Не плачь, девчонка!

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — опомнилась я.

— Тебя и не узнать, девочка моя, — улыбнулся он ещё раз, — так изменилась, похорошела… Это твой сын?

— Да, профессор.

— Меня зовут Северус Снейп! — тут же представился ребёнок.

— Здравствуй, Северус, — кивнул ему Дамблдор. И снова взглянул в мою сторону, а я смотрела на его бороду и боялась, что он всё равно считает мои мысли. — Я бы очень хотел с тобой пообщаться, девочка моя, но, к сожалению, сейчас спешу в Министерство. Буду рад, если навестишь меня на следующей неделе. Скажем, во вторник. В первой половине дня я буду у себя в кабинете. Пароль спросите у Поппи.

— Хорошо, — кивнула я, но директор уже обернулся к моей подруге.

— Я жду твой список, дорогая. Как будет готов, передай мне через домовика. Я сразу свяжусь с попечительским советом. Всего хорошего, дамы. Северус, буду рад видеть тебя в школе, когда тебе исполнится одиннадцать лет.

Он неторопливо развернулся и ушёл, а я смогла перевести дух.

Опускаясь обратно на стул, я явственно поняла, что мне практически приказали явиться к нему на разговор. И что с этим делать, просто не представляла.

— Ну вот, — сказала Поппи огорчённо. — Список зелий я давно уже составила, но список ингредиентов настолько велик… Впрочем, не буду забивать вам голову.

Я вспомнила, что по канону зелья для больничного крыла варил профессор Снейп. Я невольно потрепала по головке сыночка, которому до профессора ещё очень далеко. А кто же занимался этим до него?

— Кто варит зелья? — повторила Поппи мой вопрос. — Я точно не знаю. Что-то мне придётся варить по ходу дела. Но самые основные зелья профессор Дамблдор заказывает у поставщика Мунго, кажется. Я точно не вникала.

Ага, значит, Слизнорт этим не занимается. Что ж на Северуса-то столько нагрузили? Правда не факт, что это будущее вообще наступит. Хотя вряд ли я, мелкая и незаметная сошка, могу что-то поменять. Вон, даже судьба Северуса по пророчеству Пифии, изменится только тогда, когда я отыщу загадочный цветок папоротника. Если, конечно, Возрождённая Магией — это я. Но Пифия и раньше так меня называла, так что в первой части прорицания я не сомневалась.

— Поппи, — решилась я спросить. Я ведь не буду говорить прорицание. А Поппи — медик, и наверняка знает много о растениях. — А ты не знаешь, где можно найти цветок папоротника?

Она вдруг рассмеялась.

— Ты серьёзно, Эйлин? — она всё ещё с улыбкой смотрела на меня. — Нет, я понимаю, что только маглы думают, что папоротник не цветёт, но правда же. Говорят, только Мерлину удалось в своё время найти цветок папоротника. Я помню из истории магии, что Мерлин искал его, чтобы спасти Артура как раз в Иванову ночь. Вам же тоже должны были рассказывать.

— Эм… Я наверное болела, — чуть покраснела я. — Ничего не помню об этом.

— Да там не так много, — Поппи отвлеклась на вновь появившегося Данко, протянула руку и погладила эльфёнка по рыжему чубчику. И сказала: — Смотри-ка, волосы отросли!

Я тоже удивилась. Ещё вчера головёнка домовика была абсолютно лысой. А утром мне было не до этого.

— Я попросил, — надулся Сев. — А то у меня есть волосы, а у него нет.

Данко смутился и поднял на меня огромные выразительные глаза:

— Я сам не знаю, как это получилось. Хозяин Северус попросил и так топнул ногой! А волосы вдруг выросли.

Очередной выброс Северуса мне даже понравился. Если бы всегда это заканчивалось так безобидно! Но к папоротнику я все же поспешила вернуться.

— Так что же с Мерлином и папоротником?

