Зарница

Глава 11

1984 год

— Тише, тише! Кажись там патруль! — Прошкин спрятался за обломком торчащего из земли куска металла, обросшим рыжим, словно ржавым мхом. — Пригнитесь!

Действительно, за деревьями высилась караульная вышка и, если приглядеться, на самой ее верхушке можно было увидеть солдата, который медленно расхаживал взад-вперед.

— Если заметит, нам капец! — буркнул Олег Митяев. Он был уже не рад, что согласился на эту опасную вылазку, которая вполне может стоить ему не только почетного места классного старосты, дающего определенные привилегии типа назначения дежурных в столовку и за которые, например, можно выменять вкладыш от жвачки или даже саму жвачку, но в самом плохом случае он может лишиться похвальной грамоты за год со всеми вытекающими последствиями типа летних каникул дома вместо поездки в пионерский лагерь.

— Можешь идти назад, никто не держит, — процедил Вадик Лукьянов, перед глазами которого до сих пор маячила бледная физиономия маленького и жутковатого человека в костюме, задающего вроде бы простые, но откровенно двусмысленные вопросы, на которые не знаешь, как отвечать, чтобы не подставить друзей («Кто из твоих друзей курит?», «Где берете деньги на курево?», «Какую музыку слушаете и где берете записи?» — и все в таком духе).

Секунду Олег раздумывал, сознание его металось, словно загнанный зверек — но все же он решил остался. Главным образом, потому что рядом была Ира Решетова и позориться у нее на глазах Олегу совсем не хотелось.

— Он отвернулся, быстро, быстро! — прошипел Прошкин и ринулся в узкий овраг, поросший высокой и на удивление зеленой для октября месяца крапивой.

Возбуждение близкой и реальной опасности передалось им по цепочке и погнало вперед — теперь каждый ощущал себя настоящим партизаном, не так как на «Зарнице» — унылой, расписанной по минутам и напоминающей обычный урок, игре.

Теперь игра шла по-настоящему. Их друзья, одноклассники, с которыми они каждый день пересекались, приходили, толкаясь в дверях школы, срывая шарфы и шапки друг у друга в раздевалках, смеялись, дурачились, дрались, конечно же, списывали, подсказывали, стояли на линейках, просили лишний талончик на обед (может тебе не нужен…) — ребята попали в беду и сомнений в этом не было, потому что милиция просто так не приезжает и школьников в столовых на ключ с часовым не запирают.

Черная «Волга», проехавшая ко входу в штаб, говорила, даже кричала об исключительности ситуации.

Каждый из них понимал, может быть не до конца, но где-то в глубине души, что это о-го-го ЧП и, разумеется, самым большим их желанием было найти заблудившихся ребят первыми. Проявить товарищескую взаимовыручку, самоотверженность, храбрость и даже, может быть, безрассудство. В таких ситуациях как без него? А победителей не судят.

Примерно так рассуждал Андрей Прошкин, да и все остальные ребята. Даже Ира Решетова, продираясь сквозь обжигающую огнем крапиву, думала, что, если она и дурочка, но только лишь в том, что не взяла вязаные перчатки, которые мама настойчиво засовывала в карман осеннего пальто.

Продравшись сквозь крапиву, минут десять они крались по дну оврага, который становился все более глубоким и влажным. С одной стороны это было хорошо — в этом глубоком рву их трудно было заметить, — по крайней мере караульная вышка уже скрылась из виду, с другой — немного пугало.

Стало заметно темнее — деревья нависали над оврагом полукруглой молчаливой аркой. С верхних ветвей изредка срывались птицы — хлопая крыльями они могли привлечь внимание, поэтому Прошкин то и дело поднимал руку и они останавливались, прислушиваясь к тяжелому шуму леса и неясному гулу за спиной, который стихал по мере их удаления.

— Кажется, оторвались, — сказал Сева Шанцев, когда наконец они вышли на небольшую полянку.

— У меня ноги промокли, — вырвалось у Иры. Она была в синих кедах, цвет которых теперь уже был трудно различим.

— У всех промокли, — отрезал Прошкин. — Найдем наших, высушим. — Он показал рукой на овраг. — Мы обошли столовку и теперь находимся примерно позади штаба.

