Девиант в Академии Стражей (своя среди чужих)

Глава 6

Очнулась с дичайшей головной болью. Приоткрыла глаз, и первое, что увидела — волосатую зеленую руку с коротко остриженными когтями. Она втирала мне в плечи вонючее снадобье. К своему ужасу я поняла, что лежу совершенно голой, едва прикрытой белоснежным покрывалом.

— А-а-а!.. — заорала, еще не поняв толком, где именно нахожусь.

Хотела подняться, но зеленая рука мягко, но настойчиво уложила меня обратно. Я вскинула голову и наконец-то рассмотрела ее обладательницу: пухлую гоблиншу с пучком рыжих волос на макушке и огромными клыками. Гоблинша улыбалась, хотя и выглядело это жутковато. Зато голубоватые глаза светились добротой. По белому халату с нашивкой Академии я догадалась, что передо мной ни кто иная как Мишель, главная в местном медпункте.

— Не кричи так, не такая я и страшная, — проговорила Мишель неожиданно приятным, мягким тоном. — По крайней мере, не страшнее тех тварей, что обитают на Гольё.

— Это я не вас испугался, простите… — пробормотала я. Нервно сглотнула, прежде чем задать решающий вопрос: — Кто меня раздевал?

Гоблинша снова улыбнулась.

— Я. Мне пришлось, иначе не устранить последствия электрической атаки. Но ничего, мое зелье вмиг поставит на ноги. Правда, некоторое время тебя будет тянуть на соленое, ну и плюс головокружения. Но ведь это не слишком высокая цена, могло быть гораздо хуже, ведь ты получила немалый заряд.

Электричество, так и знала. «Зеленые» курсанты славно похимичили над ловушкой, но растратили всю магию амулетов. Видно, в их группе попался кто-то, наделённый собственной магией, одних амулетов не хватило бы на нечто подобное.

Стоп!

Мишель сказала «получила»? Ну, конечно, она же раздевала меня и видела все, включая повязки на груди и отсутствие главного предмета мужественности, по мнению некоторых особо резвых Охотников. Кто-кто, а главная лекарка Академии может без труда отличить девочку от мальчика.

— Мишель, вы… Вы ведь понимаете, — неловко начала я, смущаясь и испытывая дикий стыд, будто и в самом деле совершила нечто ужасное. — Если вы расскажете ректору, что я…

— Не бойся, — остановила меня гоблинша, утешающе погладив по голове, — я не выдам твоей тайны. Женщины моего народа почти сотню лет боролись за равноправие и возможность считаться такими же членами общества, как мужские особи. Я хорошо понимаю твои стремления и уважаю их. Ничего никому не расскажу, но знай: ректор Крэш и другие Охотники должны гордиться тем, что среди них есть такой храбрый и отважный воин. И не важно при этом, какого он пола.

— Спасибо, — прошептала я, чуть не плача, и пожала мохнатую зеленую руку.

Слова Мишель растрогали меня. Я хорошо знала историю их мира и помнила о борьбе женщин за права, ведь долгое время им приходилось не только полностью подчиняться мужчинам, но и считать их богами. Подумать только, такие сильные и умные гоблинши были вынуждены прислуживать и потакать каждому желанию вначале отцов и братьев, а после мужей. Сейчас это в прошлом, женщины гоблинши теперь занимают высокие государственные посты и могут выбирать профессию по своему усмотрению. Но они никогда не забудут, сколько слез, крови и пота пролили за это право их предшественницы.

А я никогда не забуду поступок Мишель и ее доброту.

— Не благодари, — проговорила она. — Для меня честь быть знакомой с тобой. Когда-нибудь ты станешь великим Охотником, а я буду рассказывать внукам, что знала тебя лично и даже внесла небольшой вклад в твое становление. А пока отдыхай, ты еще очень слаба.

Не успела она это сказать, как в дверь медблока постучали — тихо, но настойчиво.