— У меня где-то была книжка. Я бы тебе её прислала. Ты бы завела сову, Эйлин. А то я адреса не знаю, но и спрашивать не хочу. И ты не говори, потому что моя голова — открытая книга. Не способна к окклюменции, мало ли кто считает. Но там, в книге, про это немного. В Иванову ночь Мерлин приносит жертву, как понимаешь — это важное условие — убить невинное создание. Вообще, тёмная магия, если что. Ну вот, он эту жертву сжигает на костре, ветер развеивает пепел.

Мерлин после этого, кажется, пел какую-то песню, или это было заклинание. А потом идёт в чащу, и видит цветок. Он его забирает — цветок с четырьмя листиками напоминает капли алой крови, а корешки у него отдельно от папоротника, обвивают стебли самого растения. Так что он трудится очень осторожно, а потом несёт его к себе и дома кладёт под свою подушку цветок — вроде бы должно что-то ему присниться, а корень измельчает и добавляет в воду для питья, которую надо закипятить и остудить. К сожалению, Артур так и не увидел пользы от того цветка, а отвар случайно выпила Моргана. Но Артур всё равно спасся, а цветок вроде и не понадобился. Но больше никаких сведений о его находке нет. Известно только, что цветок капризный, а раз уж даже Мерлину его укротить не удалось…

Я вся под впечатлением, решила, что раз Мерлин отыскал, значит, крошечная надежда есть и у меня. А уж как я хочу, чтобы Сева змея Волдеморта не кусала! Так что я бы цветок под подушку сына положила, и ему же дала выпить отвар.

— Смотрю, задумала найти? — усмехнулась Поппи. — Ну так я тебя обрадую. На следующей неделе с понедельника на вторник будет как раз Ивановская ночь. И мы с сестрой и двумя кузинами собираемся для ритуала на реке. Если хочешь — присоединяйся. Познакомлю тебя с сёстрами.

— Во вторник меня директор ждёт! — спохватилась я. — Как раз седьмого июля.

— Ну не ночью же, — возразила ведунья. — Присоединяйся, повеселишься, да и не мешает тебе ритуал этот пройти. Очищение и всё такое. А выспаться успеешь. Мы не до утра будем, как некоторые. А только до полтретьего ночи. А потом порталом переселимся в одно славное место, а оттуда камином куда захочешь.

— А что для этого нужно? — загорелась я. Даже если не найду цветок, почему бы не испытать такое приключение. И если Поппи такая милая, может, и сестры её будут не хуже.

Поппи кратко набросала мне список необходимого. К сожалению, там было обязательное воздержание от супружеской близости в течение шести дней. И как я это Тоби объясню — ещё вопрос! А раз сегодня вторник, тридцатое июня, то и воздержание начинается прямо сегодня. Не есть мяса в течение трёх дней, выглядело куда проще. Ну а последние условие — лететь от портала до места проведения ритуала на своей метле — живо вернуло меня к цели посещения.

— Поппи, — оживилась я, — понимаешь, я на метле давно не летала…

— Ну ты скажешь, — развеселилась девушка. — Я же помню, как ты метлы этой боялась. Ещё брат твой говорил…

Она осеклась, но тут же встряхнула головой и продолжила:

— Но ты же была капитаном команды по игре в Плюй-камни. А квиддич далеко не всем нравится!

— Я вот как раз хотела тебя попросить… Я тут захватила мётлы, но тренировать сына мне совершенно негде.

— Вот здорово! А я уже подумывала, как тебя заманить на квидичное поле и помучить своей метлой.

— А что такое квиддич, тётя Поппи? — заинтересовался Северус.

* * *

Я сидела на нижней скамье трибуны и отдыхала, глядя, как Поппи на своей метле пытается контролировать полёт моего сына, что было не так и трудно, маленькая метла развивала совсем небольшую скорость, да и Данко страховал.

Северус, как увидел свою метлу, сразу вцепился в неё как клещ. Еле дождался объяснений, что с ней делать, вскочил верхом и помчался вокруг стадиона. Спасибо Данко! Когда метла врезалась в трибуны в первый раз, Северуса на ней уже не было за секунду до этого. А вот на земле оказался клубок маленьких тел. Так его Данко спасал и дальше. Поэтому Поппи скоро вернулась ко мне, чтобы уговорить попробовать ещё раз.

