Девиант в Академии Стражей (своя среди чужих)

Глава 16

Потрясающе!.. Опять поползут грязные сплетни.

Отстранившись, спрыгнула с бортика и, взглянув на Марса снизу вверх, поинтересовалась:

— Как думаешь, для чего он искал профессора Блэзиуса?

— Понятия не имею… — Марс выглядел несколько смущенным. Пожал плечами и спрыгнул с бортика. — В одном я уверен твердо: тебя следует осмотреть профессионалу. Обратись к Мишель.

— Думаешь, ей можно доверить эту тайну?

Вообще-то наша лекарка уже знала про меня многое. То, о чем даже Марс не подозревал (по крайней мере, я на это очень надеялась), так что тайн много не бывает. И все же мне хотелось узнать мнение наставника.

— Тебе это необходимо, — кивнул Марс, все еще стараясь не смотреть мне в глаза. — Надо непременно выявить причину твоих странных видений и определить их природу. Лучше всего это сделал бы опытный маг, но и наша Мишель многое умеет. К тому же не треплет языком и не выспрашивает лишнего.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — расчувствовалась я.

Марс повернул голову в мою сторону, и вдруг глаза его вспыхнули каким-то совершенно дьявольским огнем. Меня бросило в жар, как будто в душевой вдруг включили отопление на полную.

— Ты же мой подопечный, Вэр. Мой друг, черт тебя дери!..

Он это сейчас мне говорил или себе самому? Больше походило на то, что Марс втолковывал собственному сознанию одну простую и важную мысль: курсант курсанту только друг. И никаких пылких взглядов и откровенных прикосновений.

— Я тоже тебя ценю, — ответила, чувствуя, как предательский жар заливает щеки багрянцем. — Как друга, разумеется.

Он проводил меня в медпункт и лично передал в руки Мишель. При виде меня ее голубые глаза стали огромными, как котелки.

— Снова?.. — с сомнением уточнила она, складывая на груди волосатые руки. — Куда на сей раз вляпался, курсант Вэр?

Хотелось бы сказать, что она не права, но нет. Приняв покаянный вид, опустила низко голову и вздохнула. Что поделать, придется сознаваться.

Марс покинул меня с некоторым облегчением, приказав оставаться в медпункте до утра. Оно и понятно: гоблинша свои владения охраняла надежней, чем цербер Тартар. Сюда ни один иномирянин в своем уме носа не сунет. Уж кто-кто, а Мишель и вылечить умеет и покалечить так, что выжившие позавидуют погибшим.

— Вот хоть бы раз пришла просто так, поболтать, — пробубнила она, когда мы оказались в отдельном блоке, ее личной вотчине. — Чаю б попили, обсудили что-то кроме болячек. Но нет же, в медпункт приходят только по острой необходимости. Вот как стрельнет, так и идут. Ну, или ползут. Кому как повезет

— Да я бы с радостью поболтала, — призналась, снова вздохнув. — Найти бы еще время на все это.

— Знаю, знаю… — Мишель сменила гнев на милость. — Эти драконы Ихозаурусы наделали много шума, еще и мальчиков наших погубили. Чтоб их разорвало от их же огня!

От этого пожелания мне стало не по себе. Прокашлявшись, растерла грудь и устремила виноватый взгляд на Мишель.

— Выкладывай, ― приказала она. — Не боись, милая, здесь никто не подслушает, я об этом позаботилась. Мы, гоблины клана Маелузы, своих не выдаем и не бросаем.

Я рассказала ей все: про то, как встретилась с детенышем Ихозауруса, и о том, как он влил в меня свою кровь прежде, чем исчезнуть в пасти более крупного дракона. И о подозрительном жжении в груди, а также о последующем магическом даре. О предчувствиях и видениях, которые — я нисколько не сомневалась — были более чем реальными. О нападении в комнате.

