Условия и Положения

Глава 43

ДЕКЛАН

Я не могу найти Айрис нигде в отеле. Единственное другое место, кроме парка, куда она могла бы пойти, — это дом Роуэна.

Делая глубокий вдох, я стучу в дверь. Свет надо мной включается, прежде чем дверь распахивается, открывая Зару с другой стороны. Она выглядит яркой и жизнерадостной, как всегда, как будто получает свою энергию прямо от солнца. Я не знаю, как мой брат выносит это.

— Ты не видела Айрис? — Я не утруждаю себя любезностями.

— Хм, разве она не должна быть с тобой?

Я поворачиваюсь и спускаюсь по ступенькам, не желая больше терять время.

— Эй! Стой! — росается за мной Зара. Я ускоряюсь. — Стоп! — Я не делаю этого.

Звук шлепков о землю заставляет меня стиснуть зубы. Я игнорирую Зару, зовущую меня, только для того, чтобы быть остановленным моим братом, возвращающимся с пробежки.

Он вытаскивает наушник и хмуро смотрит на меня.

— Что ты здесь делаешь?

Зара останавливается рядом со мной, пытаясь отдышаться.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя очень длинные ноги?

— Почему ты преследуешь моего брата?

— Потому что я хотела поговорить с ним, но он не хотел, чтобы его поймали.

Роуэн поднимает бровь.

— Потрудись объяснить, почему ты убегаешь от моей девушки?

Я делаю глубокий вдох.

— У меня нет времени болтать. Я и так уже потратил достаточно времени.

— Тогда найди время.

— Я пытаюсь найти Айрис.

— Удачи. — Я делаю шаг вперед.

— Ты знаешь где она?

— Я скажу тебе, если ты сделаешь то, о чем просит Зара, и уделишь ей несколько минут своего времени. Это самое меньшее, что ты можешь сделать после того, как вел себя со мной как последний придурок, тебе не кажется? — Моя челюсть сжимается.

— Ладно. Говори. — Я смотрю на Зару.

— Может, сначала зайдем внутрь? Мне нужен стакан воды. — Мой короткий фитиль сгорает дотла, когда я следую за ними обратно в дом, где провел большую часть своей юности.

Воспоминания обрушиваются на меня, когда я смотрю на мамины качели на крыльце, все еще висящие на том же месте много лет спустя.

— Это мое любимое место во всем доме. — Зара одаривает меня легкой улыбкой.

Конечно, это так.

Я игнорирую ее, проходя через парадную дверь. Дом почти не изменился, если не считать свежей краски и более современной мебели. У кухни все еще есть дверной косяк, на котором с годами появляются наши отметки о росте, причем я самый высокий.

— Странно возвращаться сюда после стольких лет, а? — Роуэн прислоняется к кухонному столу, наблюдая за мной, пока я все обдумываю.

— Как ты живёшь здесь?

— Это напоминает мне о хороших временах.

— Это делает нас прежними нами.

Уголки его губ приподнимаются в молчаливом ответе.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Зара просовывает голову в холодильник.

— Вода — это хорошо.

Она наливает мне стакан, прежде чем налить себе.

— Итак, кто-нибудь хочет сказать мне, почему меня держат здесь эмоциональным заложником? — Роуэн смотрит на Зару, но та только усмехается.

— Я солгала, когда сказала, что должна тебе кое-что сказать. Я только надеялась задержать тебя до возвращения Роуэна, чтобы вы оба могли обсудить это раз и навсегда. — Роуэн качает головой, глядя в потолок.

— Ты заноза в моей заднице.

— Я знаю, но ты любишь меня за это. — Она целует его в щеку, прежде чем исчезнуть на лестнице.

— Она умная.

— Она вмешивается в чужие дела, вот какая она. Она терпеть не может, когда мы ссоримся, особенно из-за моего выбора остаться здесь.

— Ты говорил ей об этом раньше?

— Я рассказываю ей все. — Я делаю глоток воды.

— Интересно.

Можно с уверенностью сказать, что Зара, вероятно, думает, что я самый большой мудак в округе.

