Зарница

Глава 19

2010 год

— А куда… этот делся? — едва переступая с ноги на ногу после ночлега на твердом полу, Виктор обвел взглядом кабинет командира воинской части — где на двух серых матрацах, свернувшись калачиками лежали Шаров и Шершень.

Никто ему не ответил, и Виктор почувствовал неладное. Он вспомнил, что оставил Лену одну и едва не бросился назад к двери, хотя прошло всего пару минут, как он вышел оттуда. Она еще спала.

Однако вслед за его словами началось шевеление и через пару секунд майор приподнялся на локте. Его опухшее лицо не выражало ничего хорошего, и Виктор подсознательно напрягся.

— Э… что? — закряхтел Шаров, — А… ты про доктора… Я его запер в конце коридора в кладовке. Мне показалось, что этот гад вполне способен задушить нас поочередно. А потом зажарить и съесть даже не поперхнувшись. Опасный тип, я с такими даже у себя в кабинете старался не оставаться наедине.

— Слава Богу, — вырвалось у Виктора. — А то я уже подумал…

Шершень поднялся с лежанки — он выглядел так, будто для него это была самая лучшая ночевка за последние много лет.

— Д-доброе у-утро! С-ставлю ч-ча-айник, — сказал он, растягивая слова с каким-то сладким удовольствием.

Когда вода зашипела, он расставил стаканчики, положил в каждый из них по мятому пакетику «Липтона». — С-сегодня тру-удный д-день.

Виктор оглянулся, выискивая профессора, но того и правда не было видно.

— Тебе придется рассказать, где ты все это время пропадал, — сказал он Шершню хмуро.

— Ч-через час открывается г-госдума и если в-вы хотите п-перехватить Петра, нужно ехать се-ейчас. В-внутрь вас не п-пустят, на Рублевке е-его до-ом сильно охраняют, к нему не подступиться, так что… времени мало. Потом я все расскажу.

— А кто поедет? — вопрос Виктора повис в воздухе.

Шаров поднялся с пола, хрустнул шейным позвонком и начал энергично махать руками.

— Вообще кроме тебя и Лены он никого не помнит, это уж точно. Я вряд ли тут чем-то помогу. Только в качестве прикрытия, если вдруг остановит ГИБДД или… вас заломает слишком борзая охрана. Меня он точно не узнает.

Виктор взглянул на майора, мысленно поставил рядом того молоденького, поджарого, светловолосого спортсмена и понял, что он прав — рыхлый, с двойным подбородком, лысеющий полицейский лишь отдаленно напоминал чемпиона СССР, который когда-то поневоле стал командиром зарничного отряда.

«Как сильно время меняет людей, — подумал он. Но ведь мы тоже изменились, и, скорее всего, не в лучшую сторону…».

Словно угадав его мысли, Шаров кивнул, потом взял сигарету и закурил.

— Ты, конечно, тоже не фонтан, но Лена… она…

— Осталась прежней, — закончил его мысль Виктор.

— Да. Разве что… прическа. Но так даже…

Дверь в кабинет приоткрылась и Шаров умолк.

В дверях стояла Лена.

— А где?.. — она беспомощно оглянулась и лицо ее исказила гримаса страха.

— Все нормально. Он под охраной в отдельной палате, — быстро сказал Виктор и кивнул на майора. — Наш секьюрити решил, что так будет безопаснее. И я с ним полностью согласен.

— Я услышала… что нам нужно куда-то ехать…

— Д-да, я понимаю, что н-неохота… Н-но больше н-некому. Ва-ам придется у-уговорить остальных ребят п-приехать сю-уда. Все они у-уже взрослые люди и… — Шершень разлил кипяток по стаканчикам. — … т-аак п-просто их бу-удет трудно убедить.