Умолчала я лишь об одном: о профессоре Блэзиусе. Какой бы честной ни была Мишель, она все же служащий Бюро Межмирового Контроля. И на нее тоже распространяется устав Академии, а распространение ложных данных и подрыв авторитета преподавателей — преступление, пожалуй, сильнее, чем проникновение в ряды Охотников девушек. К тому же, прежде чем обвинять Блэзиуса, стоило найти доказательства его вины. А пока у меня их не было, и распространяться не стоило.

— Что ж, — проговорила Мишель, выслушав мою непростую историю. Потерла друг о друга мохнатые зеленые ладони. — Давай посмотрим, что там у тебя внутри.

Из ее уст это звучало очень многозначительною. Еще более жутковато стало, когда Мишель повела меня к магическому сканеру, а после достала огромный моток белой льняной ткани, пропахший едкими благовониями.

— Вязать будешь?.. — поинтересовалась я, немного опасаясь ответа.

Мишель усмехнулась, показав идеально белые зубы.

— Я что, хурма, чтобы вязать? — поинтересовалась она. — Не смотри на меня так недоверчиво. Да, мне как-то довелось испробовать фрукт из твоего мира — дрянь, скажу тебе, редкостная. Наши маликомуса много вкуснее.

Тут я могла бы поспорить. В сравнении с маликомусами, хурма — это так, детское развлечение. Раз попробовав гоблинский фрукт на спор, я три часа не могла разлепить рта. Мало того, что его попросту склеило, так еще и появилось ощущение, будто мне ежа на язык положили. А гоблинам нравилось подобное угощение.

Конечно, я могла бы поспорить, но не стала.

Все же спорить с гигантшей, у которой трицепсы круче, чем у Серджио Олива, так себе развлечение. К тому же сейчас у Мишель в руках было мое здоровье и даже жизнь.

— Я всего лишь ненадолго превращу тебя в мумию, — рассмеялась гоблинша. — Нет, убивать не буду, обойдемся без этого. А вот одежду придется снять, иначе обследование получится неполным.

Меня действительно обмотали с ног до головы вонючими бинтами, а после разместили в «саркофаге», который пищал и, кажется, матерился на гоблинском, изучая мое тело. Когда раздался протяжный вой, я думала все — мне хана.

Но нет, как оказалось, все шло как надо.

— Твои жизненные показатели в норме, — сообщила Мишель, исследуя выданные сканером данные. — Даже лучше, чем прежде. Конечно, изучить магию драконов я не смогу, но одно скажу наверняка: пока она тебе не вредит, а даже помогает. Если появятся сомнения, проведем повторный тест. Пока даже мне придраться не к чему.

— А что ты думаешь насчет поведения Ихозаурусов? — не могла не поинтересоваться я. — Почему один из них сожрал детеныша?

Мишель долго думала, прежде чем ответить. Она наблюдала за тем, как я одеваюсь, и на ее зеленом лице отражалось напряженное размышление. Гоблинша то хмурилась, то подозрительно кривила рот, а после снова серьезнела.

— Не всему, что видят наши глаза, стоит верить, — выдала наконец.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила я. Руки, застегивавшие куртку, замерли, как и дыхание. — Скажи, прошу, мне важно знать твое мнение.

— Женское чутье — великая сила, — сообщила Мишель. — Наше сердце часто подсказывает, как поступить правильно, даже если разум сомневается в выбранном пути. Я верю в тебя, девочка, даже если ты сама не веришь. Что бы ни случилось и не понадобилось, знай: я всегда на твоей стороне.

Слова Мишель дали новый повод для размышления. Я не спала всю ночь, но вовсе не из-за того, что боялась нападения. Дело в другом. Я все вспоминала малыша дракона и никак не могла осознать, что его больше не существует. Мне вдруг показалось, будто я чувствую его. Не только в своей крови.

Из-за бессонной ночи утром вышла из лазарета вялой и слегка подавленной. Не заметила Мугнуса, спешившего мне навстречу, буквально натолкнулась на него.

— Извини… — пробормотала и собиралась пройти дальше.

— Постой! — окликнул Мугнус и, схватив за руку, заозирался, точно чувствовал за собой слежку. — Надо поговорить.

— А?..