— Они должны были возвращаться где-то здесь… — сказал Олег Митяев, с трудом подавляя дрожь. Он ждал, пока кто-нибудь не предложит или не заикнется о том, что раз никого не видно, то можно и вернуться, пока они сами не потерялись. Но, судя по всему, ребята были настроены решительно. — Дальше лес становится гуще, и мы… — продолжил он и замолчал, потому что в глубине леса далеким эхом прозвучал лай собаки, но не задорный, бравый и уверенный, а больше похожий на скулеж. Собака, скорее всего, это была поисковая овчарка, даже не лаяла, она скулила, сбиваясь на лай и посреди глухой чащи звучало это зловеще.

Они посмотрели друг на друга.

— Что это? — спросила негромко Ира.

— Поисковый отряд. Если я правильно помню карту, они побежали в сторону холма, где мы должны были занять позицию и приготовиться к нанесению артиллерийского удара, — сказал Сева Шанцев, поправляя съехавшую на глаза спортивную шапочку с узором белого полукруга восходящего солнца.

— Там вроде озеро было, — ответил ему Валик Лукьянов. — Где бабахнуло.

При слове «бабахнуло» из чащи дыхнул холодный ветер, сосновые ветки зашипели, полуоблетевшие кусты с правой стороны наклонились и стало жутковато.

— Если они до сих пор там, значит никого не нашли, — сказал Прошкин.

— Или нашли, — ответил мрачно Митяев.

Секунд десять они прислушивались, стараясь не смотреть друг на друга, потом Прошкин сказал:

— Когда ехали на автобусе, никто ничего не заметил?

Все замотали головами, нет ничего. Большинство было слишком увлечено обсуждением своих дел, и разглядывать однообразный пейзаж за окном мало кому хотелось.

Он сделал знак рукой, привлекая внимание небольшого отряда.

— Когда мы подъезжали, у кого-то заработало радио. Я обернулся посмотреть, интересно же глянуть на приемник, но так и не понял, кто это был. И как раз в этом момент в окошке справа увидел здоровенную сосну. Не знаю… как девятиэтажный дом, а может и выше. Она была сломана прямо посередке. Я подумал, что, наверное, ветром ее так. По радио как раз передали, что осенью проведут инспекцию деревьев, чтобы найти больные и гнилые, так как в конце октября ожидаются ветры. Я еще подумал, надо же какое совпадение…

— Да каждый год их пилят. Много же старых деревьев падает… — ответил Валик. — У соседа на Москвич свалилось дерево, повезло, что он его застраховал.

— Что, совсем свалилось? — испуганно спросила Ира.

— Ну… прямо на крышу. Подмяло прилично… если бы он там сидел, не знаю, что было бы. В лепешку!

Ира всплеснула руками.

— Ужас какой.

— Ага. Аркадий Семёныч, это чей Москвич был, потом и квартиру застраховал и жизнь. И мы тоже, — слегка хвастливо сказал Валик. — По его совету.

— Надо папе рассказать, — ответила Ира.

Прошкин выслушал этот диалог с легким презрением.

— Я еще не дорассказал. За тем деревом я увидел какой-то дом. Даже не дом, а стены… обгоревшие, а может просто старые. В общем… если бы был на их месте, я бы туда рванул. Автобус слишком быстро проехал, я не успел рассмотреть.

— И где же это? — спросил медленно Сева Шанцев.

Прошкин поднял руку и когда ребята обернулись и посмотрели в направлении, куда он указывает, то каждый из них почувствовал, как по спинам побежали мурашки.

Сломанная неведомой силой пополам, неестественная, с торчащими наружу острыми кусками дерева в месте излома, вдали виднелась та самая огромная сосна.

— Что-то мне страшно, ребята… — тихо призналась Ира. — Может… ну его…

Снова заскулила собака.

— Здесь уже рядом, — уверенно сказал Прошкин. — Они точно там. Если мы их найдем, то кто нам что скажет⁈ — Его уверенность придала всем сил. Каждый хотел стать героем.

— Давайте только быстренько. Туда и назад, хорошо?

— Туда и назад, — повторил Олег Митяев. — Договорились.

Он уже решил, что именно напишет в «Анкете» симпатичной одноклассницы Светы Федоровой, которую та отдала ему дрожащими руками в надежде узнать самое святое и сокровенное. И хотя с единственным вопросом, ради чего, собственно, и заводилась анкета, он пока колебался, — зато более нейтральный «Что больше всего вы цените в парнях?» теперь получит емкий и скупой ответ: «Мужество».

Он слегка улыбнулся самому себе, представляя как по Светиной щеке при прочтении скатится одинокая прозрачная слезинка.