Во имя твое, Восния

– Коли их, коли! – орал ловкач. – Накалывай!

Копьем он работал очень хорошо. Я поймал щитом еще одну стрелу, которую направили к моему новобранцу.

– Вперед! – зарычал еще один из отряда и замолк. Пошатнулся, задел сапогом мертвеца и упал на задницу. В его груди застряли две стрелы.

Я переступил через солдата, влез в проем, укрываясь полотном щита. Наткнулся на защитника с арбалетом, не успел струхнуть – тот только крутил рычаг, заводя механизм. Он побежал спиной вперед, к лестнице на второй этаж, пытаясь управиться с тетивой. Я оказался возле него, как голодная гончая, и подрезал керчеттой руку. Арбалет выпал, через секунду рядом с ним рухнул его хозяин с пробитой грудью.

– За мной, – гаркнул я, даже не зная, слышат ли меня солдаты.

Эйв Теннет проскочил мимо, укрывшись за своими людьми. Я пытался разобрать его приказы в грохоте стычки. Солдаты забивались на первый этаж, толкали друг друга выше, по ступеням. Под сапогами хлюпала кровь, перемешиваясь с сором.

Тошнота появилась так же внезапно, как чертов фанатик. Керчетта мечтала ненароком оказаться у его горла, но я отступил на пару шагов назад. Прикрыл глаза. Казалось, земля пошатнулась под ногами. Или пошатнулся я сам?

Кап. Кап-кап. Звуки боя притихли, словно замок оказался на дне пропасти. Очень сырой пропасти. Что за капли падали сверху – кровь, вода? Откуда и как, неужели я забыл надеть шлем? Пальцы коснулись железа у лба. Нет. Не забыл.

– Меренхолл, – странное эхо отразилось от стен. – Са-аво инель…

Неестественно прекрасный женский голос, приглушенно-далекий, будто из глубокого колодца. И колодезная прохлада, легкость.

Солдаты продолжали толкаться у лестницы, топтали мертвецов, поскальзывались, стремились подняться выше…

– Вы слышите? – я завертел головой и понял, что не слышу собственный голос. – Эй?

Песня не затихала. Я не мог разобрать ни одного слова в ней.

– Чего встал?! – рявкнул кто-то из подручных Эйва. – А ну, подымайся!

Я тряхнул головой и вклинился в ряд солдат. Ни одного знакомого лица. Куда подевались мои новобранцы?

– Мере-ива, – женский голос тянул гласные, шел каскадом. Ниже, выше, снова вниз…

Ноги сами несли меня по ступеням. Впереди маячили плечи в кольчуге – преграда в виде еще одного бойца. Вскоре, за шлемом солдата появился и новый этаж. Лучники врага отступали, прячась за стеной у винтовой лестницы. Врагов становилось все меньше, а мертвецов – все больше. Песня не затихала.

– Ме-эре-ти…

Эйв добивал раненых, чуть склоняясь над упавшими телами, словно пресмыкался перед алтарем, и снова поднимался, оставляя поверженных врагов. Женщина запела громче, увереннее.

– Вы слышите? – я повернулся к солдату по правую руку, но тот меня словно не замечал.

На новобранца у лестницы бросился враг с копьем. Проткнул ему ногу, повалил на пол, замахнулся вновь. Я не успел подойти ближе. Вместо меня его спас фанатик Эйв Теннет: толкнул щитом в стену, разбил голову врагу, и отступил, позволив телу завалиться на новобранца.

– Господин Эйв, – чуть не плакал от счастья спасенный. – Спасибо, господин, спаси…

Рыцарь переступил через него, не подав руки.

– Во имя твое, – бормотал Эйв, и я никак не мог понять, молитва ли это, или приказ, очередная безумная фраза…

Даже находиться рядом, на одном этаже, было тошно. Через странную песню, будто вода через стенки разбитого кувшина, просачивались звуки боя.

Еще одна лестница, последний этаж. Последний же, так?

– Во имя…

Бормотание Эйва сменилось скрежетом железа. Затрещали доски и камни, с улицы послышался крик и грохот. Я шагнул следом за фанатиком, но не смог опустить стопу на пол – меня утянуло назад.

