Зарница

Глава 6

2010 год

Микроавтобус подрулил к темной будке, внутри которой что-то шевельнулось. Шаров напрягся. Рука его потянулась к пистолету, однако в этот момент шлагбаум дернулся, резко поднялся и застыл, чуть покачиваясь в метре над автобусом.

Майор вдавил педаль газа и не поворачивая головы пронесся мимо. Впереди аллея делала поворот направо. Когда Шаров выкрутил руль и посмотрел в окошко, то заметил, как на третьем этаже больницы вспыхнули окна, а через мгновение взвыла сирена. У них есть максимум часа полтора, пока не объявят «Перехват». Нужно где-то спрятаться и обдумать, что делать дальше. В конце концов, раз этот маньяк под видом доктора все это придумал, значит у него есть какой-то план, и вряд ли он сводится к простому бегству.

Шаров подумал, что в случае чего, сможет представить дело так, будто он действовал в рамках оперативной необходимости. Разумеется, пока коллеги из уголовного розыска не разберутся, что к чему и его самого не объявят в розыск.

Впрочем — никто не знает, что он с Виктором заодно и априори закон на его стороне. Майор немного расслабился и вздохнул. Пакетик с бриллиантами приятно грел внутренний карман.

Так или иначе, он посмотрит, что именно придумал этот опасный сморчок, а потом можно сдать его в полицию и получить очередную звездочку, премию и всеобщее уважение. Разве это не прекрасно?

С полчаса они ехали по извилистой дороге, пока Шаров не притормозил возле съезда в лес, повернул на узкую грунтовку, проехал метров сто и остановился, выключив фары.

Он повернулся к профессору и внимательно на него посмотрел.

— Ну. Выкладывай. Надеюсь, это реально что-то стоящее, иначе… я не буду долго раздумывать о твоем будущем и доставлю тебя по назначению туда, где тебя ждут давным-давно. И больше мы никогда не увидимся. Разумеется, я постараюсь, чтобы условия тебе создали самые комфортабельные из всех возможных.

Инин чуть заметно прищурился. В темноте его глаза блеснули. Шаров даже подумал, что сейчас старик бросится на него, но силы были неравны. Он мог разорвать тщедушного профессора одной рукой. Хотя кто их знает, этих психов? Бывало, в опорном пункте попадались с виду совершенно хилые экземпляры, но унять их получалось только электрошоком. Потому Шаров чуть отстранился, мышцы его напряглись, и он нетерпеливо мотнул головой, стукнувшись затылком о боковое стекло.

— Черт! — воскликнул полицейский. — Ну давай уже! Скоро дороги прочесывать начнут!

— Пятнадцать километров на юго-запад отсюда за заброшенным элеватором, съезд на проселочную гравийку под знак и шлагбаум. Потом еще километров семь по бездорожью, но сейчас сухо, проедем.

— И что мы там найдем?

Вместо ответа старик нагнулся под сиденье, в темноте что-то щелкнуло и Шаров подумал, что зря он снял с его рук стяжки, потому что сейчас этот сумасшедший хрыч достанет из-под сидения берданку и одним движением пальца размажет его по лобовому стеклу. Выстрела внутри автобуса практически не будет слышно. Виктор и Лена от шока остолбенеют и придут в себя далеко не сразу, а когда придут, то выбраться все равно не успеют, у них не останется шансов и влюбленную пару найдут на кожаном сидении микроавтобуса в неестественных позах с огромными дырами вместо любящих сердец.

Как полицейский Шаров успел все это провернуть в своем сознании и даже отчетливо увидеть — он даже подивился хладнокровности профессора, заодно отругал себя — ведь транспорт принадлежит преступнику и это так естественно, что он будет напичкан оружием и всякими хитроумными приспособлениями, которыми тот может воспользоваться в любой момент.

И когда в руках Инина блеснул неизвестный продолговатый предмет, было уже поздно тянуться за пистолетом. Оставалось отдать должное хитрому и проницательному врагу.

