Дороги мира. История и современность

Дорога Улан – Удэ – Баргузин

(Эй, Баргузин, пошевеливай вал…)

Есть на просторах необъятной России два населённых пункта, которые известны широкому кругу её жителей по словам песни Дмитрия Павловича Давыдова – «Славное море – священный Байкал» – это посёлки Баргузин и Усть–Баргузин. К слову сказать, слова в песне означают одно из направлений ветра на озере Байкал – «Баргузин».

Рис. 25. Схематичная карта дороги – Баргузин – Улан – Удэ

Рис. 26. Дорога соединяющая посёлки Усть-Баргузин и Баргузин (2014 г)

В первой половине 17 века при царе Михаиле Фёдоровиче Романове (1596–1645, правил с 1613 г) началось широчайшее освоение Сибири. Отряды казаков были направлены на реки Енисей, Обь и Ангара, реки Лена и Амур, Селенга и Витим и далее на Восток.

По мере продвижения первых землепроходцев строились остроги, прокладывались дороги, начиналось хозяйственное освоение края. Этот дикий край не имел дорог, а были только тропы для прохода вьючных животных и эти тропы работали сезонно. Чаще зимой, ориентируясь по затёсам на деревьях.

В 1632 году на р. Лена был построен острог на правом берегу реки отрядом Енисейских казаков во главе с сотником П. Бекетовым. Через несколько лет это уже был торговый, а затем и административный центр. Разумеется, что за 10–15 лет нельзя было построить дороги, но в дальнейшем была почтовая связь с центром России (более 300 ям).

Для сравнения можно сказать, что если первые воеводы Якутска добирались до него из Москвы ТРИ года, то с пуском почтовой службы можно было доехать за месяц, причём с относительным комфортом, правда, только в зимнее время.

После освоения Лены началось освоение Прибайкалья и Забайкалья. Здесь следует сделать отступление – Север озера Байкал был освоен ранее его южных берегов ибо горы и обрывистые берега его южной части (высота берегов доходила до одного км.) были естественным и непреодолимым, на то время, препятствием и только в 17 веке торговый путь и освоение Сибири пошло по реке Селенга.

Вначале здесь останавливались казачьи отряды, которые направлялись на освоение новых земель и подведение их «под царскую руку», а также отряды для сбора ясака. Дальнейшему укреплению и развитию Удинского зимовья, превращения его в острог, а затем в город во многом способствовало его очень выгодное географическое положение. Удинское зимовьё находилось на главном колонизационном пути России в Даурию и торговом ее пути в Монголию и Китай, налаживался знаменитый «Чайный путь».

Но вернёмся к истории основания посёлков Баргузин и Усть – Баргузин. Казаки из Якутска под предводительством Ивана Галкина в 1648 г. основали острог в нижней части Баргузинской долины, а уже в 1666 г. в устье р. Баргузин казаками под предводительством Гаврилы Ловцева был заложен посёлок Усть – Баргузин и в этом же году были освоены земли на слиянии рек Селенга и Уда и заложен город, ныне Улан – Удэ.

Но вот мы и подошли к основной теме – дороге Баргузин – Улан – Удэ. На первых порах связь с цивилизацией этих двух посёлков осуществлялась через Иркутск по озеру Байкал, летом по воде, а зимой по льду. Причём по льду дорога проходила вдоль берега ибо выходить на середину Байкала было опасно, можно было попасть в расщелину или полынью, да и ориентироваться если пойдёт снег, было не по чему, а если застанет ночь, то нет возможности согреться и приготовить пищу, а если застанет пурга, которая может мести несколько дней, то спастись от неё ни людям, ни лошадям невозможно.

