Во имя твое, Восния

XXVI. Золото и кровь

Флаг семьи Бато медленно опускался вдоль шеста. Болотный цвет полотна с черными ветвями, скрещенными по центру, как клинки. Я дивился, что на гербе не изображен упрямый осел. Или хотя бы баран. Впрочем, когда в Воснии на табличках и гербах изображали правду?

Весь внутренний двор пребывал в плачевном состоянии. Отстраивать его придется еще минимум с полгода: снаряды требушета посекли кузню и конюшню, разбили внутреннюю стену в трех местах, к бастиону и вовсе подходить было страшно.

– Сбылося, – у Маркеля снова слезились глаза. – Взаправду.

Болотное полотно упало на крышу, как грязная половая тряпка. Но серый флаг Восходов, почему-то, так и не поднялся. Солдаты на крыше повернулись лицом на восток и не спешили доделать столь простую работу. Они тыкали пальцами в сторону главных ворот и поля.

– Слышите? – устало спросил плотник, не поднимаясь с разбитой лестницы. – Что-то шумит. Кони? Телеги?

Началась суета. От вторых ворот кто-то побежал в нашу сторону, громко шаркая подошвами. Кажется, один из ребят Эдельберта, который остался с нами на штурм…

– Господин Лэйн! – задыхаясь на бегу, закричал он. – Господин Лэйн!

Последний раз меня так звали только куртизанки в борделе, и, кажется, чистильщик сапог. Я невольно улыбнулся.

– Нас заперли у бреши, господин Лэйн!

Улыбка в Воснии никогда не задерживалась надолго. В башне загудел сигнальный рог.

– О, дьявол, – я начал понимать, что стряслось, и поспешил к проломленной стене.

Маркель принялся созывать людей во дворе:

– Чаго встали! Глухомань! А ну, спускайтесь. И вы, вы тоже…

Уставшие после боя солдаты крайне неохотно подтягивались к внешней стене.

– Чего там?

– Шумят.

– Наши?

– Да и наши, сталбыть…

– А враги? Осталися еще враги?

– Почем мне знать.

– Снова! – вздохнул солдат, перевязывая соседа.

– Угху, – подвывал тот, закрыв глаза ладонью.

Я еле миновал затор возле створок. Весь «карман» у бреши был забит людьми.

– Чего там, ну? Дайте дорогу или отвечайте! – пихался капрал по правую руку.

– Сами не видим!

Я попытался растолкать солдат, а потом махнул рукой и протиснулся к лестнице. Поднялся на обломок стены, ругаясь и отталкивая зевак с дороги.

– Во дела, да? – спросил меня стрелок, а потом извинился, покосившись на плащ.

– О, дьявол, – тихо прошептал я.

Заперли – это точно. Красивым полумесяцем на подступах к замку стояла конница. За ней подтягивалась и пехота. Долы. По числу – ровно столько же, сколько оставалось от нашего войска.

Все потому, что в их рядах стоял Барн со своей сотней.

Я встал на самый надежный край стены, который сохранился даже после долгой драки за башню. Наши стрелки переговаривались, недоумевая: будет ли команда стрелять, и если да, придется ли убивать наемников. Своих – не своих, как тут разберешь?

В третьем ряду войска, хорошо укрывшись от арбалетов, стоял сотник Долов. По крайней мере, его доспехи блестели не хуже, чем доспехи покойного Эйва Теннета.

– Что здесь творится, я не пойму? – пискнул Хенгист, которого зажали в толпе у бреши.

– Доброго здравия! – весело окликнул нас Барн.

Долы глумливо ухмылялись. Наши сотники только подоспели к драке.

– Я полагаю, это измена, – с каким-то азартом спросил Урфус.

Вот уж кто никогда не уставал и всегда был рад новой стычке! Азарта со стороны Восходов я не заметил – все страшно устали.

– Измена? Какое грубое слово, – поморщился Барн. Совершенно бесстрашный человек – расселся без шлема на коне, загорает под солнцем. – Полагаю, в наших краях это зовется выгодной сделкой.