Лена медленно подошла и села на краешек свободного стула. Заспанное лицо подернулось дымкой воспоминаний. Она посмотрела на Виктора и сказала:

— Никому я раньше этого не рассказывала, мы договорились держать это в тайне. Но… кажется, теперь самое время. Однажды какой-то старшеклассник прижал Петьку в углу, а потом затащил его в мужской туалет. Я раньше видела этого парня, он постоянно всех задирал. Рядом с туалетом почему-то никого не было… и я… заглянула туда и увидела, как тот парень держит за плечо Петю, и шарит по карманам. А Петька… в общем, от страха описался. Я сразу это поняла. Это выглядело ужасно. Мне было так страшно, что я сама чуть… в общем, я кинулась к ним, вцепилась в пиджак этого придурка, начала тянуть, а когда он оттолкнул меня, чуть не упала. Не знаю, что на меня нашло… может от бессилия и злобы, может просто, не подумав, я громко сказала, что если он сейчас же не отпустит его, то будет иметь дело с Громом. И его черепушка окажется в том же шкафу, где лежат остальные черепа таких же придурков.

Я, конечно, сама от себя такого не ожидала. Может быть… — он замерла, прислушиваясь к воцарившейся тишине — в коридоре будто бы раздались шаги, но выждав пару мгновений, продолжила: — … может быть, в отместку отцу, я тогда очень злилась на него, что все свободное время он проводит в своем гараже, где для меня не было ни места, ни времени. Я слышала краем уха, что говорят о нем за глаза и как его боятся местные хулиганы. Да и не только, — Лена хмыкнула и отпила горячего чая. Виктор завороженно слушал ее. Кому как ни ему было знать о странном мужике из гаража, расположенного у самого края пустыря. — И уж точно, — продолжила девушка, — отполированный череп в шкафчике был знаком половине школьных пацанов. А может быть и всем.

— В общем, он сразу отпустил Петьку и, кажется, так сильно испугался, что сам чуть не обделался.

— М-мда… — произнес Шершень. — З-зна-а-комо.

— После уроков я шла домой, и Петька догнал меня. Он, конечно, сильно смущался — все-таки я застала его в такой ситуации, что никому не пожелаешь. Он предложил донести портфель, но я отказалась — предпочитаю сама носить свои вещи. — Лена быстро глянула на Виктора и тот в знак согласия качнул головой. — Тогда он сказал, что если мне что-нибудь когда-нибудь понадобится, когда угодно, сказал он, хоть через сто лет, я могу к нему обратиться и он мне не откажет.

Сказав это Лена выдохнула.

— Ну вот. Такая вот история.

— Ни фига себе, — пробормотал Шаров. — Нарочно не придумаешь.

— Я и не знал об этом, — с легкой укоризной сказал Виктор.

— Зато череп у папы в гараже ты точно видел.

— Это да. Если честно… — Виктор покачал головой, — только ты, пожалуйста, не подумай чего… в то время я был уверен, что твой отец и есть этот… — он кивнул в сторону двери, — Моцарт. И оттого его гараж, выглядящий, как логово, был еще притягательнее для нас. Там постоянно были пацаны. А еще… тот патефон…

Она посмотрела в упор на Виктора.

— Не поверите, но я и сама тогда так думала. И хотя слухи о каком-то маньяке долетали до меня очень запоздало, я вообще тогда этим не интересовалась, все же иногда, глядя на отца, мне становилось страшно. Он был таким… отшельником, что ли. Я как-то в шутку спросила у него — а правда ли, что он тот самый Моцарт? У меня было отличное настроение, весенний день, а о маньяках я тогда знала только то, что они страшные и жуткие на вид. Помню, он жарил хлеб в духовке, чтобы сделать из него соленые сухарики — потом он забирал их в гараж. Я слышала, пацаны любили очень эти сухарики. В общем, когда он услышал вопрос — противень, который он выдвинул из плиты, чтобы посыпать хлеб солью, выпал у него из рук и сухари опрокинулись на пол, солонка тоже выпала и… он глянул на меня с таким выражением лица, что у меня подкосились ноги от страха. Я кинулась поднимать эти сухарики, что-то причитала, просила извинить, но он ни слова не проронил. Молча собрал сухари в пакет и ушел.

Лена вздохнула и покачала головой.

