Зарница

Глава 17

1941 год

Что, черт возьми, происходит? Кто все эти люди? Зачем они, стоя на пронизывающем ветру под мелким холодным дождем, роют траншею — ведь… сегодня воскресенье! Нормальные советские граждане сидят по домам и смотрят программу «Время», после которой должен начаться фантастический фильм «Петля Ориона». Разве такое можно пропустить?

Новые кроссовки погрузились в мягкую черную землю, он почувствовал, как сердце кольнуло — он заплатил за них уйму денег и явно, «Адидасы» не были рассчитаны для такой работы.

Шаров машинально вонзил лопату в землю, надавил, хорошенько зачерпнул и, разогнувшись, бросил тяжелый ком позади себя.

Украдкой глянув поверх траншеи, он заметил коренастого мужика в телогрейке — тот отошел метров на десять, но, как показалось Шарову, украдкой поглядывал в его сторону. Скорее всего, он был тут главным. По крайней мере, из многих сотен людей он единственный не работал лопатой или мотыгой, прохаживаясь сверху и изредка отдавая короткие приказы.

Шаров снова нагнулся, резко всадил полотно лопаты в землю, поддал ногой. Левее молча работали едва видимые в сумерках люди. Никто не задавал никаких вопросов. Они вгрызались в землю в каком-то яростном исступлении — сосредоточенно погружая лопаты, мотыги, кирки в пахнущую перегноем, червями и кореньями землю.

— Эй… — тихо позвал Шаров, улучив момент, когда рядом мелькнуло девичье лицо. Она была одета в бесформенное пальто, толстые ватные штаны серого цвета, на ногах резиновые сапоги, а лицо и голову почти полностью закрывал черный пуховый платок — и, если бы не он, ее вполне можно было принять за мужчину. — Послушайте… Что тут происходит? Извините, я…

Взвалив тяжелый ком земли на насыпь, она медленно повернулась. Поставила лопату у ног и вытерла пот со лба. На мгновение их взгляды встретились. Шаров подумал, что у нее очень красивые глаза и вообще… черты ее лица были ему будто немного знакомы.

— Вы только приехали? — спросила она почти шепотом. — Третья смена?

Он нерешительно кивнул, не зная, что ответить.

— Да, но… я не знаю… Зачем тут копают? Это какая-то стройка?

Ему показалось, что девушка удивилась.

— Как это зачем? — пошатываясь, она попыталась протолкнуть полотно лопаты в землю, но металл со скрежетом наскочил на камень. — Оборонительный рубеж, северо-западный периметр.

Где-то вдалеке глухо и тяжело бахнуло.

— Слышали, немец уже в Малоярославце? Нужно поторопиться! — Подцепив камень, она нагнулась, схватила его руками в драных варежках и с трудом бросила на насыпь. Камень скатился и снова замер у ее ног.

Шаров быстро подхватил его и швырнул поверх кучи земли.

— Спасибо, — сказала она, глянула поверх рва, быстро отвернулась и принялась методично копать.

— Немец? — повторил одними губами Шаров. — Какой такой… немец?

— Тоже мне шутник, — девушка резко бросила очередную порцию земли и часть ее дождем осыпала Шарова. — Извините, — поспешила она сказать. — Я не хотела, устала очень, сегодня почти с обеда здесь.

Он нехотя кивнул. Мозг отказывался воспринимать увиденное и услышанное, поэтому он продолжал методично перекидывать тяжелую землю, вслушиваясь в окружающий шум и пытаясь уловить хоть какую-то толику дополнительной информации. Но люди молчали. Лишь изредка у кого-нибудь срывалось крепкое словцо. Он бы и сам крепко выругался, будь он в одиночестве.

Услышав слова девушки, он замер с полной лопатой в руках.

— Как это… с обеда? — не понял он. — Уже восемь часов, что ли?

— Девять, — ответила девушка, шумно дыша. — Скоро должны закончить.