Он хватает стакан и наполняет его водой до краев.

— Как прошло пошаговое руководство?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне не все равно.

— Даже после того, как я набросился на тебя?

Он вздыхает.

— Любовь не обусловлена. Я знаю, что отец заставил нас поверить в это, но то, что я злюсь на тебя и наоборот, не значит, что я не люблю тебя или не забочусь о тебе. Даже если ты ведешь себя как идиот большую часть времени.

— Кто знал, что Дримленд превратит тебя в такого слащавого ублюдка?

— Дримленд и люди в нем. — Он искренне улыбается, и я не могу вспомнить, когда видел его таким счастливым в последний раз… может быть, никогда.

Никто не может контролировать влюбленность, и он оказался там, где я меньше всего ожидал. Пришло время принять это и двигаться дальше ради нас обоих. Я наказывал его за то, что заставляет его чувствовать себя удовлетворенным, и все потому, что чувствовал, что он предал меня. Я цеплялся за мысль о том, что он бросит меня, как и всех остальных, чтобы управлять моим отцом и всеми ожиданиями, которые приходят с компанией. Вместо того чтобы поддержать его, я настроил его счастье против него, как это делал мой отец на протяжении всей нашей жизни.

Ты ничем не лучше его.

Неприятно осознавать, что человек, на которого я всю жизнь обижался, — это тот, кем я постепенно становлюсь.

Еще не поздно начать принимать лучшие решения.

Сколько бы воды я ни пил, во рту пересыхает.

— Я совершил несколько ошибок. — Роуэн моргает, но молчит. — Я говорил вещи, которыми не горжусь. Угрожал, говорил с тобой свысока, отталкивал тебя, потому что ты принял решение, которое мне не понравилось. Как твой старший брат, я должен подавать пример. Будь большим человеком. Делай лучший выбор. Оставайся сильным, сколько бы меня ни избивали. За исключением того, что все, что я сделал, это показал тебе, чего не следует делать. Вместо того чтобы позволить тебе стать самим собой, я пытался запихнуть тебя обратно в форму, в которую ты больше не вписывался. Это было эгоистично с моей стороны, и мне очень жаль.

— Вау. — Он моргает.

Мне больше нечего сказать. С этого момента я планирую стать лучше. Конец.

Я встаю.

— Я, пожалуй, пойду.

Роуэн берет связку ключей с миски на прилавке.

— Давай я отвезу тебя в аэропорт.

— Аэропорт? — Он хихикает.

— Айрис улетела на самолете в Чикаго раньше.

— Она что?

— Похоже, ты сегодня летаешь коммерческим рейсом. Лучше купи билет, пока не упустил шанс.

Я все еще пытаюсь осознать тот факт, что Айрис сейчас в Чикаго.

Зачем ей оставаться? Ты никогда не давал ей на это веской причины после того, как разговаривал с ней.

Я проглатываю комок в горле.

— Я облажался.

— Нет ничего такого, что нельзя исправить хорошим пресмыкательством.

— Пресмыкательство?

— Садись в машину, и я все объясню. — Его ухмылка вызывает беспокойство.

Вот дерьмо. Это будет интересная поездка на машине.

Включает ли пресмыкательство упоминание Айрис о том, как я впервые за десять лет летел коммерческим рейсом исключительно для того, чтобы добраться до нее раньше? Потому что если это так, то среднее экономичное сиденье, которое мне пришлось купить в последнюю минуту, стоило каждой мучительной минуты, поскольку я застрял между малышом, который не переставал говорить, и матерью, держащей плачущего младенца.

Когда я добираюсь до нашего дома, в ушах у меня все еще звенит. Харрисон открывает дверь, и я выхожу. Не думаю спрашивать его об Айрис, пока не вхожу в тихий темный дом.

— Айрис? — Крикнул я, проходя по коридорам, заполненным ее растениями.

Никто не отвечает. Я дважды обыскиваю весь дом, прежде чем прихожу к выводу, что ее здесь нет.

— Черт.

Я достаю телефон и звоню Айрис. Неудивительно, что она не отвечает.