Долы снова заухмылялись. Войско Восходов топталось у бреши, словно потерявшиеся козлята: часть уже достала оружие, часть задавала бестолковые вопросы, на которые никто не мог дать ответ. Пока не мог дать.

Я прищурился: почему на нас не напали со спины, когда Восходы только-только подали сигнал?

– Требую объяснений, – крикнул Хенгист уже строже.

– Чего тут болтать, – этот бархатный голос, должно быть, от сотника Долов – Вирма. – Пора бы…

– О, нет, – Барн поднял руку, прикрывшись от яркого солнца. – Сначала я бы хотел кое-чего уточнить…

– Ах ты, псина! Шавка продажная, – вспылил Стефан, добравшись до бреши. – Да я тебя…

– …Нет нужды погибать за горстку булыжников, господа! Я открыт новым предложениям, – Барн наклонился к своим людям, и первые ряды расступились.

«А вот и Эдельберт».

Пленников была дюжина. Сам бастард, лучшие из его людей, Гроцер, парочка плотников. Остальные, должно быть, теперь никому не пригодятся, кроме земли.

– Может, ты еще и выкуп хочешь?! – спросил Хенгист, приложив ладони ко рту.

Связанный плотник попытался подняться с колен, и его тут же пнули в спину, уронив лицом в примятую траву.

– Да они нам на хер не нужны! – выкрикнул Стефан. – Ты что о себе возомнил, головорез сраный…

– Не советую горячиться, – крикнул Барн и его люди тут же ощетинились луками и копьями.

Худший день штурма.

Я потянулся к шлему и вспомнил, что вообще оставил его там, во внутреннем дворе. Все войско что-нибудь да оставило у чертового донжона: силы, волю к сражению, вещи, руки, пальцы, выколотые глаза…

Мы стояли перед войском Барна и Вирма, столь же беспомощные, как голая девица в казарме.

– Песий хвост! – зарычал Стефан. – Сейчас побеседуем, сейчас мы как…

Маркель поравнялся со Стефаном и положил крупную ладонь на небольшое плечо. Деликатно подвинул дальше от первых рядов.

Сейчас присоединится Урфус, и сотники передерутся между собой. Я потер уголки глаз. Возможно, самое время отправиться к северной стене, связать веревочную лестницу, спуститься на другую сторону холма и попытаться удрать. Обернувшись к донжону, я увидел Рута: он уже напивался с солдатней, явно не подозревая, кто пожаловал на праздник.

– Я думаю, всем нам теперь понятно, чем кончится дело, – Барн обвел рукой замок. Перед его скакуном сидел на коленях связанный Эдельберт, почти незаметный в рядах. – Но не думаю, что оно должно кончиться совсем паршиво!

Вирм стал расталкивать людей, чтобы подобраться к Барну. Похоже, никакой договоренности на этот счет у них не было.

– Золото или кровь? – Барн весело посмотрел на своих ребят по правую руку, те держали остатки войска Долов в стороне. – Выбор за вами, господа.

– Так вы, что же, вместе? Али порознь? – Маркель почесал космы.

Наемники снова загоготали. Задние ряды одергивали тех, кто стоял впереди, и переспрашивали их. А потом присоединялись к веселью.

– Мы с теми, кто заплатит больше, Маркель! – Барн ухмылялся. Он обернулся к своим подпевалам и уточнил так, чтобы слышали даже мы. – Я доступно сказал, нет?

– Предельно! – так же громко ответил его сосед.

– Яснее ясного!

Вся Восния – это бесконечный цирк.

– Я его урою, – уже тише сказал Стефан. Хенгист явно упрашивал его остепениться.

Хватит одного приказа, чтобы начать резню. Резню не в нашу пользу.

– Глупая ситуация, – посетовал Урфус, опасно высунувшись вперед, поближе к войску Долов. – Что, если я предложу сначала покрошить этих продажных шавок, а уж потом свести наши счеты, а, Вирм?

Сотник Долов покосился на Барна, затем – на Урфуса, и явно выругался. Казалось, никто вообще не понимает, какого дьявола происходит. Никто, кроме Барна и его ребят.

Я потер уголки глаз. Эдельберт даже в плену старался выглядеть побитым монархом. Стояние затянулось.