В салоне раздался негромкий щелчок откручиваемой пробки.

— Пить кто хочет? — спросил профессор, держа перед собой литровую емкость с водой.

Шаров почувствовал пересохшее горло, и рука автоматически потянулась за бутылкой. Ему показалось, что Инин усмехнулся.

— Дай девушке сначала, — произнес медленно полицейский.

Профессор повернулся и протянул бутылку Лене. Но та даже не взглянула в его сторону. Тогда бутылку взял Виктор.

— Бери, — сказал он девушке.

— Чего уставился? — зло спросил Виктор доктора. — Давай, рассказывай о своих планах.

Лена взяла бутылку и сделала несколько маленьких глотков.

— Боюсь, ничего сверхъестественного вы от меня не услышите. Наверное, вы себе представляете что-то… странное, может быть какой-то портал во времени, светящиеся круги, завывающие звуки, шумят деревья, разлетаются листья вокруг и гаснет свет во всем районе — так? — Инин повернулся боком и теперь сидел, глядя на противоположное от себя окно, туда, где была раздвижная дверь микроавтобуса.

Шаров пожал плечами.

— Сейчас почти четыре утра. И честно говоря, я думаю, где бы поспать.

— Они тоже сейчас об этом думают, — сказал доктор.

— Кто — они? — спросил Виктор, предполагая, что речь идет о пациентах больницы.

— Вы. Вы, те кто оказались там, — думаете об этом.

Шаров закатил глаза и развел руками.

— Ближе к делу.

— Не так далеко отсюда я выкупил землю с постройками и с тех пор изредка наведывался туда, чтобы поддерживать хозяйство в относительном порядке и подкармливать собак…

Шаров с Виктором переглянулись.

— Короче, если у вас нет других планов и вы не брезгуете…

— Ты что, там трупы складируешь? — в упор спросил Шаров.

— Я похож на человека, который складирует трупы? — не моргнув глазом, ответил вопросом на вопрос профессор.

— Да.

— Что ж… вам решать. Можно поехать назад в больницу или к кому-нибудь из вас на дачу. Потому что в самое ближайшее время сотрудники полиции начнут проверку по домашним адресам. Это касается особенно вас, Илья Андреевич. А какая картина вырисовывается? — Профессор покачал головой. — Мои охранники скажут, что в больницу проникли двое мужчин, следы взлома дверей подвала это подтвердят, избили до полусмерти нескольких санитаров, испортили имущество, похитили главного врача и одну из пациенток. Не думаю, что у них займет длительное время выяснение ваших личностей — у меня в кабинете, в отличие от остальной части больницы стоят камеры и я включил их, когда вы угрожали мне пистолетом.

От услышанного Виктор едва не задохнулся.

— Ах ты гаденыш! — он начал медленно вставать с заднего сиденья, но Лена крепко сжала его руку и усадила назад.

Шаров с каменным лицом продолжал слушать.

— Я… я записал свои показания относительно тебя… говнюк… — прошипел Виктор, — … и передал письмо соседке. Она же и вызвала полицию по условному сигналу!

— Ахах! — громко рассмеялся Инин. — Ты хоть вдумайся, что говоришь! Человек, только что вышедший из колонии за убийство, пусть даже по пересмотру приговора, ранее проходивший принудительное лечение в психиатрической клинике под моим руководством, склонный к проявлению шизофрении и бредовых идей, — думаешь, твою писанину будет кто-то читать? И что ты там написал? Что подозреваешь своего доктора в убийствах? Какие ваши доказательства? А у вас их нет.

— Они будут! — твердо сказал Виктор и посмотрел на Шарова.

— Вот когда будут, тогда и поговорим. А сейчас… вращайте барабан, мистер Шаров.

— Куда ехать? — Шаров медленно повернулся на водительском сидении и положил кисть на рукоятку переключения скоростей.

Виктор сжал челюсти.