— Опять к тебе посетители, — покачала головой Мишель. — Целый день тут кружатся, устала прогонять

Посетители? У меня?

— А они не?..

— Не-е-ет, — довольно протянула Мишель и лукаво подмигнула, — шумоизоляция тут хорошая, на случай, если понадобится делать сложную операцию или еще какую болезненную манипуляцию. Никто наш разговор не слышал. Даже могучая длань ректора Крэша сюда не простирается, здесь полностью мое царство. Так что, примешь гостей или поспишь?

Конечно же, я согласилась встретиться с друзьями. Когда дверь приоткрылась, в нее одновременно влетели Марс и Кастор. Но последнего гороподобная Мишель совсем не ласково вытолкнула обратно со словами:

— Ну, нет, пациенту нужно отдохнуть, так что проход только по одному.

— Привет, — поздоровался Марс, присаживаясь на низкий стул возле кровати и тревожно всматриваясь в мое лицо. — Как ты?

Его темные волосы были взлохмачены, словно он, нервничая, постоянно запускал в них пальцы.

— Живой, — улыбнулась в ответ и повыше натянула покрывало. Боялась глубоко дышать, чтобы наставник не рассмотрел грудь. Казалось, в его присутствии она увеличилась вдвое и теперь могла привлечь ненужное внимание. — Кто победил в соревновании?

Марс удивлено расширил глаза.

— Вы, конечно! Ваш флаг так и не нашли, но вы были первыми, кто заполучил чужой. Марти сообщил о победе и, пока не подоспел Троен со второй частью группы, пытался привести тебя в чувство. Твоя тактика была идеальной, как и чутье. И то, что ты спас Гэва, зная, что пострадаешь и, возможно, умрешь. Благодаря этому ваша группа получила наивысший бал из всех возможных. Именно этого и ждут от Охотников — сплоченности и готовности пожертвовать собой. Знаешь, пожалуй, с сегодняшнего дня больше не буду звать тебя «детка».

Я рассмеялась, но, почувствовав боль в груди, закашлялась. Марс хотел помочь мне привстать, но я шарахнулась от его руки, словно она была горящим факелом. Если бы он коснулся обнаженной кожи, не представляю, что бы со мной стало. И это несмотря на плохое самочувствие и прочие неприятности.

— Я не обижался на это прозвище, — заверила, чтобы немного разрядить обстановку. — И даже привык. Так что можешь по-прежнему называть деткой. Тебе можно, остальным не стоит.

Марс согласно кивнул.

— У тебя теперь целая армия фанатов. Все, кто был в твоей группе, рвутся выказать уважение. Там, за дверью твои однокурсники и не только. Целая толпа.

— Боюсь, Мишель не переживет такого нашествия, — произнесла, испытывая неловкость. Видимо, общественное признание ― это не мое. Уж лучше бы по-прежнему считали трусом, так моей персоне уделяли меньше внимания. — Да и я тоже. Как Гэв?

— Он тоже за дверью и хочет поблагодарить за спасение. Ногу ему уже залечили…

Марс невольно покосился на мою ногу, точнее, ее часть. Мишель, конечно же, временно избавила меня от протеза, и теперь увечье было слишком заметно.

— Ничего, к этому я тоже привык, — соврала как можно более равнодушным тоном. — В этом даже есть свои плюсы. К примеру, ядовитым муравьям Гольё лунный металл пришелся не по вкусу, и они не трогали меня.

Марс коротко хохотнул и положил руку на мое здоровое колено. Его тепло проникло в меня через слишком тонкую ткань, и я в который раз ощутила: мне мало быть только Охотником. Моя женская сущность требовала признания и внимания. И не от кого-нибудь, а именно от парня, который сейчас зачем-то принялся поглаживать мою ногу.

— Марс, я… — начала, еще не зная как продолжить.

Наши взгляды встретились, и мое бедное сердце затрепетало, как пойманная в паутину мошка. Марс не должен на меня так смотреть, это надо срочно запретить Уставом Академии.

