Счастливый рыжий закат

13

Утро началось просто ужасно. Милорд Швангау узнал, у кого надо заказать платье для представления ко двору и явился специально, чтобы объявить мне об этом. Мне вдруг как-то сразу стало не по себе. Все очарование прошлого дня, с теплым, сладким и слегка терпким запахом вареники исчезло. Может быть поэтому меня как шипохвостая мумамба укусила! Я сообщила, что ни за что не пойду в магазин, где одевается принцесса Тигверд. Тогда милорд Швангау пригласил меня на обед в ресторан «Зеленая цапля» после того, как я осмотрю принцессу.

Я согласилась. Вот только… Идти туда очень не хотелось. Хотелось снова к чкори. Может, удалось бы подружиться с кем-нибудь из женщин, перенять опыт, поделиться тем, что у меня получилось.

Рука скользнула в карман и сжала пузырек. Мой первый образец! Духи на основе вытяжки синелика. Чтобы улучшить формулу, я добавила ароматическое масло красного бархатного ореха. Получилось как раз то, что нужно. Но запах…Нежный, прохладный аромат синелика был испорчен. Пришлось идти в самую глушь леса, ловить болотную коровку. Этот вид слизняка очень трудно найти. Он водится вблизи болот, где мало света. Смазка, выделяемая им способна нейтрализовать любые запахи. Поймала эту гадость, подоила, добавила в масло ореха.

Утром я нанесла духи на кожу. И теперь, повздорив с милордом, украдкой посматривала на себя в зеркало. Есть! Не красная!

У четы Тигвердов все прошло благополучно. Супруги больше не ругались, а спальню принцессе организовали на первом этаже. Как всегда, принц Ричард Тигверд, то бледнея от страха, то сияя от счастья, присутствовал на осмотре. Я все посматривала на принцессу. Мне надо было с ней переговорить, но не хотелось при ее муже. Принцесса вела себя приблизительно так же. Посматривала то на меня, то на мужчину, как будто ей нужно было мне что-то сказать.

— Ричард, — не выдержала, наконец, беременная. — Пожалуйста, мне бы хотелось переговорить с Рене.

— Что?! Тебе плохо, и ты скрываешь?! Ника! Как можно! Я должен знать! Вызвать Ирвина?!

— Рене, мы сейчас. Извините нас. Пожалуйста, одну минуту!

Вероника Тигверд решительно взяла мужа под руку и вывела из спальни. Через несколько мгновений я услышала смех принца Тигверда, а в дверях появилась сияющая принцесса.

Оказывается, милорд Швангау попросил принцессу дать мне урок танцев. Он, видите ли, страшно обеспокоен тем, что я совершенно не умею танцевать, а скоро бал у его величества! Какой же он гад! Нет, не его величество. Милорд! Милорд Швангау — гад! Я просто вспыхнула от злости! Вспыхнула… Зеркало! Мне нужно зеркало!

И я бросилась к огромному зеркалу над камином. На меня смотрело милое личико, как обычно, слегка тронутое легким румянцем. Россыпь веснушек. Тоже, как всегда.

ИИИИИИИИИИИИИИИИИиииииии! Да! Да-да-да-да-да!

— Отлично! Рада, что вас это вдохновляет. Я тоже, очень люблю танцевать! — по-своему интерпретировала мою реакцию Вероника Тигверд.

Я смутилась.

— Скажите, а бывает, что вы краснеете?

— Еще бы! Иногда как вспыхнешь. До корней волос. И в самый неподходящий момент! А почему вы спрашиваете, Рене?

Я поделилась с принцессой своим открытием, которое ее очень заинтересовало. Договорились, что я предоставлю образцы, а ее сотрудницы по газете — Луиза и Джулианна их протестируют. Решено было саму принцессу к экспериментальным пробам пока не подключать ввиду ее особого положения.

— Итак, пойдемте! — улыбнулась Вероника.

Мы прошли в гостиную, где за роялем сидел очень красивый молодой человек. Стихии! Бедные юные прелестницы…Сколько же сердец разобьется, наверное. Серьезные, немного грустные глаза под густыми ресницами. Бледная кожа. Вот кому не нужна вытяжка синелика! Родинка над губой…

— Знакомьтесь, Рене! Это мой сын, Рэм Ре.

