Зарница

Глава 13

1941 год

Небо резко затянуло темными свинцовыми облаками. Вдали громыхнуло, потом еще раз и как-то вдруг подумалось: если бы оно и было правдой, то примерно так и должно было выглядеть. Холодная мелкая морось, которую Шаров ощутил на своем лице, вывела его из оцепенения.

Автоматически вскинув руку, он посмотрел на часы и не сразу сообразил, что цифры не жидкокристаллическом экране под золотистым логотипом «CASIO» замерли на отметке «13:37:59» и больше не двигаются ни туда ни сюда. Вздрагивают, будто бы батарейка на последнем издыхании, пытаются перевалить через этот непреодолимый миг, отделяющий тридцать седьмую минуту от тридцать восьмой, и — не могут.

Он заметил удивленный взгляд девочки, которая уже намеревалась уезжать, но вдруг остановилась, спрыгнула со скрипнувшего сиденья и кивнула:

— А что это у вас за часы такие странные? Вы случайно… — девчушка нахмурилась, смешно сдвинув брови и лицо ее стало строгим, но таким смешным, что Червяков, стоящий позади всех, гоготнул. — … случайно не диверсанты? — закончила она, сверкнув в его сторону глазами.

Очевидно, страха она не испытывала, будто бы это чувство ей было вовсе незнакомо, скорее настороженность, любопытство и решимость — о чем говорили плотно сжатые губы.

— Диверсанты⁈ — изумился Витя. — Да мы партизаны, какие мы диверсанты?

Он тронул Шарова за локоть.

— Илья Андреевич, у вас же карта есть, дайте пожалуйста!

Когда свернутый лист бумаги оказался у него в руках, он подошел к девушке, развернул его и сказал:

— Смотри, вот тут все написано и даже нарисовано! Видишь, — показал он пальцем синий круг с надписью «ШТАБ», — отсюда мы вышли. Потом пошли к озеру, где… в общем выполнили партизанское задание, а потом должны были вернуться, но… заплутали.

Она уставилась на карту, губы ее шевелились, читая большие буквы сверху:

«ПЛАН ИГРЫ „ЗАРНИЦА“ ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА ШКОЛЬНИКОВ».

— У-ф-ф, — вырвалось у нее. — А я и не поверила! Знаете, тут очень много диверсантов сейчас, ходят странные люди в лесу, нужно быть осторожной и бдительной. Но… разве школьников берут в партизаны? А как же эвакуация? Или вы… — она не знала, что сказать еще и замолчала, глядя на Шарова, который так и не сказал про свои часы. Потом вновь кивнула на карту: — А почему там написано озеро «Верхнее», когда это никакое не «Верхнее», а «Земляничное». У вас какая-то карта неправильная.

Витя пожал плечами.

— Какая есть…

— Это… вам, наверное, такие странные часы в штабе дали? — глядя на Шарова, она округлила глаза.

Тот нехотя кивнул.

— Типа того. — Он медленно опустил руку, спрятав часы под рукав. Лицо его блестело от мелких дождевых капель. — Ты… зачем так шутишь с нами? — спросил он строго. — Видишь, мы устали, потерялись в лесу, с утра ничего не ели, а ты говоришь про какой-то сорок первый год. Это совсем не смешно.

Девочка покачала головой.

— Странные вы все-таки, — сказала она. — Я вам про Фому, а вы мне про Ерему. И одежда у вас странная. И штуки эти… — она кивнула, показывая взглядом на руку Шарова. — Как вы можете заблудиться, если вы партизаны? И… что значит, про какой-то сорок первый?

— Скажи, в какую сторону город и дело с концом, — не выдержал Червяков. — Мямлит, мямлит что-то.

— Сам ты мямлишь! — вспыхнула она. — Сразу видно, хулиган!

Червяков осклабился.

— Ага.

— Вон туда ваш город, — она показала на тропинку, уходящую вбок от дорожки, вьющейся вдоль ручья. — Только вас там первый патруль схватит и отправит в детдом, а вас — на войну, — сказала она, глянув на Шарова. — К городу вообще не проехать, везде роют оборонительные рвы и очень много патрулей. — Она покачала головой. — Невери какие-то!

