Зарница

Глава 41

1941 год

— Сколько мы еще будем здесь? — пролепетал Петя, накрыв руками голову. Он сидел на холодной земле и сильно вздрагивал с каждым разрывом, доносящимся сверху.

— Куда же они поперлись! — просипел Витя, имея в виду Лизу и Червякова, и конечно же, Давида, который, рискуя жизнью, побежал их догонять.

— Обычно минут сорок или час продолжается, — ответила Катя. Она сидела рядом с Денисом и хлюпала носом.

Лена молчала, зажав уши руками.

С потолка сыпался песок и всем казалось, что вот-вот вся махина дома обвалится на них и похоронит заживо.

Разрывы то приближались и тогда становилось чудовищно страшно. Витя закрывал глаза, обнимая Лену одной рукой и думал, что это какой-то жуткий нереальный сон, который он видит после просмотра нового фильма про войну. Он щипал себя, что есть силы и не просыпался. Когда же взрывы отдалялись, и земля переставала ходить под ногами ходуном, он открывал глаза и смотрел в непроглядную тьму, пытаясь понять, где сидят его товарищи, живы ли они или тут, в этом сне — он совершенно один. Тогда он крепче обнимал Лену и думал — нет, не один. В этом сне он с ней. И он не знал, хорошо это или плохо. потому что в глубине души думал, что такой сон — не лучшее, что мог придумать его мозг, чтобы соединить их.

И вдруг все стихло. Разом.

Наступила такая тишина, что стало жутко.

— Все? — чуть не плача спросил Петя. — Они улетели?

— Да, — сказала Катя. — На всякий случай посидим еще минут десять и нужно уходить.

— Куда? — Витя повернулся к ней и хотя лица Кати не было видно, он угадывал ее какой-то призрачный контур. — Нам нельзя уходить, Илья Андреевич сказал сидеть и ждать.

— Еще одну бомбежку этот погреб не выдержит.

— Но если он придет, а нас не будет…

— … то как мы вернемся? — дополнил за него Денис.

— Куда вернетесь? — недоуменно спросила Катя.

— Домой. Туда… где не бомбят…

Катя хмыкнула.

— Где же такое место сейчас есть, хотела бы я знать…а еще лучше попасть туда… но такого места нет. Нам нужно выбраться отсюда, если сверху не завалило, найти что-нибудь поесть и вам одеться тоже не мешало бы… В соседней Сосновке жила моя тетка, она эвакуировалась в конце лета, дом пустой, но я точно знаю, там кое-что осталось. И есть одежда. И погреб у нее каменный. Не то что здесь.

— Но мы не можем… — взмолился Витя.

— Нужно оставить Илье Андреевичу записку или знак, — вдруг сказала Лена.

Витя посмотрел на нее с укоризной. Могла бы его и поддержать.

— И что мы ему напишем? — спросил он.

— Если не уйти сейчас, пока есть передышка, потом может быть поздно. Они могут начать бомбить без перерыва и тогда мы замерзнем и околеем с голода, если, конечно, по нам не попадет. К тому же он может и не вернуться… — Катя сделала паузу и откуда-то издали донесся тяжелый монотонный гул — это ревели уходящие бомбардировщики. — Я же говорила, — на подступах к городу полно патрулей, пройти невозможно. Все перекрыто. Всюду ищут диверсантов и лазутчиков.

— Тот мужик… — сказал Денис. — Наверное, это и был диверсант.

Катя шмыгнула носом.

— Я пойду первая, гляну что там…

Он поднялась, Витя уловил запах промасленного ватника и вдруг понял, что очень сильно проголодался. Несколько печенек на ужин с чаем — не в счет, разве это еда? Желудок его заурчал так громко, что он испугался, как бы этот звук не услышали все ребята.

Скрипнула лестница, Катя легко забралась под потолок, крякнула и упираясь руками в крышку, принялась ее приподнимать. Крышка отскочила — она поднялась еще на одну ступеньку лестницы. Витя не выдержал, встал с корточек — ноги затекли так сильно, что он чуть не повалился назад. С трудом размяв суставы и онемевшие мышцы, он взялся за лестницу — Катя приоткрыла крышку сундука буквально на сантиметр. Сверху посыпалась мелкая крошка — песок и пыль, она не сдержалась и чихнула.

