Демон на миллион

Улыбка Констанс не дрогнула, когда пряный запах вампирских благовоний усилился, требуя, чтобы я убежала и дала ей что-нибудь, за чем можно было бы погнаться.

— Тебя бросил последний из Тамвудов, — сказала маленькая, сильная женщина, красные ногти играли с золотыми и серебряными нитями, когда она отодвинулась, чтобы закрыть мне вид на свою куклу. — Она должна была знать лучше, чем пытаться схватить ведьму. Их нельзя обратить. Неважно, насколько хорошенькие. Ты не была отпрыском. Ты была игрушкой.

«Если она дотронется до моих волос, я ее шлепну», — подумала я. Она пыталась заставить меня почувствовать себя неполноценной. Быть брошенной было худшим, что могло случиться с живым вампиром; иногда это приводило к долгому, медленному, унизительному упадку сил, но чаще это была быстрая смерть от рук другой нежити, полученная в подарок.

— Она не бросила меня, — сказала я, когда феромоны поднялись во мне, требуя, чтобы я сделала что-нибудь, что угодно. Но я стояла неподвижно и могла сказать, что это чертовски раздражало ее. — И я никогда не была ее отпрыском. Я была чем-то гораздо более опасным. Все еще являлась таковой.

— О? — Констанс подошла ближе, и я не пошевелилась, когда Эдден оттащил Нэша назад, а женщина начала медленно, нервируя, кружить вокруг меня. Пайк был натянут как струна, и еще двое из ее окружения ускользнули. — Скажи мне, — произнесла она позади меня, и волосы на моей шее встали дыбом. — Что может быть опаснее кровавой игрушки, желающей быть чем-то большим?

Я повернулась к ней лицом, мой пульс бешено колотился. Она была действительно невысокого роста, и я не собиралась ее недооценивать.

— Я ее друг. — Я сделала паузу, чтобы дать ей понять это. Друг был равным. — Наслаждаешься видом на реку? — сказала я, пытаясь вникнуть в суть дела. — Мне сказали, что жилище Пискари изначально было выдолблено из-под сарая.

— Мммм. — Она закончила свой круг рядом с Пайком, улыбаясь, показывая мне свои длинные, смертоносные зубы. — Это может объяснить сырость. — Она повернулась к своей свите. — Джони, любимая, разве мы не устали от сырости? Это действительно заставляет наши волосы плохо себя вести.

Женщина вздрогнула, услышав свое имя, опустив голову, и черный парик задрожал, пока один из ее помощников ловко не приподнял ее подбородок, его палец размазал макияж. Глаза женщины так и не сфокусировались, а красные губы приоткрылись в бессмысленном движении.

— Тинькины титьки, она совсем пропала, — сказал Дженкс, нависая над моим плечом, и позади я услышала быстрый вдох Эддена. Я не думала, что он видел ее до этого момента.

— Джони согласна. — Констанс повернулась ко мне. Снова она протянула руку, ее многочисленные кольца напомнили мне о Ходине. — Прими мою власть. В городе неспокойно. Ты можешь покончить с этим.

Она невменяема, или это шоу, чтобы держать своих людей в узде? Интересно, подумала я, переводя взгляд с Джони на Пайка. Но он был замкнут, на его лице не было абсолютно ничего. Ее окружение тоже спокойно проигнорировало этот обмен репликами. Только Лэндон выглядел неуютно, прячась в задней части группы, когда все больше ее последователей начали ускользать.

— Верно, я могу покончить с этим, — сказала я, все еще не принимая ее руку. — Я рада, что ты это понимаешь. И я искренне рада, что встретила тебя. — Даже если ты безумнее июньского жука, сражающегося со светом на крыльце. — Отдай мне Зака, и я уйду.

