Академия моей любви

ГЛАВА 10

Как бы там ни было, а «привести себя в порядок» превратилось из желательного мероприятия в первостепенную задачу. Наверное, со стороны взгляды, которые я бросала на скромный багаж Коризаны, смотрелись откровенно хищными – эдакими кровожадно-предвкушающими.

Нет, особых надежд я не питала, но… А вдруг?

Вдруг всё же в этом её бауле обнаружится хотя бы лишняя блузка? Или хоть шарфик какой-нибудь, чтобы не слишком позорясь дождаться появления в стенах академии Вэларта. Уж он-то должен будет войти в моё положение – как соавтор оного – и немного отступить от правил. Мне всего-то и нужно один раз портануться в ближайший городок.

Конечно, нарядов достойных своего нынешнего громкого имени я там не приобрету, но хотя бы на бродяжку перестану быть похожей.

Увы, хоть чемодан Кори и оказался неожиданно вместительным, но в груде вещей, что мы из него вытрясли прямо на её кровать, не нашлось для меня ничего. Никогда не считала себя особо фигуристой, но на фоне новой подруги почувствовала себя чуть ли не звездой эротического жанра. Под курткой Коризаны пряталось настолько худенькое тело, что я даже пытаться не стала её рубашки натягивать – к чему позориться?

Вместо этого обратила пристальное, можно сказать прицельное внимание на занавески. Помнится, кто-то из книжных героинь в трудной ситуации сварганил себе из портьерного бархата нехилый такой нарядец.

К счастью, уродовать интерьер не пришлось.

Удача определённо устроила сегодня пинг-понг, бросая меня из крайности в крайность. Вот сейчас, в третий раз за день, выступила на моей стороне. Сперва в столичный корпус удачно заглянула, потом говорящий справочник в лице клыкастой сокурсницы встретила, а теперь…

В дверь – ту, что отделяла белые покои от коридора, а не спальню Кори от прочих комнат – постучали.

Кислая улыбка кастеляна, топтавшегося у наших апартаментов, не предвещала ничего хорошего, но вопреки ей за спиной вредного старика высилась целая пирамида из чемоданов.

– В виде исключения и только из уважения к её величеству! – процедил сквозь зубы кастелян и, сунув мне в руки свиток с увесистой печатью, пошаркал прочь. Даже спина его выражала крайнее недовольство.

– Это всё твоё? – изумилась Кори, когда справилась с отпадающей челюстью. Она даже голову закинула, чтобы рассмотреть примостившуюся на самом верху чемоданной конструкции резную шкатулку. И по-мальчишечьи присвистнула.

– Вероятно, моё, – с некоторой опаской признала я. – Только непонятно, как это внутрь затаскивать.

– В смысле, как?

– Ну, наверное, придётся кого-то из парней искать, чтобы помогли, – перспектива не радовала, но что делать?

– Это ещё зачем? – возмутилась подруга. Подойдя к пирамиде, она вдруг подпрыгнула и ловко сдёрнула сверху шкатулку. – Ну-ка, подержи!

Пока я хлопала ресницами, обнимаясь с этим тяжеленным куском древесины, Кори важно вышагивала вокруг чемоданов и бормотала что-то себе под нос. Этот её вояж так и тянуло сопроводить воем про ёлочку и призывами деда-мороза.

Честно говоря, я бы не удивилась, если бы от приплясываний и бубнёжа сокурсницы пирамида вспыхнула синим пламенем. Но нет! Кори просто вдруг остановилась, хлопнула себя по лбу и воскликнула:

– Вспомнила! – После чего принялась тыкать слегка засветившимся пальцем куда-то под чемоданные ручки. От этих её манипуляций чемоданы тоже начинали слегка мерцать – один за другим. А ещё стали расползаться во все стороны как тараканы, пока не выстроились ровненьким, зависшим в полуметре над полом косяком.

Выглядела эта багажная стая несколько пугающе – особенно когда полетела за Кори в мою спальню.

