Обречённая на месть. Дилогия

— Меня могут узнать в городе, — попыталась было выбраться из собственной ловушки Дана.

— Почему-то раньше тебя это не смущало, — лениво отозвался боевик. — Хорошо, наброшу на тебя отводящее взгляды заклинание. Никто не сумеет вспомнить, как ты выглядела.

Посещение лавок, торгующих шёлковым и кружевным безобразием, проходило по одному сценарию. Вначале сгорающая от стыда Дана тыкала пальцем в самые безобидные комплекты, после боевик указывал то, что нравилось ему, улыбчивые девушки-помощницы стайкой бросались подбирать Лидане бельё по размеру, чуть ли не с почестями провожая протеже красивого и богатого господина в примерочную. Слава Пресветлому, примеряла комплекты девушка в одиночестве. В первом салоне Лидана попыталась схитрить и заявила, что самые возмутительные и откровенные вещи не подошли. На это Атор лениво парировал, что готов присутствовать на примерке и лично оценить, насколько хорошо смотрится на девушке тот или иной комплект. Став не очень счастливой обладательницей трёх объёмных пакетов с развратными пеньюарами, трусиками, подвязками и бюстье, брюнетка взмолилась о пощаде. Как ни странно, боевик согласился. Даже предложил открыть портал прямо в комнату Даны, ехидно отметив, что от предложения донести пакеты она наверняка откажется.

— А могли бы вы оставить их у себя? На хранение? — с надеждой предложила девушка, не представляя, как она будет объяснять появление этого всего соседке и подругам и куда такое бесстыдство прятать.

— Если пообещаешь, что будешь всё это носить, когда тебе исполнится шестнадцать, — поставил условие Атор.

— Обещаю, — уныло согласилась Дана.

А куда было деваться? Девушка злилась в первую очередь на себя. Вот кто тянул за язык упоминать о производителях самого дорогого и откровенного белья в Империи и за её пределами? Никто. И план выставить себя меркантильной расчётливой дамочкой, решившей получить всё возможное от любовной связи с лучшим имперским боевым магом, провалился. Разбился вдребезги о холодное и спокойное понимание Атора. Как он сказал? «Я охотно поддаюсь на провокации, если вижу, что от них пострадает сам провокатор». Какая же он всё-таки сволочь!

А через минуту Дана возмутилась ещё больше. Атор открыл портал в свою комнату, открыл шкаф, демонстрируя всего две занятые вещами верхние полки и безукоризненно вежливо предложил девушке разложить свои вещи. Мол, чего им стоять в пакетах. Ещё и намекнул, что не станет возражать, если девушка переедет к нему окончательно.

Раскладывая вещи, Дана не могла не отметить мягкость льнущей к рукам ткани. Бельё было безумно дорогим, её стипендии хватило бы, в лучшем случае, на один пеньюарчик, самый простой. Герцогиня даже боялась представить, сколько стоило всё вместе. Покосилась на хаосита, внутренне приготовившись к тому, что он сейчас будет комментировать каждую вещь. Но Атор, решив не смущать девушку окончательно, сел за стол и раскрыл толстую тетрадь. Учебный план сам собою, к сожалению боевика, составиться не мог.

— Дана, подумай о том, что тебе действительно нужно, — проговорил он, увидев, что брюнетка закончила раскладывать вещи. — Обувь, верхняя одежда, что-то ещё. Форма ФБМ, конечно, вполне удобная, но вряд ли ты захочешь носить её постоянно.

— Я хочу одного: чтобы вы оставили меня в покое, — девушка выпрямилась. — Только этого! Господин Атор, ну поймите же, наконец: вы не привлекаете меня, как… как мужчина.

— Серьёзно? — Атор поднялся мягким, кошачьим движением. — Проверим? Если ты никак на меня не отреагируешь, я тебя отпущу.

— А что вы собираетесь делать? — на всякий случай Лидана попятилась.

— Ничего особенного, — уверил он. — Не беспокойся, твоя честь не пострадает.