Подняв голову, взглянула ему в лицо. Сегодня его глаза особенно слезились, да к тому же отливали красным. Кажется, не только у меня ночь выдалась бессонной.

— Слушай, если это из-за того, что видел нас с Марсом, — неловко начала я, — то ты все неверно истолковал. Мы это… разучивали новое сильнодействующее заклинание, для которого нужна как раз вот такая грязь.

Глупейшее объяснение, конечно, но ничего умнее мне в голову не пришло. С одной стороны, я предполагала, что Мугнус может заинтересоваться нашими с наставником отношениями — с развлечениями в Академии Охотников туго, вот и пользуются любой подвернувшейся возможностью отвлечься от суровых учебных будней. А тут такое происшествие! Младший курсант в объятиях старшего, да еще и в укромном местечке, ну как не пообсуждать? И пусть Мугнус не из тех, кто обожает распространять сплетни, я не удивилась его вопросу.

— Дело не в этом, — Мугнус смачно чихнул и, утерев нос рукавом форменной куртки, продолжил: — Думаю, только ты сможешь меня понять и развеять опасения. Либо подтвердить их.

Мои брови недоуменно поползли вверх.

Если речь не идет о нас с Марсом, тогда о чем вообще? Мы с Мугнусом не были врагами, но не были и близкими друзьями, такими, кому можно доверить личные секреты.

— Идем, — он потащил меня в небольшой закуток, где лекари осматривали пациентов. Сейчас тут было тихо и пусто. — Тут шумоизоляция лучше.

Присев на невысокую кушетку, я подперла подбородок кулаком и, подавив зевоту, приготовилась слушать. Судя по тому, как беспрерывно чихал Мугнус, разговор предстоял серьезный. Парень всегда чихал, когда нервничал.

— Так о чем речь? — поинтересовалась, когда он вот уже добрых десять минут не решался начать. — Выкладывай, или я пошел. У нас первой парой артефакторика, а профессор Констант жутко не любит опоздунов.

А меня в особенности, так что лучше не давать ему шанса отыграться.

— Тебе ведь не нравится профессор Блэзиус, верно? — поинтересовался Мугнус. — Мне показалось, ты не доверяешь ему.

Хм… не доверяю — слабо сказано. Вот только к чему клонит парень, стоит выяснить, прежде чем сознаваться в собственных подозрениях. Вдруг, Мугнус тоже что-то почувствовал?

— Возможно, — уклончиво сообщила я. — Так ты о нем хотел поговорить, о профессоре Блэзиусе?

Мугнус подтверждающее чихнул. Достал из кармана довольно потрепанный огромный носовой платок, высморкался и после этого выдал:

— Мне кажется, он шпион и предатель!

Это было сказано так громко и неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

— Тише!.. — шикнула на Мугнуса. — Что ты орешь, как корень мандрагоры? С такими вещами не шутят…

Даже в относительно безопасном осмотровом кабинете нас могли подслушать. Это уже не личные владения Мишель, хотя шумоизоляция действительно хорошая, но не настолько же. Нет никакой гарантии, что в одном из прилегающих к комнате блоков нет любопытного медбрата или вообще пациента.

— С чего ты это взял? — спросила уже спокойнее.

Всему должно быть разумное объяснение. К примеру, Мугнус мог подслушать наш с Марсом разговор. Или же, на что я рассчитывала больше, знать нечто важное. То, из-за чего парень искал профессора вчера вечером.

— Все началось с задания на Вазире. Я заподозрил профессора Блэзиуса, когда он первым и якобы совершенно случайно оказался в той пещере, где погибли Дариус и Якобус. Он был первым на месте преступления, понимаешь?

— Это еще не повод обвинять в измене.

Звучало разумно. И все же сердце мое забилось чаще и отчаяннее. В момент трагедии я находилась в полубессознательном состоянии из-за нападения дракона, так что не знала подробностей. Но когда очнулась, профессор Блэзиус действительно был рядом. Могло ли случиться так, что он уничтожил важные следы? Или, что еще ужаснее, напал сам?