— А-апчхи!

— Будь здорова! — автоматически сказал Петя.

— Ага, — бросила она сверху и откинула крышку полностью.

Через минуту раздался ее голос.

— Вылазьте. Тут никого нет.

Витя быстро забрался по лестнице — Катя подала ему руку, теплую и такую сильную, что Витя даже удивился.

Следом вылез Денис, Лена и последним, охая и корчась, поднялся Петя.

Сам дом, его стены выглядели почти целыми — только за печкой, в которой еще тлели красноватые угольки, снесло кусок крыши и оттуда зияла черная прореха неба.

— Ни фига себе… — тихо сказал Петя.

В самой избе царил жуткий бардак — вещи послетали со стен и валялись на полу, практически вся глиняная и фарфоровая посуда была разбита, саму печь наискось пересекала глубокая, похожая на жуткий шрам, трещина.

Все стекла в окнах были разбиты — холод, гулявший по избе, красноречиво говорил об этом.

— Да уж… — сказала Лена.

— Повезло нам… — Катя обвела взглядом дом. — Нужно немедленно уходить.

— Стойте! Петя, дай ручку. Я записку напишу. — Витя остановился возле стола.

Петя выудил из сумки ручку, достал оттуда же блокнотик и с сожалением выдернул страницу.

Недолго думая, Витя накорябал краткое послание командиру.

«У нас все в порядке, мы решили прогуляться, скоро будем. Целую, Витя».

Петя глянул его каракули и усмехнулся.

— А ты хитрый!

Витя хотел было поднять самовар и придавить листок массивной ножкой, но потом передумал, — слишком заметно. Поэтому он взял крупный осколок черепка от горшка и положил на листок.

— Все. Он догадается.

Катя покачала головой — видимо, не верила в возвращение их учителя. Затем она подошла к двери, с легкостью и совсем бесшумно отодвинула засов. Дверь подалась, девочка выглянула наружу, не оборачиваясь, махнула рукой.

— Идем, — шепнул Витя Лене и взял ее за руку. Она совсем не возражала. Пальцы у нее были холодные как ледышки.

— Думаешь, все нормально будет? — жалобно спросила она.

Витя совсем так не думал, он тоже дрожал от холода и его пугала темная стена леса, обступившая избушку со всех сторон. У него было стойкое ощущение, что в лесу кто-то есть, кто-то очень плохой. Катя, кажется, говорила, что немцы подошли совсем близко. Он попробовал вспомнить урок истории, на котором они проходили оборону Москвы, но это было в прошлом году и почти все знания о том периоде выветрились из головы.

— Думаю, да. Кажется, она знает, куда идти.

Лена стиснула его руку.

Они выскочили на дорожку и быстрым шагом зашагали сначала в сторону, откуда пришли, затем Катя юркнула в лес, на невидимую тропку — они повернули за ней. Денис шел сразу за Катей, которая периодически останавливалась, прислушивалась к лесу и продолжала идти. Замыкал колонну Петя, едва волочивший ноги.

Стало еще холоднее, однако быстрая ходьба довольно хорошо согревала, Витя даже почувствовал легкое воодушевление — по крайней мере, они что-то делают. Голод слегка притупился.

— Фуу-ух! — послышался голос Пети. — Не могу так быстро больше. Давайте помедленнее.

Катя недовольно фыркнула, но все же чуть замедлилась. Петя по инерции налетел на Лену, а она, взмахнув руками, повисла не Денисе — все вместе они едва не повалились в мокрую траву. Денис даже засмеялся, это и правда было смешно, — как вдруг почувствовал на своем лице ладонь, которая плотно прижалась к губам.

— Тс-с-с! — шикнула Катя. — Молчать! — прошипела она каким-то чужим и даже страшным голосом.

Ребята мгновенно притихли.

И вдруг, сквозь завывание ветра в лесу, далекий грохот канонады, они услышали речь, знакомую по фильмам про войну. Отрывистая, резкая, словно удары хлыста — это был немецкий язык. Голоса раздавались совсем близко, буквально в нескольких десятках метрах.