Там эти "птички" дружно приземлились, точнее приполились, загромоздив половину далеко не маленькой комнаты, и разом открылись. Из-за чего пушистый ковёр стал похож на затхлую речушку со стадом зевающих бегемотов.

– К нам три года назад тётка Лагрита приезжала – на смотрины наследников. Мама надеялась, что нам что-то достанется. Так вот! У неё, у тётки то есть, тоже зачарованный чемодан был. Вот я и подсмотрела, как с ним обращаются, – сияя довольной улыбкой, сообщила Коризана. Но, едва закончив фразу, подозрительно прищурилась: – А ты-то почему не знаешь, что с ними делать надо?

– Про луну помнишь? – вздохнула я.

– Хотелось бы подробностей! – насупилась подруга.

– Будут тебе подробности, только давай сперва переоденемся и сходим поесть, – взмолилась я. Желудок, услыхав волшебное слово, отреагировал укоризненным бурчанием.

– Ладно! – смилостивилась Кори. – Тогда через пять минут встречаемся в гостиной. И до «после ужина» я – так и быть – потерплю!

– Пять? Тридцать! – выкрикнула я вслед.

В гардеробе Коризаны ничего кроме брюк и рубашек не водилось – это я уже заметила. А в моём не водилось ничего, что можно натянуть за пять минут. А если ещё учесть волосы… И лицо! Да и шею не мешало бы помыть после всех приключений.

Кроме того, письмо тоже следовало прочесть. И лучше сейчас – пока любопытная новая подруга не видит моей реакции.

Свиток я разворачивала осторожно – прямо как бомбу обезвреживала.

И не зря!

Послание оказалось необыкновенно пустым и неимоверно содержательным одновременно. Состояло из моего имени и трёх жирных восклицательных знаков. Последний даже бумагу прорвал слегка.

От этого "Рина!!!" за версту несло обещанием жестокого убийства с расчленёнкой сразу после произведения на свет пары-тройки внуков.

Я прямо видела, с каким выражением лица потенциальная свекровь и бабушка это писала. Как поджимала губы, щурила глаза и слегка морщила нос. Как зловеще посвёркивали камни в её короне. Как прорезались клыки раз в пять крупнее Кориных и пробивались сквозь причёску рога.

Брр!

Меня аж передёрнуло. Жутко захотелось забиться под кровать и пролежать там лет десять, но желудок с планом был категорически не согласен и выдал ноту протеста. Очень жалобную и очень громкую.

Пришлось отложить терзания на потом и зарыться в ближайший чемодан.

На переодевание, умывание и поправление причёски ушло даже больше, чем затребованные мною полчаса. Зато в итоге к изнывающей от нетерпения Кори вышла вполне приличная барышня, а не замызганное нечто.

– Ты там что, всё перемеряла, что ли? – возмутилась она. – Мы так до утра голодать будем. Побежали скорее!

Вот чего у Коризаны было не отнять – так это умения вовремя пнуть в нужном направлении. Пока словесно, но, что-то мне подсказывало, что при более близком знакомстве она и физически пнуть не постесняется.

Так что мы действительно побежали, периодически сверяясь с картой. Я даже запомнить дорогу не пыталась, отложила это полезное занятие на обратный – сытый – путь.

Только у самой столовой мы притормозили, чтобы отдышаться. Вернее, чтобы я отдышалась. Кори при всей её видимой хлипкости задыхаться от бега не торопилась, и вообще выглядела, будто неторопливо прогуливалась, а не неслась ракетой. Тренировки или расовые особенности?

Ради таких и я бы, пожалуй, на клыки согласилась – небольшие.

В академический пункт пищеприёма мы ввалились парой больных птичек: одна как слегка полинявший павлин, вторая как недоощипанная канарейка. И в местном курятнике инородно выглядели обе. Особенно, стоя рядом и создавая друг другу контрастный фон.

