Поразительная память. Тайны, секреты, факты. Руководство для улучшения работы мозга

Смертельные враги памяти

Когда мы переходим к рассмотрению коварно всплывающих подводных камней памяти, способных приводить к потере или искажению воспоминаний, особо нужно остановиться на десяти из них. Первые семь открыл специалист в области памяти Дэниел Шектер (Daniel L. Schachter), профессор психологии Гарвардского университета. Вот они: рассеянность, скоротечность, блокировка, приписывание, внушаемость, предвзятость и навязчивость воспоминаний. Профессор Шектер метафорично называет их «семь грехов памяти», но я не стану особо тяготеть к теологической терминологии и буду рассматривать их как оппозиционные факторы, ограничивающие память.

Рассеянность (absent-mindedness) – это прямое последствие отсутствия внимания. Мы приходим домой с работы и обнаруживаем, что у нас почти не осталось молока – последствие нашей невнимательности, когда после завтрака мы ставили почти пустой пакет обратно в холодильник. Но в некоторых случаях рассеянность может приводить к более тяжким последствиям, чем всего лишь перспектива остаться наутро без молока.

В 1999 году рассеянность известного виолончелиста и композитора Йо-Йо Ма едва не стоила ему потери его виолончели стоимостью 2,5 миллионов долларов. В спешке выходя из такси, он совершенно забыл, что положил свой музыкальный инструмент в багажник машины. К счастью для него, ни водитель такси, ни полиция не страдали столь же сильной рассеянностью, и виолончель была вскоре обнаружена и благополучно возвращена законному владельцу.

Скоротечность (transience), или «короткая память», напрямую связана со временем, прошедшим с момента запоминания. Хотя вы вполне можете припомнить, что было у вас вчера на ужин, ваше воспоминание о прошлых ужинах будет тем слабее, чем дальше в прошлое вы углубляетесь. Скоротечность, как и рассеянность, может быть связана с функционированием головного мозга. С течением времени отдельные воспоминания блекнут подобно снимку, сделанному фотокамерой «Полароид». Почему? Потому что нейроны постепенно выпадают из цепи, отвечающей за это конкретное воспоминание из нашего отдаленного прошлого. Вы можете повернуть этот процесс вспять, если решите осознанно восстановить в памяти прошлое событие, прибегнув к такому приему, как реминисценция. И в самом деле, реминисценция используется во многих лечебных учреждениях для сохранения памяти у пожилых людей, страдающих ее нарушением. Как правило, выбирается какой-то конкретный год, и участвующие коллективно вспоминают все, что только могут, о событиях этого года (кто в это был время президентом, кто вышел победителем различных спортивных соревнований, что важного происходило в мире в этом году и т. д. и т. п.).

Третьим из удручающих факторов ухудшения в целом вполне неплохой памяти является блокировка (blocking). Психоаналитики, говоря о блокировке, имеют в виду защитный механизм, направленный на минимизацию переживаний из-за какого-то эмоционально травмирующего события или происшествия, вызвавшего достаточно сильное потрясение. В этом случае мы подсознательно блокируем переживания, не давая им подняться до уровня сознания. То, что нами осознанно не пережито, может вспоминаться лишь с трудом, а чаще давать лишь бессознательный отклик, в обход осознанного понимания. Но я сейчас говорю не о блокировках такого рода. Я говорю о блокировке, для которой не нужны угрожающие или внушающие тревогу ситуации. Эта блокировка – что-то вроде провала в памяти, когда внезапно оказывается, что вы не можете вспомнить то, что хорошо знали. Например, войдя в супермаркет, чтобы запастись продуктами, вы неожиданно встречаете там своего коллегу по работе из другого отдела. И вместо простого вспоминания начинаете судорожно искать в вашем «банке памяти» имя этого человека. Вы испытываете подобное затруднение вовсе не потому, что втайне недолюбливаете этого своего коллегу, как непременно заявили бы фрейдисты; здесь происходит нечто совсем иное.

Джон Стюарт Миль предложил разумное объяснение такой ситуации. «Личные имена не являются коннотативными[27], – писал Милль. – Они обозначают людей, которые ими названы, но не подразумевают и не указывают на какие-либо особые свойства как на неотъемлемую принадлежность этих людей». Поскольку любую Машу могли бы с тем же успехом назвать Жанной или Кристиной, не существует никакого абсолютно надежного способа гарантировать, что вы вспомните имя неожиданно встреченного в супермаркете коллеги. Именно это отсутствие коннотативной составляющей в личных именах и является причиной самых обычных отказов памяти, на которые пациенты жалуются врачам. Большинство людей чаще сталкиваются с затруднениями именно в запоминании личных имен, чем с какими-то иными проблемами памяти. Эту трудность можно преодолеть посредством применения мнемонического метода (см. главу III).

А вот что внушает большее беспокойство, чем отказы памяти по причине рассеянности, скоротечности и блокировки, так это «ошибки атрибуции», или ложная память, неспособная отличить фантазию от реальности, когда вы приписываете прошлому то, чего никогда не происходило. В этом случае вы можете вызвать в памяти событие, которое происходило на самом деле, но у вас формируется неверное представление о нем. Самый тяжелый случай – когда вы постоянно возвращаетесь в памяти к событиям, о которых предпочли бы никогда не думать. Например, где вы были и что делали, когда впервые узнали о событиях 11 сентября 2001 года? Полностью ли вы уверены в своих воспоминаниях? Не надо слишком полагаться на непогрешимость своей памяти. Вы могли стать невольной жертвой одной из форм приписывания (misattribution), которую профессор Шектер называет амнезией источника (неспособность вспомнить, где и когда вы получили какую-то информацию – прим. редактора), или исходной амнезией (source amnesia). Амнезия источника имеет место, согласно проф. Шектеру, когда «люди правильно вспоминают какой-то факт, о котором они узнали ранее, или верно узнают человека или предмет, которые им встречались раньше, но ложно определяют источник своего знания». Вероятно, вы хоть раз сталкивались с этим, когда, например, рассказали кому-то анекдот, а ваш собеседник только усмехнулся и заметил, что этот анекдот вы когда-то узнали как раз от него. Очевидно, вы совершенно не помните, что именно этот человек рассказал вам анекдот; а если бы помнили, то определенно не стали бы рассказывать его снова. Многим из нас трудно вспомнить, кто именно нам что-то сказал в том или ином разговоре. В психологических экспериментах, когда нужно узнать человека по лицу, участники часто ошибались, пытаясь вспомнить время и место предыдущей встречи с тем, кто изображен на снимке или рисунке.