Он медленно вскинул лопату, и земля осыпалась на дно оврага, похоронив под собой оба его кроссовка. В голове живо пронеслись все события сегодняшнего дня, с самого утра, когда он проснулся в казарме, позавтракал любимой овсяной кашей, выпил чай с булочкой, а потом отправился на утреннюю зарядку, после которой должен был познакомиться с ребятами из спортроты и провести с ними пробную тренировку.

Но все пошло не так. Прибежал взмыленный дежурный и сказал, что его срочно вызывает командир части — уже тогда сердце его кольнуло недоброе предчувствие. Не будет начальство тревожить просто так.

Так и оказалось. Причина на первый взгляд выглядела пустяковой — жена ответственного за проведение «Зарницы» вдруг решила рожать именно сегодня. Его попросили заменить лейтенанта. Это не было особой проблемой — в школьные годы он не раз участвовал в многочисленных слетах, зарницах и подобных мероприятиях, любил собирать и разбирать автомат, занимался спортивным ориентированием, ходил в походы — в общем, то же самое предстояло и теперь.

Однако, когда на плацу в окружении одноклассников он увидел того самого мальчишку… Витю Крылова — так он прочитал в списках чуть позже, тревога полностью завладела им. И, как показало дальнейшее развитие событий, интуиция не обманула. Все, что могло пойти не так в этом походе — пошло не так.

Он посмотрел себе под ноги, вынул по очереди кроссовки из земли, стряхнул с них комья грязи.

— Странно вы одеты, — бросила ему девушка, не поворачивая головы. Она словно избегала смотреть на него. — Кто ж так одевается на работу? Вы же не на… — она осеклась.

То же самое сказал тот коренастый, который не вынимал папиросы изо рта и нет-нет, да бросал быстрый взгляд в сторону Шарова.

«ТЕБЕ ЭТО НЕ СНИТСЯ, ИЛЬЯ»

Он встряхнул головой и принялся рыть с удвоенной энергией, удовлетворенно отметив, что коренастый снова зыркнул в его сторону, затем шумно выдохнув прозрачное облачко дыма, наконец ретировался — где-то метрах в двадцати, в темной глубине траншеи, наполненного людьми, точно рабочими муравьями, послышался возмущенный возглас, за ним следующий и завязалась потасовка.

— Люди устали. Срываются, — услышал Шаров голос девушки.

— Все устали, но надо же держать себя в руках, — ответил ей мужчина в кепке с землистым лицом. Он орудовал мотыгой чуть дальше. — Между прочим, трудфронт — дело добровольное. Никто их сюда не звал. Не нравится, пусть вон туда идут, — и он кивнул в сторону темного леса, небо над которым то и дело озарялось светлыми вспышками.

Шаров оперся на лопату и стоял, вслушиваясь в стук собственного сердца, далекий грохот, напоминающий канонаду, разговор этих странных людей и завывание ветра в мятущемся небе.

Когда коренастый исчез, у него возникло непреодолимое желание кинуть лопату, выскочить из мрачного окопа и броситься назад, к лесополосе — бежать без оглядки что есть духу, перепрыгнуть ужасных ржавых ежей, сплетенных колючей проволокой, найти ориентир — кривую ветку у дороги и по тропинке вернуться в дом, к ребятам.

Он с трудом пересилил себя, медленно вздохнул три раза и выдохнул. Как перед стартом. Нужно успокоиться.

Через пару минут перебранка стихла и сердце его тоже слегка успокоилось. Только тогда он осознал, что девушка все это время смотрела на него.

Шаров покраснел.

— Вам… плохо? — спросила она.

Шаров покачнулся. У него действительно кружилась голова. На лбу чувствовался какой-то жар, его лихорадило.

Он согнул ногу в колене, приподнял ее и сквозь дыру в штанине посмотрел на рану. Оттуда капала кровь.

— Да вы сильно порезались! — воскликнула девушка. — Вам срочно нужно в больницу! Что же вы молчите?

Шаров покачал головой. Он категорически не хотел привлекать к себе внимание.

