Счастливый рыжий закат

39

Подземелья… Безнадежно, жутко и холодно.

Генри приковал меня к решетке камеры, в которой томился синеглазый лис. Зверь лежал, опустив морду на лапы, делая вид, что спит…

— Вас всех, — улыбнулся тирд заколдованным имперцам, — я заражу бешенством — да не простым — и отправлю обратно. В окрестности университета, например. У меня как раз зелье почти готово!

— Генри, — прошептала я. — Не надо!

— Хорошего вечера, — коротко поклонился маг. — Факелы будут гореть еще пару часов. Наслаждайтесь обществом друг друга!

Я с замиранием сердца слушала, как Генри идет по коридору, поднимается по ступеням. Как хлопает дверь, через которую мы спускались в этот мрак.

— Рене, девочка моя… Как же так… — зашелестело в голове.

— Ты не ранен?

— Я был уверен, что ты в безопасности.

— Раймон, — строго спросила я. — Как ты?

— Замечательно, как видишь.

— Что же нам делать? — прошептала я, изо всех сил сдерживая слезы.

— Рене, он тебе что-то предложил?

— Работать на него.

— Соглашайся.

— Что?

— Ты должна жить. Мне есть, за что расплачиваться. Все это я заслужил. Но ты… Прости. Я не имел права на счастье, не имел права связывать с кем-то свою жизнь. Я забыл, кто я. Ошалел от счастья, и забыл… Если сможешь — прости…

— Ты с ума сошел? — перебила я его. — Не говори глупостей! Ты представляешь, что мне придется делать! Он заставит меня убивать! Не в прямую, но косвенно. Завяжет на магии слова…

— Любимая, — мягко перебил он меня. — Магия слова — это сказки. Никто не может так выстроить магическую формулу, чтобы принудить тебя сделать что-то поперек твоей воли, пользуясь тем, что ты что-то пообещала. Особенно, если вся твоя воля этому противиться.

— Сказки, говоришь? Слишком много сказок последнее время становится реальностью.

Какое-то время мы молчали. Синие лисьи глаза… Если Стихии вытащат нас отсюда, это будет мой самый страшный ночной кошмар…

— Рене, ты должна согласиться.

— Раймон, ты бы согласился?

Ответом была тишина.

— То-то, — грустно усмехнулась я.

— Я тебя люблю, — обреченно проговорил он. — И мне очень хочется спрятать тебя. Как это удалось твоим родителям.

— Такого два раза за жизнь, наверное, не бывает…

— Я, действительно, не имел права впутывать тебя в свои дела.

— Знаешь, о чем я жалею?

— Что когда-то встретилась со мной?

— Нет. О том, что у нас не было этих двух лет. С того момента, как мы увиделись.

— И что бы ты сделала, если бы увидела меня впервые? — лис поднял морду.

— Сначала запретила бы прикрывать глаза, когда я с тобой разговариваю. Потом… поцеловала бы.

— Сама? Добровольно?!

— Я бы еще много чего с тобой сделала совершено добровольно.

— В кабинете ректора?

— Бедная госпожа Миррова!

Синие глаза улыбнулись.

Это была чудесная ночь. В тот момент, когда нас накрыло — истерикой — кто ж спорит — и я стала смеяться, страх смерти отступил. Мы признавались друг другу в любви, шептали нежности, вспоминали все глупости, которые успели натворить за эти два года.

Я спрашивала у него — почему он тянул с признанием все лето — и заявляла, что готова была стать его любовницей. Он недовольно и высокомерно фыркал, потом сбивался — и смущенно признавался, что боялся ошибиться и быть отвергнутым.

— Ты? Боялся?!

— С тобой ничего нельзя было знать наверняка, — ворчал мой муж.

Он — в свою очередь — интересовался, когда я поняла, что влюбилась в него.

— Летом… — начинала юлить я.

— Лето длинное, — недовольно шелестело в моей голове.

— Я не знаю точно…

— Рене-е-е.

— Но в тот вечер, когда мы собирали землянику, я готова была просить тебя остаться. Хотя бы на ночь. Но лучше — на всю жизнь.

— Скорее всего, он убьет меня на твоих глазах. Ты не должна плакать, Рене. Помни — я счастлив…

— Раймон… Мы… мы что-нибудь придумаем! Он же…

— Он здесь не один. К замку ведет прямой портал. Кроме инквизиторов к нему примкнули аристократы западных провинций.

— Предатели…

— Есть и представители османского ханства. Те из них, что лелеют планы свергнуть Империю. Думаю, завтра будет показательная казнь. Казнить имперского палача — грамотный ход. Сейчас ему нужна кровь. Разогреть союзников. Он у цели. Не знаю, будет ли убийство ритуальным… Не уверен.

— Неужели ничего…нельзя сделать?!

— Рене…

— Нет! Нет, Раймон! Я не верю!