Как прошёл мой первый полёт, я вспоминала с содроганием, да и руки с ногами ещё продолжали мелко трястись. И было от чего.

Я, кажется, охрипла, пока призывала метлу сакраментальным приказом «вверх». Метла, охарактеризованная Поппи лаконичным «какая прелесть», сначала просто подскакивала, норовя меня треснуть по голове, наподдать по мягкому месту, или покрутиться, делая вид, что подметает стадион. Потом, словно нехотя подлетала к руке, но едва я пыталась её схватить, резко уворачивалась, падая обратно на землю. В общем, издевалась, как живая, совершенно не даваясь в руки. То ли дело у Сева, он как будто сроднился со своей метёлочкой с первой секунды.

Отчаявшись, и пользуясь тем, что Поппи отвлеклась на сына, я рявкнула по-русски:

— А ну ко мне, дрянь такая!

Чудо случилось. Метла прыгнула ко мне в руку. Я побыстрее на неё взобралась, приказав подниматься. Ну и понеслось — куда там мальчику Невиллу Лонгботтому спустя много лет! Меня метла прокатила со свистом вокруг всего Хога раз семь, ныряя в арки и норовя врезаться в башни, пару раз пролетела под мостом, со скоростью ракеты пронеслась прямо над озером, намочив подол моей мантии. И как я на ней сумела удержаться — осталось для меня загадкой. Но после того как эта паршивка сбросила меня на травку возле взволнованной медиковедьмы, мне срочно потребовался отдых. Так что пошла к трибунам и устроилась тут как зритель. Правда отдыхала не долго.

— Мама, круто! — завопил Сев, подлетая к моей трибуне, и лихо притормаживая с одновременным разворотом. — Я как ты хочу! Но моя Стрекоза не хочет лететь выше!

— Стрекоза? — поразилась я. И порадовалась, что на его метле стоит ограничитель высоты. Надо было срочно отвлечь малыша: — Это ты её так назвал?

— Ага. Данко сказал, что она будет слушаться лучше, если я дам ей имя.

Данко уже стоял рядом с парящим ребёнком и важно закивал.

— Ну, я полетел, мам, — Сев резко развернулся, и, выписав перед трибунами широкую восьмёрку, умчался вдоль трибун. И это ему ещё четырёх нет! Надеюсь, никто не загребёт его в квиддич! Я помню, сколько раз Гарри Поттер, да и другие маленькие спортсмены этой дикой игры оказывались на попечении Поппи в каноне. А самое обидное, я думала просто привить немножко любви у Северуса к полётам, помня, что в каноне он мётлы презирал. И я подозревала, что это оттого произошло, что никто его нормально летать не учил, или может, дразнили за неловкость, а он мальчик гордый.

Зато теперь могу себя поздравить. Подозреваю, что мой Сев даже Джеймсу Поттеру теперь нос утрёт. И один Мерлин знает, как меня это теперь пугает.

Обречённо вздохнув, я решила, что достаточно отдохнула — полёт за цветком папоротника никто не отменял — и пошла вниз к Поппи, которая уныло рассматривала «прелесть», пытаясь палочкой обнаружить проклятия.

— Я не так хороша, как Роланда, — огорчённо сообщила она, — вот кто мастер полётов и проклятий, наложенных на мётлы! Жаль она с группой учеников улетела куда-то в Африку — к драконам. Говорят, она там весь отпуск проводит. Такая вот страсть.

— Роланда Хуч? — уточнила я, примериваясь, как подойти к мерзавке. С Поппи она вела себя на удивление смирно, а при моем приближении задёргалась.

— Да, профессор Хуч. Очень резкая, и любит высказать правду в лицо, но дело своё хорошо знает. Впрочем, она же тут преподавала, когда ты училась.

— Ага, — кивнула я. — Положи её, я ещё кое-что попробую.

Поппи безнадёжно вздохнула, но положила метлу на землю и пошла к трибунам. И правильно, неизвестно, что выкинет эта гадина, но, по крайней мере, она не пыталась меня сбросить. Так что об этом подруга решила пока не переживать.