— Все хоро…

Не успел он закончить, как девушка неожиданно звонким голосом крикнула в темноту:

— Николай Степаныч, скорее сюда, здесь человек ранен!

Несколько голов повернулось к Шарову. Он почувствовал на себе заинтересованные взгляды, но, к счастью, в сумерках было очень плохо видно. Почти сразу люди вернулись к работе, а над ним почти мгновенно возникла плотная тень, загородив собой хаотично мятущуюся серую накипь облаков.

— Чего? Карташова, ты звала?

— Я, Николай Степаныч, я. Тут… вот… — она вытянув руку, смущенно показал на Шарова, который застыл от ужаса, как изваяние.

— Опять ты… — устало произнес человек с папиросой. Только сейчас Илья заметил, что в самом центре козырька шапки-ушанки сверкает красная звездочка. И человек этот явно не был похож на того, кто увлекается значками. — Ну что там…

Илья медленно приподнял штанину. Голень с глубокой рваной царапиной, из которой тонкой струйкой прямо в кроссовок стекала кровь, выглядела неважно.

Мужчина покачал головой.

— Как это ты так?

Шарову показалось, что слова эти были сказаны с недоверием, словно бы он специально сам себе нанес ранение.

Последний раз по-крупному он врал в школе в третьем классе, когда украл вкуснейший, невероятно ароматный бублик с маковой присыпкой в хлебном магазине по соседству со школой, куда они с одноклассниками бегали на переменках. Огромная кассирша в белом халате, обслуживая какого-то старичка вдруг замерла, повернула голову в его сторону, когда он хотел прошмыгнуть с левой стороны кассы.

— Мальчик! — сказала она голосом, который заставил его буквально остолбенеть. И хотя, проходя мимо, он старался не смотреть в ее сторону, сразу понял, что обращается кассирша именно к нему. — Ты случайно ничего не взял?

Говорила она медленно, чеканя каждое слово.

Сердце его рухнуло в пятки.

— А ну открой пиджак! — повысила она голос.

Дрожащими руками Илья с трудом расстегнул пуговицы. Ему казалось, что от стыда он сейчас провалится прямо к центру Земли, где его будет ждать педсовет и самая страшная кара на свете — комната милиции.

Наконец, он справился с пуговицами. Старичок по ту сторону кассы разглядывал его с легкой полуулыбкой. Водянистые подслеповатые глаза старика говорили: «Попался, маленький поганец! Поделом тебе! В комнате милиции тебя научат уму разуму!»

— Подойди! — повелевающим тоном, которому решительно нельзя было сопротивляться, сказала женщина.

На ватных ногах он медленно приблизился, зажмурился и почувствовал, как ее большая мягкая ладонь, скользнув под пиджак, ощупывает грудь и живот.

Ему стало щекотно, но страх пересилил эту реакцию. Целую вечность спустя, когда душа его летела в пропасть, ладонь пропала.

— Странно… — произнесла кассирша, вернув его на землю и оглянулась на старичка. Тот пожал плечами и втянул тонкую дряблую шею куда-то внутрь тела, став похожим на жабу. — Я точно видела, как ты что-то брал. — Она подумала, потом положила ладонь на истертые кнопки огромного кассового аппарата. — Ладно, иди, — буркнула она. — Учти, если увижу…

Но этих слов Илья уже не расслышал, потому что стремглав выбежал из магазина. Тогда-то, наверное, он и решил стать бегуном.

За углом кирпичного школьного здания, вне досягаемости от зорких глаз ужасной кассирши, которая, он не сомневался, наблюдала за ним из окна булочной, он остановился, отдышался, затем медленно вынул бублик, спрятанный сзади, под ремнем. Бублик почти провалился в штаны и Илья был уверен, что тот непременно проскользнет вниз, через штанину и тем самым выдаст его, но все обошлось.

— А я тебе говорил, как нужно прятать! — услышал он голос одноклассника Руслика — рыжего хулигана, который и подговорил его на это дело. — А ты мне, нет, ничего не получится! Так что, половина моя, как договаривались! — уверенно заявил Руслик.