– Гр-рух!

Падая, я почти оглох от грохота. Лестницу завалило, в затылок что-то ударило, боль отдалась в спине. Локти столкнулись с полом. Поднялась пыль, в глаза посыпался сор.

Хруст, скрежет железа, грохот камней. Песня оборвалась.

– А-а-а! – истошно вопили сразу несколько глоток.

Я только успел набрать воздуха в легкие, не понимая, кричать мне, или уже поздно. Мир снова дрогнул. Уцепившись руками за выскочившую доску пола, я взвыл от ужаса. Где-то затрещали доски, в бойнице пронеслось чье-то тело, падая вниз. Колено прижалось к каменному блоку слева. Мне крупно повезло, что чертов булыжник не оказался на ноге!

За каменной кладкой, где раньше виднелась лестница, появились тучи и сизое небо. Крыша бастиона обвалилась. Я часто дышал, распахнув глаза, и боялся подняться, двинуться, вызвать новую волну разрушений.

– О, дьявол…

Гребаный бастион все-таки накренился. Стучали камни, осыпаясь: все тише, реже. Мелкие, почти безобидные камни. Снаружи все еще вели бой.

– Эй, кто-нибудь жив? – хрипло спросил я и откашлялся.

Из правого угла послышалась такая брань, которую я не слышал и в порту Крига. Ругался Эйв Теннет. За завалом что-то промычало. Солдат Восходов. Его ребра придавило блоком, и кости торчали, оттянув стеганку вбок.

Я осторожно поднялся. Бастион стоял ровно, твердо, словно не разваливался пару мгновений назад. Я обвел взглядом стены, изломанный потолок, засыпанный пол. Все еще жив. Жив! Меня спас исключительный, удивительный, мать его, случай.

В голове странным образом прояснилось. Вот, что бывает, когда подчиняешься безумцам. Я плавно подошел к рыцарю, чувствуя дрожь в ногах. Самые медленные семь шагов в моей жизни.

Звяк. Чужие пальцы в латной перчатке царапали каменный блок. Когда Эйв Теннет перестал ругаться и елозить рукой по сколотому камню, я присмотрелся к его кирасе. Придавлена, помята. Еще есть надежда, что он выживет. Пусть и с одной рукой, без ног…

Я шагнул к нему, опустился на одно колено. Выбора нет.

– Позвольте вам помочь, господин Эйв.

Керчетта просила крови, но сейчас ее время кончилось. Я опустил клинок на поломанный пол. Схватил рыцаря за ладонь – тот снова нелепо ей возил по камням, рухнувшим с верхнего этажа. Я крепко сжал пальцы и потянул рыцаря на себя – без толку. Так просто не вытащить. И, тем более, фанатику уж точно не выбраться самому.

– Ох-хо, – стенало из-под шлема.

Вторая рука Эйва беспомощно дергалась под весом камней, что наверняка причиняло дикую боль. Размозженные кости?

Я посмотрел по сторонам. Единственный уцелевший солдат, которому переломило ребра, уже не двигался и не стенал. Кругом завелась паника – через бойницу я видел часть бруствера. Солдаты спешили убраться прочь от завалов, хоть все уже, скорее всего, обрушилось, и падать было нечему. Бастион накренился к внутренней стене и нашел в ней новую опору. Сизое небо полумесяцем выглядывало из пролома в крыше. Подмога не спешила.

– Ог-хо, – всхлипывал Эйв Теннет.

– Позвольте вам помочь, – повторил я. Эйв простонал и сжал мою ладонь. Второй рукой я поднял его забрало, и голая обожженная кожа показалась в тени, – … проводить к вашему солнцу, – прошептал я и положил правую руку на открытое горло.

Навалился всем весом, придавил коленом предплечье рыцаря, прижав его к полу.

– Акх?! – удивился фанатик.

Он хрипел и дергался, выпучив синие глаза. Слюна начала пузыриться на его отвратительных губах.

– Вы все, – зашептал я, наклонившись еще ниже, – безумцы и скоты… испоганили свой край до предела и думаете, что виноваты чужаки? Тени?