— Просыпал соль — жди неприятностей, — автоматически выдал Шаров.

— Я помню эти сухари, — тихо прошептал Виктор. — Я тоже их любил.

— У-у нас м-мало времени, — Шершень поставил свой стаканчик на стол. — Н-нужно выезжать п-пря-амо сейчас, е-если хо-отим успеть.

— А что с профессором будем делать? Я бы не стал брать его с собой, — сказал Виктор.

— Я о-останусь с-с ним, — ответил Шершень. — М-ма-айор сядет з-аа руль, его к-корочки по-омогут избежать га-аишников. — Произнес он это с некоторой долей иронии или даже издевки, впрочем, Шаров даже бровью не повел. Вместо этого он снова закурил и коротко кивнул в сторону Шершня.

— Останешься-то может и останешься… только вот мы еще не до конца поняли, как ты вообще сюда попал. Про нас всех более-менее понятно, а вот ты… — майор поднял тяжелый взгляд на Шершня. Такой мертвый, ничего не выражающий взгляд, подумал Виктор, вырабатывается с годами службы в органах, когда цинизм становится основной религией и нормой поведения. Он не питал иллюзий насчет полицейского — Шаров здесь только потому, что у него в кармане лежат драгоценные камушки на много миллионов рублей и он, вероятно, планирует поживиться еще. Ни в какую сказочную историю о чьем-то спасении он не верит и плевать хотел.

Услышав ответ Шарова, Виктор вздрогнул. Его тоже интересовал этот вопрос — и очень сильно. Ведь с того момента, как они убежали из больницы, и Черная Волга с Шершнем скрылась из виду — они больше ни разу не виделись. Шершень не выходил на связь, не писал и не звонил, от него не было ни единой весточки — он как сквозь землю провалился.

Разумеется, Виктор пытался его искать, но все тщетно. Никаких следов.

Самое странное… Из памяти вдруг всплыл случай, произошедший с ним примерно через два года после тех событий.

Витя был дежурным по школе, в его обязанности входило подавать звонок, смотреть за тем, чтобы классные журналы были разобраны дежурными по классам и тому подобное. Короче, ничего сложного, а самое главное, — он законно мог опоздать на урок.

В тот день в канцелярии, рядом с которой на стене находилась кнопка звонка, никого не оказалось, директор уехала в РОНО, а секретарь убежала в столовую, поручив ему «ничего не трогать» и дождаться ее. Он уже возвестил начало первого урока, позвонив три раза — два длинных и один короткий.

Тогда-то он и вспомнил про Шершня. А именно то, чем думал долгими ночами, перемалывая в памяти эпизоды прошлого и размышляя, где и как можно найти друга. В одну из ночей ему и пришла в голову мысль, что, возмжно, новый адрес Влада можно найти в классном журнале. Ну или не адрес, а хотя бы какие-то наметки. Но, чтобы войти в канцелярию, а залезть в один из шкафов во время уроков — и речи не шло. С утра до вечера в приемной директора толпились учителя, ученики, родители и другие люди по самым разным делам. Да и в вечернее время, когда школа пустела, там обычно сидел сторож.

И вот, удача буквально пришла к нему в руки. Он оглянулся, проверил, что фойе и коридор пустынны и открыл дверцы шкафа.

Немного порыскав по множеству стандартных папок, он в конце концов наткнулся на стопку старых классных журналов. Он очень удивился, что они тут хранятся, с другой стороны, подумал он, а где им еще быть? В подвале грязно и сыро, а здесь им самое место. К тому же иногда, он видел, секретарь директора, составляя справки, что-то выписывала из похожих журналов.

Осторожно выглянув за дверь, он снова убедился, что секретарши не видно, он снова распахнул дверцы шкафа и отыскал журнал 10 «Б» класса. Он подумал, возможно, в сведениях о родителях в конце он найдет хоть что-то, что прольет свет на пропажу друга.

Он быстро просмотрел предметы, четвертные и годовые отметки — везде после фамилии Норкин Андрей значилась Рязанова Виктория. А Прокопьева не было.