Народу в столовой тусовалось немного – гораздо меньше, чем в холле, где пытались устроить для меня торжественную встречу. Но пялились и выразительно молчали абсолютно все. Под этими пронизывающими взглядами озираться в поисках раздачи совсем не хотелось. Вот ни капельки! И я прошептала, старательно растягивая губы в приветственно-благожелательной улыбке:

– В твоей схеме было что-то про столовую? Как тут всё устроено?

– Пойдём! – так же шёпотом ответила Коризана.

Ей тоже явно было не по себе, но шагала к свободному столику она вполне уверенно.

Всё так же сопровождаемые жадными взглядами и гробовым молчанием, мы уселись, и я с подозрением уставилась на возникшие перед нами подносы. Довольно большие, круглые, с парой светящихся загогулин по центру они просто выросли из столешницы, как будто были её частью.

Тишина угнетала, нервировала и делала любой звук в сотню раз громче. Поэтому я обернулась и фальшиво-жизнерадостным тоном пожелала всем и сразу:

– Приятного аппетита! Не обращайте на нас внимания!

Не знаю, как аппетит, а болтливость у студентов точно повысилась. А ещё застучали столовые приборы, и новый шёпот Кори во всём этом благополучно растворился.

– Где-то на стене должно быть меню на день, – сообщила она. – Нужно выбрать, что хочешь, и ткнуть в значок. Поднос принесёт. Ты как хочешь, а я меню искать не буду, – добавила подруга и коснулась засветившимся кончиком пальца правой загогулины. – Я сейчас что угодно слопаю.

Её поднос взмыл над столом и рванул куда-то.

Ободрённая чужим удачным примером я попыталась повторить фокус. Представила, что у меня есть некая сила и она постепенно концентрируется в пальцах – стекает к ним, как вода. У меня даже получилось – только дальше свечения, причём всей пятерни, дело не пошло. Мой поднос метнуться за едой не спешил, он вообще никуда не спешил – так и лежал бревном на столе.

К шепоткам добавились смешки и… голодно-завистливый вопль моего желудка, когда перед Кори приземлилось целое пиршество из рагу, салата и компота с пирожным.

Стыдно было невероятно. Порыв сбежать – почти непреодолим. Но мне предстояло учиться здесь и с этими людьми, а значит, следовало взять себя в руки.

– Почему не получается, – всё так же шёпотом спросила у Коризаны. – Что я делаю не так?

Той стоило определённых усилий отвести взгляд от тарелок, к которым уже тянулись её худенькие ручки – я бы, наверное, не сумела, но в Кори дух товарищества оказался сильнее голода. Она подняла на меня глаза и открыла рот для ответа, но застыла, вылупившись на что-то за моей спиной. Эффект от её ступора усугубился вновь воцарившейся тишиной.

Страшно?! Очень страшно!

Обернуться? А вдруг там тот, о ком я думаю? Вдруг примчался откручивать голову несостоявшейся невесте? Да ещё не один, а с группой поддержки, вооружённой восклицательными знаками!

Нет уж! Пусть откручивает так! Вот просто подойдёт сзади, положит руки на плечи, а потом раз и всё – и нет больше Рины Холодовой. И Рибеллы Гоблейм тоже.

– Кажется, тебе туда, – наконец отмерла Кори.

И мне пришлось обернуться.

К счастью или нет, но Зейна с разборками в столовую не принесло. Зато в глухой прежде стене возникли три широкие арки, разделённые резными колоннами, а за ними ещё один зал – только уже не столовский, а скорее ресторанный. Со свисающими почти до пола скатертями, с мягкими креслами вместо стульев, со свечами, букетами в вазах и даже небольшим оркестром в дальнем углу.

Посреди этого великолепия красовался стол, накрытый на манер шведского: куча салатников перемежалась этажерками со всякими вкусностями и, а прибор был всего один.

То есть это как с западным крылом, да?

Там мне предстояло жить в одиночестве «без всяких привилегий», а тут предлагают без них же питаться – скромненько так, но со вкусом. Одним словом, по-королевски.