Рыцарь забормотал молитву, и мне стало тошно. Даже в смерти этот подонок пытался мне досадить!

– Заткнись! – прорычал я и надавил еще сильнее. – Ты отправил меня на смерть дважды, но, погляди-ка, теперь она пришла за тобой!

Розовая кожа фанатика побагровела. Мои руки не чувствовали боли и тепла.

– Пог-ходи, кх, постой! Она сож-жрет тебя, – захрипел Эйв. Выходит, и он умеет говорить как обычные люди, когда смерть дышит в лицо. – Слеп-хая Иветт! Тень! Кх-х. Сожрет, н-не…

Что-то хрупнуло под моими пальцами. Эйв Теннет дернулся, беспомощно, как рыба на берегу, распахнул рот. Всхрипнул.

– Это я вас сожру, – тихо ответил я, наслаждаясь чужой агонией. – Всех. Каждого!

Я держал его до последнего, нависал сверху. И пальцы казались белее, чем кости.

Когда фанатик выдохнул в последний раз, я отпустил его руку. Потормошил за плечо, поднял веко. Глаза фанатика поблекли, словно всегда и были серыми, а не синими. Потухшие угли.

– Где теперь твой свет, Эйв?

Я отодвинулся в сторону, так и не поднявшись с колен. Руки повисли плетьми. Навалилась приятная усталость. До чего же мертвецы отличные собеседники! Не перебивают, не приказывают, только слушают, молчат…

Нежная прохлада и никакой тошноты. Я не помнил, сколько сидел так, не в силах подняться. И слышал глухие удары у бойницы, суету на стене. А потом хруст сора под чужими сапогами.

– Есть кто живой? Ась?

Приятный холод обнимал тело. Пронизывал до костей, успокаивал, был на моей стороне. Одиночество, темнота, ничего лишнего.

– Эй?

Удивительно горячая ладонь коснулась плеча. Я почувствовал жар через кирасу, чуть повернул голову. Капрал Урфуса отнял руку, и обеспокоенно посмотрел сначала на меня, затем на фанатика.

– Господин Эйв?..

– О, нет, – тихо сказал я, так и не поднявшись с колен. – Я не успел… Боги, я пытался, но…

Меня снова похлопали по плечу.

– Ты сделал все, что мог, парень, – с тоской сказал этот недоумок, не признав во мне капрала.

Он не видел ухмылки на другой половине моего лица. Я сделал больше, чем здание, обвалившееся на голову нашего командира.

«Я возьму этот замок, даже если придется закопать вас всех, похоронить под глыбами камня…»

Еще несколько минут я сидел и смотрел, как пытаются вытащить Эйва из-под завала. Смотрел на очередное тело моего врага. И чувствовал, впервые за долгое время, что так будет с каждым. С недоносками Крига, с упрямым ослом Бато, с валуном Вардом, и всякой мразью, что встанет на моем пути.

«Но сначала мы почистим стены замка. Все заплатят мне сполна!»

Я раскрыл ладони и посмотрел на перепачканную кожу. Удивительные руки. Сколько в них силы, которую я раньше не замечал…

– Э-э, сир, вам нужна помощь? – подошел новобранец из моего отряда. Рядом стоял ловкач и какой-то хорошо защищенный боец, которого я не признал. Уцелели, значит.

Боец был явно из подручных Эйва – весь защищен от макушки до сапог. Еще и перчатки нацепил для боя. Он протянул мне правую ладонь, предлагая подняться.

«Помощь, мне? Что за ерунда?» – я покачал головой. Вспомнил, что сидел все это время на коленях, и должно быть, выглядел со стороны крайне странно. Я поднялся сам и отряхнул поножи, подобрал керчетту с пола, вернул ее в ножны. И ответил, чуть улыбнувшись.

– Нет. – Все трое, почему-то, не спешили оставить меня в покое. – Как видите, я цел. Займитесь ранеными. – Когда новобранцы поклонились и поспешили к обвалу, я посмотрел на последнее укрепление, за которым укрылись враги.

Керчетта помнила, для чего ее брали в руки. Я добавил тише.

– Сейчас мне лучше, чем когда-либо в жизни.