Во имя твое, Восния

XVII. Один друг, один меч и балласт

Через день

Меня растолкали самым бесцеремонным образом. Я потянулся и зевнул, а потом открыл глаза.

– Руш, твою мать, я же…

Лицо бастарда вытянулось так, что усики стали еще мельче и оттого показались совсем кривыми. По счастью, Эдельберт не хотел совокупляться, ему было нужно меньшее – просто что-нибудь с меня поиметь.

– Вынужден огорчить, – он задрал нос.

– О, поверьте, я скорее обрадовался, – я вытер грязь из уголков глаз и приподнялся на подушке. – Чем могу…

– Плохие новости.

Будто бы бастард хоть раз приносил хорошие.

– Золото на исходе, а я еще не платил наемникам свою долю, – предсказуемо, – в остроге плохо с водой, – только сейчас заметили? – ребята Бослика посчитали, сколько добра вы оставили в Ставнице…

Бастард резко поднялся и чуть не уронил стол, зацепив ножку сапогом.

– Тьфу, – выругался он, продолжая ходить взад-вперед. – Короче, сотню с нас точно спросят. Я не буду лгать в отчете, так и знай. – Не будет больше, чем уже наврал. – И не упрашивай.

«Повешения», – так и говорила его осанка, трясущиеся руки и нервный шаг.

– А еще сержант Тувир больше не в Оксоле. Одному солнцу известно, куда он запропастился, и что в связи с этим предпримут Годари…

«Это, скорее, новость прекрасная».

– Вижу, ты совсем белый, это хорошо. Значит, понимаешь, что в Оксоле не шуты сидят. – Эдельберт будто забыл, что я больше недели пытаюсь вернуться на ноги. – Ведь так?..

Я постарался улыбнуться максимально уверенно, хоть и мечтал об одном – отвернуться к стене и не просыпаться еще пару дней.

– Я найду способ возместить убытки, – если вообще переживу эту зиму. – Как только смогу сесть в седло, – если смогу! – отправлюсь за своим вкладом в Волок.

Бастард резко выдохнул и задумался:

– В Волоке открыли банк? Как-то я пропустил это дело…

«Скорее всего, именно там Тувир и получил деньги Бато». – подумал я и кивнул бастарду.

– Открыли, и весьма давно, если верить местным. Разве война когда-нибудь мешала торговле? А где торговля – там…

– Арифлия, – продолжил он и насупился.

Если хочешь убедить человека – используй его же слова. Хоть сотню раз.

Когда бастард попрощался, меня насторожило одно. Он забыл добавить про «господина Эдельберта».

***

Через несколько дней

Барн зашел без стука. Я не ругался уже давно: устал объясняться, да и грохочущие шаги наемников были слышны от самого порога молельни. Более того, мы распрощались с чертовым ведром. Славная победа.

Ничто не могло испортить мой настрой.

– Я тут порылся в манатках, – опустив приветствия начал Барн. – Кажется, это твое?..

Руки дрогнули. Я перевернул несколько слипшихся страниц. Багровая корка – высохшая кровь. Все первые главы загублены. В нетерпении, я открыл последние строки «Немой власти».

Финальная глава. Итог работы Финиама, последняя из его мудростей. Если бы я прочитал ее раньше, смог бы вывести отряд из западни? Уберечь ногу, раскусить врага, сохранить припасы?..

– Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – я не сразу нашел слова. Все потому, что почти сразу забыл о Барне, остроге и всем на свете.

Наемник почесал затылок и посмеялся:

– Не меня благодари. Это все Юда. Несколько дней хвостом ходила…

Я и не надеялся снова ощутить вес книги в своих руках. Проверил, не пропали ли другие страницы. Увлекся. А когда поднял глаза, увидел, что Барн еще тут.

– А, да. Отблагодарю всех причастных, – я еле вспомнил, о чем шла речь. – Что-то еще?

«Даже если весь острог загорелся, я дочитаю эту главу, клянусь небом!»

Наемник покачался на пятках и сложил руки за спиной.