— Мммм, — снова сказала она, опустив руку. Позади нее Пайка заскреб ногой по кафельному полу, и клянусь, ее глаз дернулся. — Не стоит недооценивать меня. Те, кто так делают…

— Не живут долго, — перебила я, вызвав вздох у ее последователей, но я устала потакать эго нежити, особенно сумасшедшим. — У меня та же проблема. — Я позволила оттенку собственного гнева прозвучать в голосе, но только намеком. Эта ее кукла зашкалила мой странный-дерьмо-о-метр. — Но когда люди недооценивают меня, они обычно оказываются в тюрьме, а не в яме в земле. — Я отступила, чтобы создать у нее иллюзию контроля. Это, и чтобы скрыть мое колотящееся сердце. — В Цинциннати по-прежнему незаконно убивать людей, Констанс. Даже тех, кто может вернуться. Даже тех, кто этого заслуживает. Мы забираем Зака. Где он?

— Э, Рейчел? — сказал Эдден позади меня, но я сажала руки в кулаки, искры энергии от ци танцевали вокруг костяшек пальцев.

Крылья Дженкса загудели, когда он качнулся между мной и Эдденом.

— Если хочешь зайти за угол в поисках правдоподобного отрицания, все в порядке. Нэш, Рейч и я поймут.

— Я не уйду, — пробормотал Эдден, но он был уязвим, что беспокоило меня.

Брови Констанс поползли вверх. Ее подбородок задрожал, когда самообладание начало выходить из-под контроля, и запах испуганных вампиров усилился позади нее. Пайк выглядел одновременно возбужденным и обеспокоенным, и когда он издал тихий болезненный звук, Констанс улыбнулась с ледяной холодностью.

— Джони думает, что тебе нужно передумать, прежде чем она решит научить тебя хорошим манерам, — сказала она, поворачиваясь к женщине в конце того, что осталось от ее свиты. Они все прижались к стенам, опустив головы, будто не желая видеть, что будет дальше. — Твои обещания пусты, — сказала она своим высоким голосом, медленно проходя мимо них, останавливаясь, чтобы потрогать ожерелье одной из своих последовательниц, прижатой к стене, с опущенной головой и едва дышащей. — У тебя нет силы, кроме той, что у тебя в руках, — добавила она, снимая единственную золотую нить с шеи и продолжая путь. — И этого недостаточно, чтобы удержать город.

Блаженно улыбаясь, Констанс остановилась перед Джони, и некогда красивая женщина напряглась, тихий, бесполезный звук страха вырвался из ее внезапно стиснутых челюстей.

— Посмотри, кем ты себя окружаешь, — сказала Констанс, надевая ожерелье, которое она только что сняла, на и без того перегруженную шею Джони. — Пикси? Эльф и человек? — Издав тихий довольный звук, она водрузила парик Джони на место. — Вот так. Все красивые.

Оскорбленный Дженкс захрустел крыльями, и я щелкнула пальцем, приказывая ему остаться. Констанс была сумасшедшей. Никто не знал, что она сделает.

— Я говорю, что мой выбор того, кем я себя окружаю, делает меня разносторонней, а не слабой, — сказала я, и она повернулась, новый гнев исказил лоб маленькой женщины. — И мне не нужно удерживать город. Город держится сам по себе.

— Города сами себя не удерживают. — Все больше людей разбегались, но Констанс не обращала на это внимания, раскладывая украшения Джони, поглаживая каждую нить, будто это была драгоценность. — Джони, дорогая, ты же знаешь, я не люблю, когда ты грустишь, — сказала она, и охранник, державший Джони, усилил хватку, когда глаза Джонни прояснились. Внезапно испугавшись, она побледнела под макияжем, вжимаясь в мужчину, держащего ее, пока Констанс одним пальцем размазывала помаду, изображая извращенную улыбку. — Намного лучше.

Слезы полились из глаз женщины, когда Констанс вернула свое внимание ко мне. Я не могла улыбнуться в ответ. Даже в притворстве. Даже если это могло спасти мне жизнь. Не хватало вампирских благовоний, чтобы заглушить страх и притупить реальность, которую Констанс обрушила на них.

— Ты! — внезапно рявкнула она на женщину, у которой забрала ожерелье, и Пайк издал разочарованный звук, его пальцы коснулись внутреннего кармана куртки. — Ты же знаешь, я не потерплю, чтобы меня окружали животные. Где твои драгоценности?