Но вот в Баргузинской долине (вначале 18 века) и близлежащей реке Ципикан нашли золото и началась золотая лихорадка. Но много ли намоешь руками и началась механическая обработка залежей. В 1912 году драга выписанная из Англии, пройдя Северным морским путём через Карское море и Енисей, была доставлена в Красноярск, и уже железнодорожным путём доставлена до станции Байкал и через оз. Байкал до Усть – Баргузина, и далее по льду реки Баргузин к посёлку Баргузин и далее по зимнику к Ципиканским приискам. Отметим, что дорог, в нашем понимании, вообще не было. Драга была погружена на специальные сани и более 20 лошадей тянули её на Ципикан. Как рассказывал нам в 2002 году директор местного музея, среди этих лошадей выделялся жеребец – богатырь и его впрягали ломовым. Когда встречался подъём, ему наливали ведро водки и он оправдывал все расходы, лошади видя как трудится их ломовой, тоже не жалели сил. Я верю в жеребца – богатыря, поддержку лошадей, но в ведро водки, это уж слишком.

После открытия и начала добычи золота население обеих посёлков стало расти как на дрожжах. Потребовался банк для приёма золота и обмена его на рубли и постоянно сдавать золото в большие банки и получать бумажные деньги, потребовалась охрана и грамотные чиновники. Однако связь с Иркутском во время ледохода весной и ледостава осенью была полностью прерванной и волей – неволей пришлось обратить свои взгляды на Улан – Удэ, хотя и здесь ледоход по реке Селенга на 2–3 недели в году, тоже затруднял товарообмен между периферией и центром.

Чтобы снабжать возросшее население продуктами питания в посёлках стали выращивать овощи, домашнюю птицу и скотину и если раньше рыбу ловили только для себя, то сейчас рыбный промысел стал отдельной отраслью хозяйства.

Рыбная ловля и в настоящее время не последнее занятие местных жителей и мне 2–3 года назад посчастливилось поучаствовать в этом увлекательном мероприятии. Во времена перестройки, когда жизнь была особенно тяжела, рыбная ловля это почти единственное, что помогало выжить. Лицензий не давали, но жить – то хочется, за тобой семья. Сейчас лицензии дают, но не всем и на вылов такого количества, что только, чтобы не забыть вкус и запах рыбы.

Итак, меня садят в моторную лодку в которой ещё четверо рыбаков. Отходим от береге, волна короткая и крутая, удивляюсь почему мы не опрокинулись сразу, а продолжаем идти вперёд. Рыбаки закурили «приму», а меня не покидает мысль, когда мы перевернёмся. Брызги от волн уже намочили мою городскую одежду и холод подбирается где то к желудку. Снял полуботинки и вылил из них воду, чтобы чувствовать себя увереннее хватаюсь руками за два борта и так добираемся до места где была вчера поставлена сеть. Она немного притоплена, скрыта от рыбинспектора, наверху только привязанная к сети пластмассовая бутылка. Как они её нашли в этом безбрежном «море океяне», для меня осталось до сих пор загадкой – подошли прямо к ней! Выбрали сеть с омулем и быстрее к берегу. Сидячие места и сюда то были заняты, а сейчас моё место на куче сетей. Сажусь, а что мне терять, я ведь и так весь мокрый. А вот и моё спасение – берег! Как хорошо быть трусом, совсем недавно тридцать минут назад я был мокр и мог навсегда остаться в Седом Байкале, а сейчас рыба, костёр, сухая одежда и скоро, скоро – уха! Чувствую себя счастливейшим человеком, но виду не подаю, хотя и хочется, что то спеть.

Рис. 27. Вот на такой лодке я и испытал судьбу рыбака

Вытаскиваем рыбу из сети, всего полтора ведра. Вместе с бригадиром нас шесть человек, варим в ведре двенадцать омулей, солим и добавляем немного тины (приправа). Через двадцать минут снимаем, запах божественный, заходим в домик (остался ещё от бывшего колхоза), посреди стол из досок, причём между досок щели, бригадир опрокидывает ведро на стол, вода с тиной стекают между щелей стола, запах ещё сильнее. Едим, каждый по паре рыбин, кости бросаем под стол. После окончания трапезы бригадир открывает дверь, запускает собак, и они подчищают остатки еды под столом. Вот откуда к нам пришло понятие о безотходной технологии.