— А вот и крепкий бульон для нашего пациента!

Приход Мишель нарушил неловкую сцену. Мне показалось, гоблинша нарочно крикнула громко, чтобы вывести нас с Марсом из состояния загадочной прострации. Наверное, со стороны мы походили на придурковатых учёных, внезапно осознавших, что параллельные линии все-таки пересекаются. Но ведь это невозможно! Так же, как немыслимо предположить, что двух курсантов Академии Стражей, двух Охотников, влечет друг к другу.

— Мне столько не осилить, — улыбнулась я, рассмотрев объемы тарелки, принесенной Мишель. Из этого тазика вполне можно накормить половину Академии, а не одного полудохлого курсанта. Ложка тоже под стать — настоящий половник. Я поняла: главная лекарка решила закормить меня до смерти, чтоб не мучилась.

— Придется, — настоятельно порекомендовала Мишель. — Костный бульон с заговоренными травами быстро восстановит силы. Думай о том, как поскорее прийти в себя, а не выйти в астрал.

В последнем замечании читался тонкий намек на толстые такие обстоятельства. Мишель заметила, как между мной и Марсом в очередной раз пробежала искра. Заметила и предупредила, будто сама не знаю, что эта сумасшедшая влюбленность может разрушить все, к чему я так долго и упорно шла. Но как противиться, если от одного прикосновения наставника меня действительно выбрасывало в астрал?

Мои руки тряслись, когда брала ложку. Не только от бессилия, но и от нервозности. Ну не могла я чувствовать себя спокойно рядом с Марсом, особенно когда он вот так вот заботливо поправлял одеяло. Как итог, несколько капель бульона упали на белоснежное покрывало.

— Ничего, это легко исправить, — с заботливой улыбкой Марс взялся за полотенце, решив промокнуть им пятно. И нацелился прямо на мою грудь.

— Не надо! — заорала я, снова расплескивая бульон.

Если бы наставник коснулся здесь, это был бы полный провал. Во-первых, он мог почувствовать, что под покрывалом скрываются два вполне заметных полушария (я и без того почти не дышала, чтобы не привлекать к ним внимания). А во-вторых, я сама боялась почувствовать то, чего чувствовать совсем не должна.

— Я сама поменяю покрывало, — вступилась Мишель, сделав на меня большие глаза и пошевелив кончиками длинных ушей. Ага, будто я сама не знаю, что веду себя глупо. — Потом, когда не будет посетителей. Но бульон должен быть съеден, а не расплескан по постели.

В итоге Марс взялся кормить меня с ложечки, а мне пришлось покорно это терпеть под насмешливым взглядом Мишель. Это была сущая пытка. Но лишь когда тарелка опустела больше, чем на две трети, меня оставили в покое. Марс ушел, пообещав навещать как можно чаще.

Я не знала, желаю этого или опасаюсь.

— Добром это не кончится, — Мишель имела точное мнение на этот счет. — Можно сколько угодно менять внешность, но внутри останется прежняя начинка.

Мудро, что сказать. Мишель права: внешность изменить легко, а вот чувства — практически невозможно. Только приглушить слегка долгом и ответственностью.

— Мы с Марсом только друзья, — все же попыталась оправдаться. Поймала полный подозрения взгляд и сдалась. — Он считает меня другом. И не знает ни о моем поле, ни о привязанностях. Никогда не узнает…

Мишель покачала головой.

— Марс чувствует, но не верит собственным ощущениям, — заметила она. — Только он умный парень, Вэр, и может догадаться. Будь осторожнее.

Я старалась как могла. Но и без того двойственное положение усложняло желание Марса встретиться с Вэринией. И я пообещала ему это свидание, которое вполне может стать началом конца. Конца моей карьеры Охотника и дружбы с Марсом. Зная, как рьяно он чтит Устав Академии, можно не сомневаться: обман повлечет за собой необратимые последствия. Марсу придется рассказать ректору и Попечительскому совету о том, что я девушка, иначе он и сам пострадает.