Раньше мне казалось, что я совершенно равнодушна к музыке. И танцевать — совершенно не умею.

Оказывается, нет. Молодой человек играл, а принцесса…Стихии, как она двигалась! Женщина плыла по начищенному до блеска паркету, вокруг меня, вокруг рояля. Золото волос вспыхивало в зеркалах то тут, то там, а руки… Ее руки летели, дышали, манили, звали за собой. Я никогда так не смогу — подумала, и вдруг поплыла за ней. И водила руками, и кружилась, вокруг принцессы, вокруг рояля, и мои рыжие волосы вспыхивали в зеркалах…

Но лицо при этом не покраснело. Я специально подсматривала. Есть!

Под строгим, пристальным взглядом беременной принцессы мы с Ремом прошли несколько кругов вальса без музыки, под счет. Вероника Тигверд очень довольная тем, что получилось, наконец, меня отпустила.

В глубине души я была очень благодарна и принцессе и милорду Швангау. Теперь я чувствовала себя намного уверенней. И все же было обидно. Очень.

— Рене? Вы чем-то расстроены?

Ну вот. Явился. Стоит мне «чем-то расстроиться» он тут как тут! Не говоря уже о том, что в большинстве случаев сам же и является главным виновником всех бед!

— Только тем, что «совершенно не умею танцевать», милорд.

Неожиданно ректор улыбнулся:

— Так принцесса Тигверд выполнила мою просьбу? Прекрасно! Сейчас поедем в «Зеленую цаплю» и проверим. Я попрошу нам сыграть!

— А вам не кажется, что вы обидели меня подобным замечанием? Тем более при принцессе…

— Стихии… Рене, я, правда, не подумал об этом! Мне казалось, это такой пустяк…

— Я вам что — игрушка? Закажу платье, научу танцевать… Я — не…

— Умоляю, не продолжайте! Я не хотел вас обидеть, уверяю вас! Что я могу …

— Сделать, чтобы загладить свою вину?

— Все, что вы скажете! Я, правда, готов на все. С моей стороны это было бестактно.

— Хорошо. Поужинайте со мной. У моих друзей.

— Что?!

— Ну я же тогда согласилась.

Милорд лишь развел руками, а я уже ловила экипаж.

— Рене! Что вы делаете? Я сейчас…

— Пожалуйста, доверьтесь мне. Ваш гербовый экипаж привлечет слишком много внимания. Просто… Поужинайте со мной так, как я хочу, и не о чем не спрашивайте, хорошо? Это…

— Еще один ваш способ радоваться?

— Да! В Тикквуд. В Чудо-парк! — крикнула я, запрыгивая в коляску.

— Куда? — удивился милорд, стараясь поспеть за мной.

— В Тикквуд. Этот район еще называют Нижний Роттервик. Но местные зовут его Тикквуд.

Милорд бросил на меня укоризненный взгляд. Нижний Роттервик — это бедные кварталы. Когда я только начинала, мы с целителем Ирвином часто приезжали сюда. У бедняков свои беды. Кто топором по ноге заденет, кто кипяток на себя выльет. Голод. Паразиты. Некоторые укусы даггов (тех, что с ярко-оранжевой шерсткой) — ядовиты.

С тех пор у меня там друзья. Но самый большой друг — старый Тонго. Я ухаживала за Нэнси, его женой, около двух лет. Физически ее здоровье опасений не вызывало, но женщина жила в своем мире. Боролась с несуществующими тенями, последнее время не узнавала даже меня. А потом — исчезла.

Река сама вынесла ее тело дня через три. Тонго похоронил жену и с тех пор немного повеселел. Ее болезнь измучила его. Все свое время он теперь отдавал двум внучкам. Мастерил карусели, качели, и держал в Чудо-парке маленький аттракцион. С отдыхающих брал деньги, а вечером, когда начальник Чудо-парка уходил, бесплатно катал босоногую чумазую детвору бедных кварталов.

Какое-то время мы ехали молча. Милорд был очень задумчив. А потом неожиданно спросил:

— Вы ненавидите аристократов?

— Нет, конечно. Но они и правда не умеют искренне радоваться! Я ж в этом не виновата.

