, стараясь не сбиваться на бег, отправилась домой. Чем ближе подходила к дому, тем больше успокаивалась. А посидев возле камина, составила план — как отучить разных незваных незнакомцев меня пугать. На моей земле, за которую я, между прочим, выплачиваю неслабый кредит.

Поднялась очень рано, спустилась к ручью. Умылась у проточной воды — с утра, мягко говоря, ледяной. Это прибавило во мне недовольства по отношению к тем особям, что проникли на мою территорию.

Оделась. Взяла корзинку. И, не торопясь, направилась к речке Гадючке.

Спокойно прошла оврагом и остановилась на высокой стороне, ожидая, что произойдет.

Негромкая, но очень эмоциональная брань в исполнении двух мужских голосов, показалась мне музыкой. Попались, голубчики!

Я быстро спустилась вниз.

Полюбовалась на греющее душу зрелище. Стоят двое мужчин. В черных комбинезонах. Спиной ко мне. Земли под ногами у них не видно — мои гадюки болотные, которым я передала просьбу о помощи, приползли.

— Миледи Агриппа, — раздался спокойный голос. Знакомый, кстати. — Медленно уходите. Здесь опасно.

— Барон Гилмор? — удивилась я. — Вы что — меня преследуете?

— Нет. Я вас охраняю.

— Позвольте спросить — от кого?

— Его величеству виднее. У меня приказ.

Я вздохнула, подошла к змеям поближе. Мысленно обратилась к их королеве с благодарностью. Змеи уползли. Медленно, будто бы и нехотя. Еще бы. Только вошли во вкус, и прервали все веселье!

— Добро пожаловать на мои земли, — недобро сказала я.

— Вы — сумасшедшая? — резко обернулся ко мне второй, судя по гневно-надменному выражению на молодом лице — тоже высокопоставленный. — Мы вас охраняем — по десять часов, в три смены. То по лесу бродим, то к лесникам, то в деревню. То на болото! Вот скажите, какой нормальной девушке в голову придет на болото идти! Тем более — в отпуске! Да мы тут всех комаров уже откормили, а вы… С лисицей беседуете! На нас змей натравливаете!

Гнев вспыхнул в груди. Наши с Чуфи разговоры на закате, это…слишком личное! Зря я попросила гадюк уйти…

— Вас сюда никто не звал! — зарычала я. — К тому же — не надо было меня пугать!

— Вы что — нас заметили? — а теперь в голосе у молодого мужчины была такое изумление, что мне стало смешно.

— Велика хитрость, — сказала я.

— Когда? — быстро спросил меня барон Гилмор.

— Во вторую ночь. Чуфи беспокоилась. Так кому же я обязана подобной заботой? — поинтересовалась я у барона Гилмора.

— Все вопросы к его величеству, — вновь повторил мужчина.

— Мы — вообще не охранники! — его молодой напарник был сильно раздражен. — Мы — розыскники. А занимаемся…непонятно чем!

С учетом того, что молодой человек оказался виконтом Крайомом — выпускником военной академии двухлетней давности — однокашником принца Брэндона, между прочим — то справедливость его негодования по поводу гуляния по лесу вслед за сумасшедшей целительницей нашла отклик даже в моем сердце.

— Так отправьтесь к его величеству и выскажите свои претензии, — с надеждой посмотрела я на молодого человека. — И вас отправят заниматься розыском, и я останусь в своем лесу одна.

Тут я первый раз услышала, как смеется барон Гилмор. Искренне. Весело. Запрокинув голову в небо. Как…вполне обычный, нормальный человек.

Виконт Крайом посмотрел на него обиженно. Я — довольно. Смех же продлевает жизнь. Снимает стресс и усталость.

— Простите, — попытался взять себя в руки генерал, барон — и вообще высокопоставленное военное начальство. Но не выдержал — и снова захохотал. — Я представил себе лицо его величества. Или — вашего, Крайом, батюшки. Вы — оспариваете приказ…

И снова хохот.

Мы переглянулись с виконтом.

— Так, — приняла решение я. — Раз от вас никуда не денешься, то надо подумать, где вас разместить. И покормить, наверное, надо.

Спустя некоторое время все устроилось. Виконт был отослан в деревню к Ане, договариваться о том, что у меня будет столоваться много народу.

— Только придумайте, что вы тут делаете, — попросила я его. — Чтобы и меня не компрометировать, и панику не наводить.

Молодой человек окинул меня недовольным взглядом — и удалился.

А я приступила к допросу барона Гилмора:

— Так что вы здесь делаете?

— Как я уже сказал, миледи, вас охраняем, — спокойно отвечал мне барон, милорд, герой войны, личный друг принца Тигверда. И генерал имперских вооруженных сил, между прочим.

Мы сидели на веранде. Я пила кисель из бервалета — как раз вчера Ана сварила его для меня из старых запасов. Мое гостеприимство дошло до того, что я решила поделиться с непрошеным-незванным военным, но он, кинув брезгливый взгляд на кувшин с сине-черным напитком, отказался. Так ему и надо. Я заварила барону чай и сделала бутерброд.

— Мне почему-то казалось, — сказала я, — что у генералов и заместителей командующего немного другая задача, чем по лесу за целительницей бегать… Не знаю… Оборона империи, например.

— Его величество посчитал, что мне это нужно.

— Как это?

— Его величество мудр. Он умеет как награждать, так и наказывать. Поэтому я — здесь.

— С ума сойти…

— Император решил, что мне нужно слиться с природой. Чтобы в голове у меня не осталось дурных мыслей, — философски заметил барон Гилмор.

— А что… — начала я — и прикусила язык.

— С моим сыном? — тяжело вздохнул он. — Не беспокойтесь. Я уже пережил.

— Сочувствую.

— Моя вина.

— Надо было с вами сразу связаться, как только я заметила, что он стал вести себя невозможно, а потом и вовсе перестал на занятия приходить, — вздохнула я.

— Надо было мне самому в университет наведываться. Хоть иногда.

— Я подумала — раз он аристократ, то такое поведение — норма. Вот придет сессия — перевоспитаются.

— Теперь он в армии. Солдатом. Но без поражения в правах. Слава стихиям!

— А его…друзья?

— Так же. В разных частях страны.

— Погодите, а как же… В армию же берут с семнадцати. А им — кому пятнадцать, кому — четырнадцать!

— Император распорядился, что мальчишки пока побудут в составе обслуживающего персонала.

— Ваш сын… хотя бы раскаивается?

— Он немного странно себя ведет. Так, будто ничего не было.

— Это нормально. Скорее всего просто последствия сильного стресса. Я поговорю с учителем Ирвином. Мальчиков необходимо осмотреть. На всякий случай. Кто бы что не натворил, здоровье — прежде всего.

Барон Гилмор тяжело вздохнул:

— Сын говорит, что это все стоило провернуть хотя бы потому, что мы опять стали разговаривать.

— Даже так…

— Понимаете, с тех пор, как погибла супруга… Два года назад, во время вспышки морового поветрия в Норверде…

— Соболезную. Это ужасно.

— Вы тоже были там?

— Мы ликвидировали последствия, — ответила я привычно. Но увидев, как у него дернулось лицо, поправилась. — Мы спасали людей.

— Моя жена… она была в центре Норверда. Как раз там, где рвануло, — бесцветным голосом сказал барон Гилмор. — Она отправилась к своей матери, чтобы развеяться — и заодно сообщить замечательные новости. О том, что мы ждем второго ребенка…

Я положила руку ему на плечо.

— Вы же не просто выражаете сочувствие, — вдруг сказал он. — Вы же меня лечите.

— Я целитель. Это на рефлексах.