Сбросил рубаху, не спеша, потянул вверх футболку. Дана сглотнула, наблюдая за мужчиной, как завороженная. Он действительно был красив. Сильное, тренированное тело, обманчиво мягкие движения. Хищник, вышедший на охоту. Небрежно бросив футболку на спинку стула, Атор подошёл к прижавшейся к стене Дане, медленно провёл ладонью возле её щеки, лаская, но не дотрагиваясь. Девушка чувствовала тепло от его руки, не отрываясь, смотрела в янтарные глаза, ощущая, как бешено колотится сердце. Мужчина наклонился к ней, легонько подул на шею, почти касаясь губами кожи. Дана шумно выдохнула, чувствуя, как ослабли колени, а соски натянули ткань бюстгальтера. Мурашки уже маршировали по спине целыми полками. А ведь Атор до неё даже не дотронулся.

— Не привлекаю, говоришь? — мурлыкнул он, опаляя шею дыханием. Поднял голову и выдохнул ей в губы: — А мне кажется, что очень даже наоборот.

Отстранился, отошёл к столу, надел футболку. Дана стояла, опустив голову, и не могла поверить в реальность происходящего. Он не может, не должен её привлекать! Губы ныли, словно боевик действительно её поцеловал.

— Можешь идти, — разрешил Атор, вновь садясь за стол. — Впрочем, если решишь остаться и проверить ещё как-нибудь, насколько я тебя не интересую, буду только рад.

— Ненавижу вас! — прошипела девушка, бросаясь к двери.

Хлопнула ею от души. Боевик лишь усмехнулся. Малышка сегодня его повеселила. Неужели она действительно думала, что он пожалеет на неё денег? Да он мог купить ей всё, что она только бы пожелала, за исключением, разве что, императорского дворца. Наивная девочка попыталась разыграть из себя циничную стерву, вознамерившуюся запустить коготки в богатого мужчину. Надеялась, что он не раскусит её план? Впрочем, результатами Атор был доволен: Лидана попалась в свою же ловушку, и теперь он предвкушал, как на ней будут выглядеть обновки. И как он будет ласкать стройное девичье тело, не спеша обнажить его полностью.

— Ненавижу! — шептала Дана, возвращаясь в общежитие. — Ненавижу! Никогда он не получит меня по доброй воле!

А с утра её ждал очередной шок. Смущённая, но до безобразия счастливая Лея заявила, что скоро выходит замуж. Альма, успевшая с вечера слегка привыкнуть к грядущим изменениям в жизни соседки, с интересом наблюдала за реакцией Даны, а после легко призналась:

— Она вчера как явилась под вечер, зацелованная и с горящими глазами, я прямо конспект выронила. А когда узнала, что Лейку ещё и замуж позвали, сама чуть мимо стула не села. Смотри, какая довольная. На свадьбу пригласишь хоть?

— А мы пока не разговаривали насчёт этого, — пухленькая девушка смутилась. — Но я обязательно скажу вам, как только мы с Алваром поговорим… Ох, девочки, я такая счастливая! Сама не верю, что всё это со мной…

— Он хоть хорошо целуется? — Альма прыснула, глядя, как Лея моментально покраснела до кончиков ушей. — От тебя бумагу можно поджигать! Так как, хорошо?

Лея молча кивнула и опустила голову. Тем, что происходило между ней и любимым мужчиной в его комнате, она не хотела делиться ни с кем. Это было её, личное. Его тихий шёпот, ласковые прикосновения, поцелуи… Девушка ни на секунду не жалела, что позволила ему раздеть себя прошлым утром. И замирала от сладкого ожидания следующих выходных.

Дана весь день была, как на иголках, и с опасением ждала боёвки. Но преподаватель никак не демонстрировал особое отношение к ней: тот же ровный тон, что и раньше, внимания не больше, чем другим, замечания только по делу. Правда, когда он коснулся её руки, поправляя блок, девушка вздрогнула, ощутив тепло его ладони. Взглянула испуганно: заметил или нет? Но Атор, даже если и заметил, виду не подал. Постоял рядом с минуту, убедился, что теперь она всё делает правильно, и ушёл к следующему студенту.