Витя почувствовал, что по желудку разливается паника. Нестерпимо захотелось в туалет. Он глянул на Лену — она была белая как мел.

— Немцы, — прошептала Катя. — Они в моей деревне.

— Бежим! — вырвалось у Пети.

— Нет! Стойте! — Катя подняла руку. — Ночью в лес они не сунутся. Нужно сходить на разведку, глянуть, сколько их и что они там делают. Она посмотрела на ребят. — Кто со мной?

Ответом было молчание.

— Я! — вдруг вырвалось у Вити.

Лена с силой сжала его руку.

— Я пойду. Так нужно, — сказал он ей.

Катя кивнула.

— Спрячьтесь в кустах за поваленным деревом — она показала на выдернутую с корнем сосну. — Мы скоро придем.

— Витя! — взмолилась Лена срывающимся шепотом. — А если… если ты…

— Все будет хорошо! — тихо ответил он и вдруг, не сознавая, быстро наклонился и чмокнул ее в щеку. — Я обещаю.

Сердце его бешено заколотилось. Никто не заметил его порыва, ребята напряженно смотрели в сторону раздававшихся отрывистых гортанных приказов.

— Я могу и сама… — Катя повернулась к нему и он резко мотнул головой.

— Идем.

— Держись за мной и смотри во все глаза! Особенно по сторонам, — шепнула она, убедившись, что остальные ребята надежно спрятались за упавшей сосной.

Витя кивнул. Они пригнулись и почти в полной темноте крадущейся походкой пошли вперед. Чем-то это все напоминало прятки — бывало с пацанами они играли так в леске за гаражами, где кто-то недавно напал на тетю Олю… Витя вдруг вспомнил ее пирожки и в животе снова заурчало — сильнее прежнего. Он даже испугался, что эти звуки могут их выдать и изо всех сил старался как-то подавить их, но получалось плохо.

Он понял, что Катя решила немного обойти место, откуда раздавались голоса — они двигались по окружности, не подходя слишком близко, однако каждый раз, когда слышалась немецкую речь, противный холодок сползал по его позвоночнику, внутри все будто застывало, а ноги делались непослушными и ватными.

Изредка под его ногой раздавался хруст, тогда Катя резко останавливалась, они садились почти на самую землю, усыпанную подгнившими листьями, ветками и сосновыми иголками, и замирали, точно испуганные зверушки.

Наконец, когда он уже потерял счет времени — перед ними возникла высокая насыпь — это была стенка довольно глубокого оврага, по дну которого журчала вода. Он облизал пересохшие губы. Очень хотелось пить, почти невмоготу.

— Катя… — он тронул девочку за плечо. — Можно попить оттуда? Очень пить хочется.

— Конечно! — она слегка улыбнулась. — Здесь родник недалеко, пей, только смотри червяка не выпей!

Ее юмор подействовал воодушевляюще. Она говорила с таким выражением, будто за стеной оврага была обычная сонная деревня, а не отряд вооруженных до зубов гитлеровцев.

Витя соединил ладони лодочкой — холодная, как лед вода тут же заполнила импровизированную чашу. Не раздумывая, он выпил все, что собрал, потом еще и еще — он никак не мог напиться — до того лесная вода была вкусной.

— Витя… — услышал он голос.

Катя застыла на краю оврага, выглядывая через плотные заросли разросшегося кустарника — Лена наверняка бы сказала, что это за растение, — подумал он.

— Смотри! — шепнула Катя.

Метрах в тридцати на ярко освещённой площадке стояли два грузовика с тентами. С правой стороны чуть дальше — тоже освещенные яркими прожекторами виднелись три или четыре избы, несколько больших сараев и какие-то хозпостройки. Слева по другую сторону, как бы через небольшую площадь располагалось кирпичное одноэтажное здание. «Магазин», — прочитал Витя вывеску над входом. За магазином было похожее здание, выкрашенное в белый цвет. Над синими распахнутыми дверьми красовалась вывеска «Почта». Из магазина в один из грузовиков сновали солдаты в той самой форме, которую он сто, а может быть и тысячу раз, видел по телевизору. Они таскали коробки и ящики, на одном из которых Витя даже заметил буквы «Тушенка» и облизнулся.