— То есть вам их жаль?

— Не то чтобы…Просто странные они…

— Аристократы? Вы находите?

— Да. Так стараться показать свою значимость, гонор — вместо того, чтобы просто жить. Видеть имя вместо человека. Родовую принадлежность вместо достоинств души. Искать, какую строчку занимает та или иная фамилия в списке родов, и не находить для нее места в своем сердце.

— Вас это удивляет? Раздражает?

— Я просто не пойму — зачем. Жизнь — битва, окружающие — враги. Допустим. Но если надо спасти кого-то? Если на кону собственная безопасность или безопасность тех, кого ты любишь? А ты занят, тебе некогда об этом думать, потому что гораздо важнее — кому-то что-то доказать. Разве не глупо? Разве не несчастны эти люди? И разве их…не жаль?

Может быть, милорду и не понравился наш разговор, может быть, он его даже расстроил, но все исчезло, когда мы вышли на залитую солнцем поляну Чудо-парка! Детский смех, разноцветные шары и фейерверки бродячих магов-артистов, запахи, от которых кружилась голова!

Я крепко схватила милорда за руку и потащила за собой. Это же ужин, а значит, его нужно накормить.

— Вот! Самый вкусный — с жареной капустой и горчицей!

— Что?! Горчицей?! Рене, вы с ума сошли! Это вообще нельзя есть! Нет. Ягоды — я согласен. И ваше варенье — это очень вкусно, но…

Но в руках у милорда уже появился мясной рулет, завернутый в тонкую лепешку и щедро политый горчицей. Себе я взяла такой же, и мы пошли — есть на ходу, глазеть по сторонам, стараясь не испачкаться. Вскоре милорд уже искал жадным взглядом еще одну палатку с местным лакомством. На этот раз взяли с курицей, яйцом и зеленью.

— Между прочим, принцесса Тигверд очень любит горчицу!

— Верю, — милорд, не стесняясь, поддавшись всеобщему настроению, с удовольствием облизнулся, — вот только почему я могу есть горчицу так же, как принцесса Тигверд, а вы платье в том магазине, где она одевается, заказать себе не можете?

— Ладно, поймали. Я подумаю. Но мы еще не закончили. Милорд Швангау, прошу, вас ждет десерт!

Это был мой сюрприз. Мороженое, обсыпанное засахаренными цветами габровых деревьев. Мы купили две огромные порции и пошли к каруселям. Вечерело. Парк постепенно пустел.

— Тонго!

— Рене! Солнышко мое, Рене! Как же я давно не видел тебя, девочка!

— Тонго, я снимаю карусель на весь вечер! Только мы вдвоем. Вот, держи, — и я сунула старику деньги, стараясь, чтобы он не видел, сколько и не вздумал отказываться. — Познакомься, это милорд Швангау!

— О…Ми…Милорд… — Тонго низко поклонился, явно смущаясь.

Но милорд был поглощен лакомством, и, казалось, ничего не замечал вокруг!

— Какую лошадь выбираете, милорд?

— А? Что?

Когда милорд очнулся, мы уже стояли посреди деревянной карусели. Четыре коня были выкрашены в цвета Стихий — серебряный, синий, красный и золотой.

— Я — водный маг, — довольно сообщили мне.

— А мне что ж делать прикажете? — развела я руками.

— А вы — со мной! Идите сюда.

Он подал мне руку и усадил перед собой.

— Ну, держитесь, а? Старый Тонго дело знает…

— Ииииииииииии!!!

— Аааааааааааааааа!!!

Мы жмурились, вцепившись липкими от мороженого пальцами в нагретое солнцем дерево. Хохотали. А потом карусель поехала очень медленно. Тонго почему-то куда-то исчез, зато появилась Чуфи. Лисица прыгала с одной деревянной лошадки на другую, и ее красно-рыжая шерстка сливалась с тонкой полоской заката на горизонте, когда милорд Швангау, чуть крепче прижав меня к себе, прошептал в самое ухо:

— Спасибо, Рене. Это лучший ужин в моей жизни…

И меня отправили домой, доделывать варенье и мармелад.

А платье я себе все-таки купила. Очаровательное, нежно-персиковое. Из дорогого шелка. Купила сама — в следующий визит в столицу.