А во время спарринга произошло непредвиденное. Сменив двух соперников, в третий раз Фабиан оказался напротив Харли Кебиана. С лёгкой улыбочкой рябой что-то ему сказал, и Феб, вспыхнув, как лучина, с криком: «Ах ты, гнида!», боевым петушком налетел на противника, не замечая ничего вокруг. Несмотря на то, что уступал и в росте, и в весе, уронил Кебиана на землю, и в последний момент, вместо того, чтобы ударить, остановился, благородно позволяя рябому встать. Тот подарок оценил, поставил подножку, сбил соперника с ног и изо всех сил пнул в бок.

— Прекратить! — скомандовал наблюдавший за схваткой Атор.

Впрочем, за этой дракой следили все. Феб, тяжело дыша и сжимая кулаки, поднялся, с ненавистью глядя на Харли. Тот в ответ усмехнулся, вытирая кровь с разбитой губы.

— О драке мы поговорим отдельно, а сейчас, Рандо, объясните мне, какого демона вы не добили Кебиана, раз уж набросились на него с такой яростью? — осведомился боевик. — Хотели дать ему шанс прикончить себя?

— Пожалел, — неохотно ответил паренёк, держась за бок и морщась. — Зря, уже понял.

— Благородство в драке — залог проигрыша, — холодно произнёс преподаватель. — В настоящем бою вам было бы не только жаль, но ещё и стыдно.

— За то, что сам виноват, что получил по рёбрам? — Феб переступил с ноги на ногу и снова поморщился.

— Не совсем, — покачал головой хаосит, и обвёл взглядом студентов.

Большинство ребят, судя по взглядам, были согласны с Фабианом и тоже пожалели бы упавшего соперника. А Харли откровенно поддерживали Люсьен и тощий парень по имени Зигфрид. Витор и ещё двое из компании старосты предпочли рассматривать вытоптанную траву на полигоне, всем своим видом демонстрируя, что они вовсе даже ни при чём и не желают поддерживать ни одну из сторон. Самое интересное, что в этой ситуации Атор был как раз на стороне рябого. Не имело значения, из-за чего началась драка, важно было, что противники схлестнулись всерьёз. А раз так, врага следовало добивать любым способом, забыв о жалости и благородстве.

Атор не оправдывал себя за ту жизнь, которую вёл. Десять лет он служил Императору Зиаму, без жалости и ненависти уничтожая тех, кто мешал Ардану. Или его конкретным жителям. Хотел бы он, чтобы жизнь сложилась иначе? Возможно. Но Пресветлый или, что было более вероятно, Пересмешник, распорядились его судьбой по-другому. Атор вовсе не был таким жестоким, каким его представляли. Да, он умел контролировать свои чувства, отточил инстинкты до совершенства, обладал потрясающей интуицией и острым умом, но это не мешало ему порой проявлять милосердие к тем, кто этого заслуживал. Впрочем, к противникам это не относилось.

Вальтормар придерживался твёрдого убеждения, что враг всегда остаётся врагом, и жалости в поединке места нет. Если уж сошёлся в смертельной схватке — убей. Иначе пощажённый соперник вернётся, чтобы однажды тёмной безлунной ночью всадить в спину нож. Или запустить файербол. А может, и вовсе элегантно подсунуть отравленное вино. Тот, кто сошёлся в честной схватке и проиграл, в следующий раз всегда ведёт себя осторожнее. Особенно в том случае, если понимает: противника ему не превзойти. Впрочем, иногда нежелание добить могли расценить, как слабость, и вновь решиться на встречу лицом к лицу. Атор знал нескольких магов, которым в новой стычке с бывшим соперником не повезло…

— Понимаете ли, Фабиан, — он усмехнулся, — на встрече с Пресветлым вам будет перед ним демонски стыдно, если вы встретите смерть от руки того, кого могли убить, но по каким-то причинам не сделали этого. Жалость к врагу крайне вредное и несовместимое с долгой жизнью чувство. Всегда добивайте соперника, не оставляйте его за спиной. Но — не на моих парах. Сейчас идёте в лазарет, Рид наверняка давно не лечил сломанные рёбра и очень обрадуется вашему визиту, а после боёвки задержитесь вместе с Харли, побеседуем о причинах драки и том, чем вам обоим это грозит.