– Да, буквально на одну минуту… Зашел напомнить по поводу Псов. Теперь ведь, у тебя не осталось никаких дел в отряде, так? – Барн сказал это с такой же легкостью, с которой солдат вытирает сопли рукавом.

Я замер. Перед глазами пронеслась Ставница, проклятый подъем до особняка, и подмога, которая пришла так поздно. А может для кого-то – в самый раз…

Пальцы вцепились в книгу мертвой хваткой. Неужели?..

Нет. Барн не мог знать, сколько я продержусь в бою. Даже если видел, как я фехтую. Даже если успел посчитать врагов, когда убегал. Наемник из Псов просто искал свою выгоду. Ударил в спину, как последний трус…

И спас мою жизнь. Помог Руш и Васко выкарабкаться.

– Я дам ответ, как в голове прояснится. Ни черта не соображаю, честно сказать…

– Конечно. Главное, определиться бы до весны. Мало ли, чего еще может приключиться, – он развел руками.

Я держал улыбку на лице, пока наемник не скрылся за дверью.

А потом тяжело выдохнул и открыл страницу, на которой остановился. Страницу, которая разделила отряд капрала на две неровные части: мертвецов и выживших.

«Из всех врагов, – писал Финиам, – лишь один остался непобежденным. О, как я был слеп! Мы виделись в предместьях. В низинах и холмах. На палубе, в море, на песках берега. Встречался я с ним, не зная имени…»

Третья война за побережье. Предательство, смерть регента, засуха и голод, новый бунт. Финиам никогда не был так многословен.

«Я боролся всю свою жизнь, но раз за разом оказывался в его милости. Извечный мой враг и любимейший из друзей – случай».

Я отложил книгу и завел руки под голову. Усмехнулся.

– В какой-то степени, ты его одолел, – тихо произнес я. – Пусть и на бумаге. Создал игру, в которой нет места случаю или удаче, да?

Проиграть врагу, который побеждал самого Финиама – почти честь.

– Выходит, не так уж я и облажался.

Старуха в углу молчала. Провалы вместо глаз будто оглядывали всю каморку одновременно. Я подумал, что улыбка на ее белом лице очень похожа на мою собственную.

***

Через неделю

– Эй, Васко.

Братец с низин поднял на меня совсем разбитое лицо. Речь вовсе не шла об уродливом шраме или синяках.

Я кинул кошель, и монеты щедро звякнули, встретившись в руках воснийца.

– Э? – он покосился на подарок и снова уставился на меня. – Это…

– После того, как я покину острог, забирай Руш и капрала. Вы отправитесь в Оксол. И никому ни слова до того. Понял?

– Но… почему?

– По весне начнется бойня, а вы нужны мне в городе. Тувир как под землю провалился, в Восходах явно начинается грызня. Пусть капрал пишет письмо раз в пять дней…

Последнюю неделю капрал едва мог отвечать за подвязки на своих портках, не то что составлять слова.

– Я так понимаю, это большие деньги, – Васко заглянул в кошель. – Дело совсем плохо?

Теперь его шрам не связывал память с Волоком. Я смотрел на бородатое грубое лицо, и думал о том, что у Васко больше нет братьев.

– Так и есть. Честно сказать, я ненавижу прощаться, – я сжал пальцы на его плече. – Или просить о помощи. Но… я могу положиться только на вас. – Глаза Васко заблестели. – Надеюсь, мы встретимся в городе, когда над замком поднимут серый флаг.

Братец с низин затянул узелок на кошельке и очень бережно спрятал его под рубахой.

– Добро. – Согласился он, помедлив. – Уж не ждал я такой щедрости, честно сказать… Не заслуживаю, коли из честности…

Я слышал, как дрожал его голос, когда несли дозор на стене и болтали о Ставнице. Слышал, как он мечтает убраться отсюда. Да только не знает, куда податься.

Когда я прибыл в Криг, со мной было золото, фамильные мечи и уроки Саманьи. У Васко, капрала и Руш остались только паршивые воспоминания, синяки и, быть может, чесотка.

– Мне нужны проверенные люди в Оксоле. – Я стряхнул грязь с плаща. – Вы спасли мне жизнь. Разве нужны другие причины?