Только теперь Шаров понял, что его смущало. Ее одежда. Это было не платье, для платья уже было холодновато, не трикотажный спортивный костюм с курткой, не брюки с пальто, — а ведь именно так и выглядел сейчас абсолютно каждый московский школьник. На ней были широкие серые холщовые штаны, подпоясанные широкой тесьмой, как у тех беспризорников, которых иной раз показывали в кинохронике, а сверху вместо куртки, застегнутый на солдатский ремень, непонятного цвета ватник, из рукавов которого выглядывали худые тонкие руки, и из горловины — ниточка цыплячьей шеи.

Даже если бы кто-то захотел ради хохмы подшутить над ними, он сомневался, что сейчас так просто можно найти подобную одежду, а еще труднее — заставить современного школьника одеть ее.

Да и кому в голову могла прийти такая жестокая и совершенно дикая идея? Даже самые беспринципные личности, которые, разумеется, имелись в армии, и, вполне возможно, даже вероятно, присутствовали в воинской части № 22653, вряд ли стали бы шутить над войной и сорок первым годом. Это неминуемый трибунал и позор до конца жизни, который ничем не смыть.

В подтверждение его мыслей вдали застрекотал пулемет. В том направлении, куда показала девочка, бахнула зенитка, сначала один раз, потом взвыла сирена — жутко и протяжно, и зенитки заработали словно заводные — заставив ребят сомкнуться плотнее.

— Ну вот, снова налет, — сказала девочка, опустив глаза. — Но здесь они не бомбят, летят на Москву и там их наши зенитчики бьют, так что не бойтесь. — Она помолчала, глядя на школьников и не скрывая некоторого удивления. — Ладно, мне надо ехать. — Она снова влезла на высокую раму, и встала на педали, но Шаров схватил велосипед за седло.

— Стой! — сказал он. — Ты… ты нас не обманываешь? Это что… правда… сорок первый? Тысяча девятьсот сорок первый? Великая отечественная?

— Невери! — снова произнесла она непривычное слово. — Вы точно с луны свалились. Вот, смотрите! — девочка вытащила из-за пазухи ватника разорванный пополам и обуглившийся по краям кусок газеты. — Читайте!

Он перевел взгляд на печатные буквы, которые расплывшись, постепенно собрались в слова, строки и предложения, от которых у него побежали мурашки по спине.

'Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Всесоюзная Коммунистическая Партия (больш.).

ПРАВДА

Орган Центрального Комитета и МК ВКП(б).

№ 284 (8692). Понедельник 13 октября 1941 г. Цена 15 коп.'

Ниже было заглавие статьи:

«УСИЛИМ ОТПОР ВРАГУ!»

Правее на две колонки размещалась вторая статья с названием «К ученым всего мира», а рядом сводка:

'ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Утреннее сообщение 12 октября

В течение ночи на 12 октября наши войска вели бои с противником на всем фронте и особенно напряженные на Вяземском и Брянском направлениях'…

Шаров не стал читать дальше. Строчки поплыли, в голове зашумело, он почувствовал, что теряет не только равновесие, но и способность отличать сон от реальности.

Газета была настоящей, мокрой, пахнущей сырой бумагой и типографской краской, разорванной и полусожженной и вряд ли бы обычной школьнице, будь она хоть трижды пионерка или комсомолка, выдали такой ценный экземпляр на руки. Он был уверен, что такую газету как минимум нужно заказывать в Ленинке, куда без пропуска не попадешь.

Девочка, назвавшаяся Катей Орловой, проследила за его взглядом и заметив ошарашенное выражение, которое Шаров даже не пытался скрыть, чуть смутилась и развела руками:

— Извините, нашла ее в кустах… и там… в общем, пришлось оторвать кусок.

Петя Марченко, который стоял чуть позади Шарова, зачаровано смотрел на рыбачку в странном одеянии и когда она протянула руку, чтобы забрать газету, сказал, будто бы не веря самому себе:

— Так ты… получается, что… из прошлого, что ли? У нас в соседней школе фильм снимают, называется «Гостья из будущего», может ты оттуда?