— Тихо… успокойся… — прошептала Лена. — Мы еще засадим его… Потом.

— Выезжай обратно на дорогу, налево три километра до заброшенного элеватора у речки, там будет съезд и потом вдоль ее левого берега. Дальше я покажу.

Они ехали в полном молчании. Шаров чувствовал, как взмокли его ладони и ему приходилось постоянно отнимать их от руля. Маньяк предусмотрел все до мелочей. Действительно, с утра, когда он не придет на работу, его начнут искать. Сперва не слишком активно, но во второй половине дня забьют тревогу. А когда запись с камер в кабинете, если, конечно, этот прохиндей не врет, попадет в нужные руки, тут же объявят в розыск. Тогда и сказке конец. Ловко придумано. Есть шанс, что ему удастся обнаружить какие-то улики в том месте, куда они едут. Иначе…

— Сюда? — спросил Шаров, кивая на раздолбанную дорожку вдоль поросшей тростником речки, больше похожей на ручей. Места выглядели совершенно заброшенными. Позади на другой стороне чернел полуразрушенный гигантский остов элеватора.

— Да, сворачивай здесь и не гони.

Через триста метров автобус едва не наскочил на поваленное дерево, преграждающее путь.

— Стой! Выходим! — скомандовал профессор. Он встал, открыл боковую дверь и выскочил наружу. Ночная октябрьская прохлада тут же заполнила автобус. Слева и справа их окружал совершенно непроходимый лес, а где-то в отдалении шумел ручей.

— Помоги! — крикнул профессор Шарову и склонился над поваленным стволом.

Втроем они оттащили дерево на обочину.

— Проедешь, вылезай, положим назад.

Шаров удивленно вскинул брови.

— Ты ведь не хочешь непрошенных гостей рано утром?

Еще минут двадцать они петляли по лесу, в полной темноте. Дорожка то сужалась, то слегка расширялась и когда автобус, наконец, уткнулся в покосившиеся стальные ворота с вышкой по правую сторону, Шаров наклонился, практически лег на руль, не в силах произнести ни слова.

Виктор вскочил со своего места, подбежал к лобовому стеклу и уставился на темные колышущиеся тени.

Когда плеча его коснулась рука, он вздрогнул и повернул голову. Позади стояла Лена. Она дрожала, а ее огромные глаза в свете полной луны блестели серебристой влагой.

Первым нарушил молчание Шаров. Голос его был хриплым, почти неузнаваемым.

— Неожиданно.

— Здесь до сих пор запретная зона, — сказал Инин. — Ни одной живой души на многие километры. На картах этого места нет.

В темноте завыла собака или волк.

— Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда, — тихо сказала Лена и посмотрела на Виктора. — Ты помнишь? Ты что-нибудь помнишь?

Он посмотрел на нее. Обрывки воспоминаний теснились в мозгу, но были похожи на детский калейдоскоп — пластмассовую трубочку, оклеенную яркой бумагой, с окуляром на конце. Если заглянуть в него и начать вращать тубус, причудливые узоры внутри приходили в движение и начинали образовывать немыслимые комбинации, завораживая, гипнотизируя, заставляя представлять самые фантастические картины… Что из них было правдой, а что — лишь игрой воспаленного воображения… он не знал.

— Я помогу вам вспомнить… — тихо сказал доктор Инин и на этот раз никто не стал ему возражать.

Темнота вокруг стояла такая, что Виктору показалось, будто они находятся в «тихой комнате» — специальном помещении для усмирения особо буйных психов. Правда, комната на третьем этаже в экспериментальном блоке отличалась настолько парализующей тишиной, что галлюцинации возникали буквально через пятнадцать минут после попадания в нее. Слуховая депривация — один из самых действенных методов усмирения и широчайшее поле для экспериментов. Полчаса такой пытки включали в сознании древнейшие механизмы выживания и рождали настолько жутких монстров, что Виктора передернуло, он с трудом заставил себя не думать об этом.