– Чего тут говорить! – Стефан так гневался, что, казалось, его вот-вот хватит удар. – Один приказ, и голова этого пса…

Сами по себе дела никогда не становились лучше, нет. Не в этом краю. Урфус развернулся и пошел к Стефану.

– Война поимела тебя со всех сторон, а, Барн? – крикнул я, приложив ладони ко рту.

– Кто тебе дал право!.. – начал Стефан, и к его возмущению присоединился сержант. Я их не слушал.

Сотник Псов широко улыбнулся.

– А то! Видишь, как обернулось? – Пока Барн говорил, Стефана умоляли заткнуться – его угрозы тонули в бормотании солдат. Никто не желал окунуться в новую бойню, едва завершилась старая. – А ведь я звал тебя в наши ряды…

– Какая честь, – я поддержал беседу, пытаясь выторговать время, сообразить хоть что-нибудь.

Этот замок, – все чертово всхолмье! – точно проклято. Сколько я отдал, чтобы оказаться здесь, сколько…

– Никакой чести, только немного смекалки. Говорят, я хорошо разбираюсь в людях, – Барн постучал пальцами по виску. – Если бы не твои усилия, всего этого, – он щедро повел рукой вдоль поля, а затем обвел замок, – точно бы не случилось.

Сотники спорили. Но Урфус очень внимательно слушал наш разговор. Я почувствовал себя без пяти минут повешенным.

– Не понимаю, о чем ты, – я проглотил ком в горле.

– Какая скромность, – Барн толкнул ногой Эдельберта, накренившись в седле, – даже наш общий друг знает, о чем речь.

– Как он смеет говорить за нас?! – вопли Стефана прерывались тихим бормотанием Маркеля. Косматый великан успокаивал визгливого безумца. Солдаты топтались, частенько оглядываясь на донжон. Понять их мысли было нетрудно. Из сотников никто даже не думал, как мы будем выкручиваться из этой западни.

– Так что, – веселился Барн, – может, пока не поздно, присоединишься?

– Не имею привычки менять стороны.

Кажется, сожаление все-таки проскочило в моем голосе.

– Благородно, но глупо. Сержант, что вы ему обещали?

Хенгист издал какой-то странный звук.

– Не твоего ума дело! – взвизгнул Стефан.

– Видишь? Сплошное хамство! Неужто ты ждешь благодарности от этих людей? – Барн вывел коня немного вперед, не опасаясь стрел. Возможно, ни у кого и не осталось сил оттянуть тетиву. – Помнится, был у второго похода один сержант…

– Тувир, – уточнил я.

– Верно, Тувир. И где он теперь? – Барн обернулся, словно высматривал сержанта у лесов. – Уж не думаешь ли ты, что сержант, этот не бедствующий, в целом, человек, с первого года предал своего господина?

– Клевета! – крикнул Стефан, но солдаты уже зашептались.

Барн отпил из фляги и поднял ее, словно приготовил тост.

– Я никогда не уважал Тувира, но, стоит признать, уж он-то больше всех нас отведал благодарность Восходов. – Кажется, в рядах войска кто-то выразил уклончивое согласие. – Побывав в трех войнах, я понял, что есть лишь две достойные вещи, – фляга исчезла. Палец на руке Барна поднялся в небо. – Жизнь! – второй, указательный, поднялся следом. – И хорошая жизнь!

Наемники поддержали речь, постучав по нагрудникам. Кто-то присвистнул. Барн продолжил громче:

– А нам предлагали паршивую смерть!

«Выходит, работая с Тувиром, ты знал, как обстоят дела, и просто собирал золото при любой возможности».

– Вы многому научились друг у друга с сержантом! – сказал я, и наемник весело улыбнулся.

– О, мой друг, у тебя я научился гораздо большему, – он шутливо склонил голову.

И сидел на своем коне, наслаждаясь моментом, и навязывал нам своим условия. Лучший расклад, как ни крути. Вот уж кто умел выжидать и подгадывать.

– Чего вы там трепетесь? – спросил Маркель. – Ничего не слышно!

– Да кто вообще дал ему право… – начал Стефан, но поддержки не получил.