Все, кто стоял за бедной женщиной, убежали, оставив только ее очевидных телохранителей, Джони, Пайка и Лэндона, эльф выглядел все хуже и хуже, будто он понял, что совершил ошибку.

— Я… я сожалею, мэм, — заикаясь, пробормотала женщина, с широко раскрытыми глазами и безумно напуганная, стоя одна в холле. — Сегодня утром у меня было ожерелье. Должно быть, оно сломалось. Оно упало! — внезапно закричала она, опускаясь на корточки на пол, когда Констанс шагнула к ней, согнув пальцы, чтобы сделать надрез. — У меня оно было сегодня утром! Оно упало! Оно упало!

Мой взгляд метнулся к Пайку, когда тот рванул вперед.

— Мэг, это твое? — сказал он, и ожерелье, похожее на то, что он мне предлагал, теперь свисало с его руки. — Я нашел в холле. Я должен был догадаться, что оно твое. Мне так жаль, что я не отдал его тебе раньше.

Рука Констанс упала, и женщина на полу затряслась, опустив голову и съежившись.

— Держи. — Он опустил его ей на голову, и женщина схватила его дрожащей рукой, тихо всхлипывая. Я понимала ее затруднительное положение. Надеть одно и рискнуть, что его заберут, или надеть два и выглядеть так, будто она просит укусить. Высоко подняв подбородок, Констанс кивнула.

— Маленький розовый дилдо Тинки, — выругался Дженкс, и Пайк взглянул на нас, помогая женщине подняться на ноги, явно услышав его. Выражение его лица было нейтральным, но я могла видеть разочарование в глубине его глаз, гнев на женщину, которая была невменяемая и оторванная от реальности.

— Убирайся с моих глаз, — сказала Констанс, и женщина убежала. — В следующий раз не теряй свои драгоценности. Это все, что отделяет нас от животных! — крикнула она вслед женщине, когда та бежала, сгорбив спину и щелкая каблуками, поворачивая за угол и исчезая.

Я задумалась, стоит ли мне снова показать свое кольцо или оставить его спрятанным. Я бы подралась с ней, прежде чем позволить ей это сделать.

— В моих комнатах воняет, — сказала Констанс, направляясь туда, где ждал Пайк, будто последних пяти минут не было. — Разрушь заклинание, которое наложила на них, или я уничтожу молодого эльфа. — Она приподняла бровь, затем уверенно отвернулась. — Я здесь закончила. Приведи Джони в мою комнату. Ей нужно новое платье.

Может быть, это была перепуганная женщина, стоявшая перед нами с тремя фунтами драгоценностей на шее и размазанной красной, нарисованной улыбкой на лице. Может быть, это было потому, что все, что у меня было, — это поддерживающие меня пикси, эльф и человек. Может быть, это был Лэндон, его глаза расширились, когда он только сейчас понял, кому он обещал свою верность. Или, может быть, это было потому, что единственная причина, по которой я спустилась сюда, заключалась в том, что оборотень, которого я даже не знала, пожертвовал своим здоровьем и свободой. Но с меня было достаточно.

— Причинить вред Заку будет ошибкой, — сказала я, когда ее охранники пришли в движение позади. — Почти такой же большой, как скупка собственности у меня из-под носа.

Это остановило ее, и она повернулась, ее охранники отодвинулись от нас. Даже Джони остановилась, влажные глаза женщины нашли мои.

— Уберите ее из моей башни, — сказала Констанс, и на мгновение мне показалось, что я увидела в ней намек на страх. Потому что я противостояла ей, сумасшедшая и все такое?

Нэш напрягся.

— Что насчет Зака? — спросил он, его страх и ненависть были очевидны, когда он посмотрел на Лэндона.

«Что насчет Зака?» эхом отозвалось в моей голове, и я раскрыла руки, чтобы позволить энергии капать с моих пальцев и шипеть на полу. Я не была привязана к лей-линии, так что у меня были ограниченные силы, но я была зла, и этот крошечный намек на страх в ее голосе придал мне смелости. Конечно, она была чертовски сумасшедшей, но у меня была репутация человека, занимающего суицидальные позиции на холмах только для того, чтобы раздражать людей.