Девочка забрала газету, аккуратно ее сложила и сунула под ватник.

— Из какого еще прошлого? — не поняла она и снова повторила: — Странные вы, точно. Говорите странно, будто не из здешних мест. Одеты как-то… Ладно, сейчас стемнеет, а мне еще добираться до дома… — она вскинулась на велосипед, прокрутила педали и поставила ногу в черном, грязном резиновом сапоге на верхнюю педаль. — А вы куда пойдете?

Шаров обернулся на ребят. Все молчали. Даже Червяков слегка притих — непрекращающаяся канонада подействовала на него угнетающе.

— Как куда? В город. Спасибо, что подсказала дорогу.

— Да не за что, — пожала она плечами. — Но я бы на вашем месте туда не ходила. Патруль может и не разобрать, что вы пионеры, подумают — диверсанты какие-то.

— Здесь точно нигде нет воинской части? — спросил Витя, чувствуя, что очень сильно замерз и готов на что угодно, лишь бы поскорее очутиться в тепле.

— Здесь кругом военные, по этой дороге — она снова показала рукой в перпендикулярном от ручья направлении, — через версты три выйдете к шоссе и там сразу увидите, если не верите.

— В-в-версты? — переспросил Червяков дрожащим голосом.

Ребята обернулись и увидели, что он почти синий от холода. Одетый легче всех, в майку и тонкую летнюю ветровку бахвальства ради, теперь он, кажется, растерял весь свой гонор и был похож на суслика, шмыгающего носом посреди вечной мерзлоты. — К-к-акие еще в-в-версты?

— Это так раньше расстояние называли, — тихо сказал Давид. — Чуть больше километра.

Шаров, качнув головой, быстро снял свою стеганую спортивную куртку и протянул Червякову.

— Ну-ка, быстро одевай.

— А-а-а… вы-ы?

— Я разберусь, — ответил он и чуть ли не насильно напялил куртку на школьника.

— Кто ж так одевается зимой… — покачала головой девочка. — Тоже мне…

Она резко налегла на педали. Велосипед, протяжно скрипнув, понесся вперед и через минуту исчез в темнеющих зарослях, оставив школьный партизанский отряд посреди небольшой опушки на развилке едва различимых тропинок.

— Кажется… я замерзаю… — сказала Лиза.

— Д…д…д… Я н…ног уже не чувствую, — ответила ей Лена.

Замерзли все, это было ясно видно и слышно по шмыгающим носам.

— Кажется, если мы сейчас пойдем в город, то… можем снова потеряться, — сказал Шаров медленно. — Я за то, чтобы вернуться и попытаться проникнуть в одну из тех избушек. Отогреемся, а там, может быть, нас найдут. Я уверен, что поисковая группа прочесывает лес и скоро мы будем дома.

Никто ему не ответил.

— Пойдемте уже, — едва слышно просипел Червяков. — Я же говорил, нужно было сразу…

Как по команде отряд развернулся, и они пошли, подгоняемые холодом и мерзкой моросью назад, по еще свежим своим следам, чавкая ногами в мокрой траве. Канонада то затихала, то вновь разгоралась. Они шли молча, переваривая услышанное от странной девочки в нелепой одежде.

Два дома темнели в сыром вечернем тумане словно призраки. Заколоченные окна и двери производили тягостное впечатление.

Шаров тронул калитку, и та отворилась, повиснув на одной петле. Он вздрогнул, осмотрелся, кивнул ребятам.

— Как мы туда залезем? — прошептал Денис, косясь единственной мокрой линзой на почти черный, застывший дом, который замер, будто бы ожидая, что же предпримут непрошеные гости.

Дверь конечно же была заперта на ключ. Шаров потянул за ручку, но она даже не шелохнулась.

— Дайте я, — Давид тронул Шарова за рукав, подошел ближе, нагнулся, глянул на замочную скважину и едва заметно усмехнулся.