Я набираю номер телефона Кэла, но он не берет трубку.

Я: Айрис с тобой?

Он отвечает не сразу, а мне неинтересно сидеть без дела. С таким же успехом я мог бы поехать к нему, пока жду.

Не прошло и тридцати минут, как я припарковался возле его квартиры и решил позвонить ему еще раз. Наконец он отвечает, но его голос грубее, чем обычно.

— Чего ты хочешь?

Вижу, Айрис добралась до него первой.

— Где Айрис?

На заднем плане хлопает дверь.

— Она спит.

— У тебя дома? — Мои зубы скрипят.

— Я не думаю, что это имеет для нее большое значение, пока это не связано с тобой.

— Дай ей телефон.

— Она не хочет сейчас с тобой разговаривать.

— Я хочу, чтобы она сама мне это сказала.

— Послушай меня. Иди домой и дай себе ночь, чтобы остыть. Вы оба слишком эмоциональны, чтобы иметь дело друг с другом прямо сейчас.

— К черту это. — Я вешаю трубку.

Я не позволю указывать мне, как обращаться с моей женой. Может, они и друзья, но я ее муж. Ее место в нашем доме, как бы она сейчас ни была расстроена. Пары обсуждают проблемы. Им не нужны сторонние посредники, чтобы справиться со своим дерьмом за них.

Швейцар Кэла придерживает для меня дверь. Я нажимаю кнопку лифта и жду, постукивая мокасинами по полу, пока двери не открываются. Поездка на вершину происходит быстро.

Я стучу кулаком в дверь Кэла.

— Открывай.

— Ублюдок. — Я слышу, как он ворчит, прежде чем дверь распахивается. — Иди домой. — Кипит он, закрывая дверь.

Я блокирую ее ногой и распахиваю.

— Где она? — Он толкает меня, и я отшатываюсь.

Я моргаю. Кэл толкнул меня? Он никого не трогает, не говоря уже о том, чтобы бросаться всем своим весом, потому что он зол. Единственный раз, когда я видел его таким, был на льду во время школьных хоккейных игр, и это было частью его вида спорта.

Он тычет пальцем мне в грудь.

— Она не хочет иметь с тобой дело прямо сейчас.

— С чего ты взял? Ты знаешь, что для нее лучше?

— Один из нас должен это делать, учитывая, что ты, черт возьми, этого не делаешь. Я знал, что ты не способен позаботиться о ней. Я, черт возьми, знал это и все равно помогал тебе, думая, что, может быть, ты действительно начинаешь меняться. Что, может быть, ты действительно любил ее.

— Я действительно люблю ее. Не то чтобы я обязан тебе что-то объяснять.

— Нет, Деклан. Очевидно, что нет, если ты назвал ее неудачницей, как и любого другого разочаровывающего ублюдка в ее жизни.

— Закрой свой гребаный рот.

— Почему я должен? Не похоже, что ты когда-нибудь делаешь то же самое. — Моя челюсть сжимается.

— Я совершил ошибку.

— Ошибку? — Он смеется. — Ты унижал свою жену до тех пор, пока она не почувствовала себя такой же никчемной, как и ты. Ты заставил ее почувствовать себя маленькой, бесполезной и незначительной — и все потому, что ты больше заботишься о своей работе, чем о человеке, которого, как ты утверждаешь, любишь. Так что все, что я могу сказать, это поздравляю, Деклан. Ты провел всю свою жизнь, защищая нас от нашего отца, только чтобы стать таким же, как он. — Я прикусываю язык и чувствую вкус крови.

Он отсалютовал мне средним пальцем, прежде чем захлопнуть дверь перед моим носом.

Нет ничего хуже, чем вернуться в дом без Айрис. Поражение давит на мои плечи, делая каждый шаг более трудным, чем предыдущий. Я втаскиваюсь в темный дом, безмолвный, как могила. То, что раньше приносило мне утешение, теперь наполняет меня только страхом, особенно зная, что я сделал, чтобы заслужить его. Я застрял, повторяя слова брата, чтобы заполнить тишину.