После лирического отступления опять вернёмся к дороге Баргузин – Турунтаево (там была переправа через реку Селенга), и уже по левому берегу реки, вверх по течению, через 56 км. Улан – Удэ. Длина этого участка дороги составляет, около, 300 км и для доставки грузов в Улан – Удэ в Баргузине собирались обозы, к ним присоединялись обозы из Усть – Баргузина общим числом 10–20 из телег летом и саней зимой. Переходы, как правило, осуществлялись в дневное время от деревни к деревни. Интенсивность движения повышалась зимой: во первых замерзала Селенга; сани более устойчивы к поломкам, у них большая грузоподъёмность, да и занятость населения зимой ниже. Однако, зимняя дорога содержала и свои трудности – холод, толщина снежного покрова, иногда, доходила до 2,5 метра, трудность с ориентацией и нахождением кратчайшего пути, во время снегопада было легко заблудиться и в таких случаях обоз останавливался, лошадей накрывали попонами, а сами заворачивались в тулупы (шуба с мехом внутри и снаружи). Так как ориентиров при такой толщине снега очень мало и они ненадёжны, то ориентировались по берегу Байкала, не отходя от него не более чем на расстояние видимости. Средняя скорость 15–25 километров в сутки и не забывайте, что 300 км это только от Баргузина до Татаурово, а ещё надо проехать более полусотни км до самого Улан – Удэ. На отдых лошадей, продажу своего товара и покупку нового и обратный путь уходило до 2 месяцев.

Ходить обозом более безопасно; на трассе орудовали разбойники, да и как поётся в песне – в тайге есть «прожорливый зверь»; при необходимости оказывали друг другу помощь; обоз возглавлял знающий трассу человек; при продаже и покупке нового товара было с кем посоветоваться, да и было с кем в пути поговорить.

Сказать, что дороги не было совсем нельзя, люди ездили из деревни в деревню на праздники, по делам, по службе, но назвать их дорогами можно было с большой, большой натяжкой. И уже в 1812 году, по приказу генерал – губернатора Трескина, население проживающее в Баргузинской долине, за одно лето проложили колёсную дорогу от Итанцинской волости до туркинских горячих источников (ныне Горячинск). И уже в 1838 году была проложена колёсная дорога от Турки до Баргузина.

Ко времени образования Бурятской АССР (1923 г) тракт представлял собой простую тележную дорогу, используемую исключительно для движения гужевого транспорта, и соединял Баргузинский район с линией железной дороги и Старо-Московским трактом, а через их посредство и с г. Верхне-Удинском. В период весеннего ледохода и осеннего ледостава паромные переправы через р. Селенга, Турка и Баргузин не работали, транзитное движение транспорта прекращалось, и вся северо-восточная часть республики, тяготеющая к Баргузинскому тракту, оставалась на длительное время отрезанной от линии железной дороги, г. Улан-Удэ и остальной части республики.

Рис. 28. Бывшая паромная переправа через р. Баргузин

Рис. 29. Мост через реку Баргузин начал действовать с ноября 2013 года

Рис. 30. В конце 40 годов прошлого столетия в такой лёгкий грейдер из-за отсутствия техники впрягали двух волов

После замерзания озера Байкал с середины января до апреля движение транспорта на этом перегоне осуществлялось по льду озера. Начиная с 1953 года из-за позднего замерзания озера и недостаточной толщины льда движение транспорта в зимнее время стало осуществляться по берегу (по тракту), для чего на дороге устанавливалась патрульная тракторная служба и делались необходимые разъезды. Во все последующие годы движение транспорта осуществляется только по дороге. Глубоким снегопадам и сильным снежным заносам, особенно в населенных пунктах, подвержен участок дороги Усть-Баргузин – Баргузин, где высота заносов достигает 2–2,5 м. В некоторые годы движение транспорта на этом участке устанавливалось только одностороннее, и оно регламентировалось специальным решением Баргузинского райисполкома (12 часов транспорт двигался в одну сторону, 12 часов – в другую).