Три другие ошибки памяти – это внушаемость (suggestibility), предвзятость (bias) и навязчивость воспоминаний (persistence).

Мы оказываемся под влиянием предвзятости, когда позволяем собственным убеждениям и взглядам менять наши воспоминания. У всех нас есть какие-то убеждения, но это не значит, что они были таковыми всегда. И все же иногда нам кажется, что мы и вчера думали то же, что сегодня, а это искажает наши воспоминания о прошлом. Например, как-то я встретил одного разочарованного сторонника президента Трампа, который во время обеда в кругу друзей сказал, что, по его мнению, многие из сегодняшних политических проблем начались при Рональде Рейгане. Мы все рассмеялись и напомнили ему, каким убежденным приверженцем Рональда Рейгана он был и что когда-то даже гордо показывал всем свою совместную с ним фотографию, сделанную в 80-х годах. Поскольку мой друг больше не одобрял нашего сорокового президента, то, возвращаясь к воспоминаниям о нем, предположил, что испытывал подобные чувства и в прошлом.

Другой пример предвзятости – приукрашивание воспоминаний: в самом деле, нет ничего необычного в том, что наша память часто служит подпиткой нашего эго: в юности мы были самыми быстрыми бегунами, самыми способными студентами, самыми хорошими собеседниками, прекрасно умеющими убеждать, и т. д. В подобных случаях воспоминания о прошлом воссоздаются согласно нашим нынешним жизненным позициям и нашему собственному самовосприятию. Короче говоря, то, какими мы когда-то были, воспринимается нами как копия нас сегодняшних.

В целях проверки этого предположения исследователь Линда Левин (Linda Levine) опросила группу людей о том, что они почувствовали, впервые узнав о знаменитом оправдательном приговоре по делу обвиненного в убийстве О. Дж. Симпсона. Не стало неожиданностью, что эти ответы полностью соответствовали тем, что были получены при опросах общественного мнения: удивление, потрясение, гнев и в отдельных случаях – ликование. Но когда Линда Левин задала тем же самым людям тот же самый вопрос по прошествии пяти лет, их чувства изменились. Теперь все они вовсе не питали общего чувства негодования или гнева, как это было сразу после вынесения приговора. У многих из них появились иные чувства, а в отдельных случаях они оказались совершенно противоположными. Более того, большинство испытуемых не имели представления о том, что пятью годами ранее они описали чувства, сильно отличающиеся от нынешних. Все эти результаты можно найти в статье Линды Левин под названием «Remembering of past emotions: the role of current appraisals» («Воспоминания о прошлых эмоциях: роль текущих оценок»).

Проф. Шектер упоминает еще об одном исследовании фальсификации воспоминаний под влиянием настоящего. Добровольцев из студентов колледжей спрашивали о личных качествах их нынешних романтических партнеров (например, об их честности и интеллекте). Они также оценивали свою степень привязанности к ним. Когда их попросили вспомнить эти оценки по прошествии двух месяцев, воспоминания этих студентов имели тенденцию соответствовать скорее их нынешним, нежели их прошлым оценкам и чувствам.

Точно такая же тенденция проявлялась и у супружеских пар, которым задавали аналогичные вопросы. Те мужчины и женщины, чьи чувства друг к другу претерпели изменения, имели склонность ошибаться, вспоминая подобные же чувства в прошлом. При попытке вспомнить, какие чувства они испытывали три года тому назад, только один из пятерых испытуемых, чьи чувства изменились, точно вспомнил, что чувствовал в прошлом. Важно отметить, что целью исследования была не перемена в чувствах, происшедшая из-за изменений в отношениях с романтическими партнерами. Задача заключалась в том, чтобы исследовать искажения памяти, проверив, насколько точно участники эксперимента могут вспомнить свои прежние чувства. Большинство из них полностью провалили это задание, и лишь 20 процентов продемонстрировали безошибочную память о своих былых чувствах.

Внушаемость (suggestibility) приводит к тому, что на ваши личные оценки и утверждения влияют «помехи» из внешних источников, таких как органы власти, печатные издания и другие средства массовой информации.

Седьмым из «семи грехов» профессора Шектера является навязчивость воспоминаний (persistence). В силу определенных причин наш мозг легче вспоминает утраты и неудачи, чем какой-то позитивный жизненный опыт. Если вы когда-нибудь показывали карточный фокус (одно из моих хобби – это иллюзионизм), вы во всех подробностях помните тот случай, когда спутали карты или неумышленно раскрыли секрет этого фокуса. Тогда как множество случаев, когда вы успешно показали этот фокус, оставили лишь бледные штрихи в вашей памяти. Вы не помните, сколько людей присутствовало при этом или, быть может, даже где вы этот фокус показывали. Но тот единственный провал прочно засел в вашей памяти – совершенно четко и во всех подробностях, вплоть до выражения лиц зрителей, когда они увидели что-то, что им не полагалось видеть.