Васко уставился на носки своих сапог.

– Я-то, э-эх, за себя говорить могу. А остальные, остальные-то как, согласятся ли?

«Ты держишь в своих руках почти четверть золотого слитка! Идиот. Гвон и не заметит перемены, а Руш…».

Руш слишком горда, чтобы оставаться. Ей жаль капрала, и тошно от моего вида. Она сразу все поймет. Именно потому я мог доверить это дело только полному болвану.

– Здесь хорошие деньги. Капрал давно заслужил отдых, – Васко кивнул. – Скажи Руш, что в следующий раз мы увидимся только в Оксоле. Я не планирую возвращаться в острог, – уже тише.

«Тем более, что это я настоял на том, чтобы задержаться в Волоке, пойти в Ставницу, и…»

Васко как-то глупо улыбнулся. Похоже, большего ему и не было нужно.

– Я понял, – глаза блеснули почти с щенячьей благодарностью, – в этот раз, клянусь, я уж не подведу! В этот раз…

В конкоре хорошо знать все карты, как своих родных. В жизни – страшно мешает.

Балласт, камень на шее, чертово бремя. Больше никакой роскоши, никаких отвлечений.

Только путь вперед.

***

Перед выездом в Волок

Рассвет едва-едва окрасил небо. Зевали все: Псы Гарготты, назойливый бастард, дозорные на стене. Только слуга – Юда – всегда была одинаково усталой. Может, и кони как-то зевали в этот преступный час.

Но нам нужно было ехать.

– Похоже, к весне будут гости. – Бастард потирал глаза и делился последними новостями. – Урфус со своей сотней. Хороший он боец, а человек – дрянной. Но нам именно такие и нужны, чтобы разорить замок, верно?

– Именно такие.

«И гораздо больше сотни».

А еще я бы не отказался от пары последних мразей, которые умеют ковать отличные ведра, подковы и ставить требушет…

Бастард сказал тише:

– Если вы не вернетесь через неделю, я отыщу тебя и за морем, поверь.

Как уж тут не поверить. Тем более, у бастарда наметится славная компания – Восходы, которые одолжили нам денег, Вард с его подпевалами, разгневанная Руш, если ей не хватит ума заняться своей жизнью… Кто знает, может и отец заявится лично, чтобы оторвать мне уши. Я сдержал улыбку. Прекрасная будет охота.

– Я остался в бою, когда нас было семеро против тридцати, – нога болезненно отозвалась на воспоминания. – Как видите, убегать – не в моем стиле.

– Тем более, что далеко ты точно не убежишь.

Скупо попрощавшись, бастард махнул рукой на горизонт. «Увидимся в грядущем», – обещал его жест. Я еще раз проверил седельные сумки. Раскрыл походную бритву – кромка лезвия тоньше, чем у меча. Безупречна.

Больше острых предметов. Больше воснийской крови. Ближе мой дом.

Осталось дождаться весны. Все-таки, иногда бастард умел приносить добрые вести.

– Ты и впрямь едешь в Волок?

Я обернулся и увидел, как приятель ведет пятнистую кобылу к нашей группе. Уже так выздоровел, что начал пить с самого утра. Я перестал любоваться бритвой, сложил ее и закинул к вещам. Кивнул:

– Еду, как видишь.

– Спешу напомнить, что у меня всего два плеча, – буркнул Рут.

Я ухмыльнулся, вдел правую ногу в стремя. Поднялся.

– Так побереги их! Останься здесь. Я говорил, что справлюсь и без…

– … и всего один друг.

Резко вдохнув, я перекинул левую через седло. Уже почти не больно. Можно так не жмуриться. Бесполезная новая привычка.

– Ну че, трогаемся? – крикнул Жуга.

Рут так и застыл в паре шагов от меня. Похоже, никак не мог решиться. И почему я не отправил его прочь, вместе с остальным отрядом?

Вероятно потому, что все три чертовых года в Криге, из нас двоих балластом был только я.

– Тебе что, нужно разрешение? Или приказ?.. – я посмотрел на Рута сверху-вниз и поторопил всех. – С каких пор?