Все пути мира

Свое первое тюремное заключение в Управлении Правопорядка Стекарона Тин вспоминал едва ли не с ностальгией — там, по крайней мере, можно было выспаться в комфортных условиях.

Под утро Тин все-таки умудрился задремать, но снилась ему такая мерзость, что ранняя побудка даже принесла облегчение. Завтрака заключенному не выдали, представление о времени он имел самое смутное, его слегка лихорадило после бессонной ночи, и Тин страстно мечтал только об одном: чтобы скорее что-нибудь решилось — пребывание в неведении относительно собственной дальнейшей судьбы тяготило его куда больше, чем холод и голод.

Когда дверь в камеру со скрипом распахнулась, он вскочил на ноги с такой готовностью, что коренастый конвоир с простоватой физиономией отшатнулся в кратком испуге. Впрочем, он быстро взял себя в руки, жестом показал заключенному на выход, а сам пристроился за спиной.

В допросной его поджидал непримечательный дядька с малоподвижной физиономией, но цепким взглядом маленьких глазок. В знаках различия чиновников Фирны Тин не разбирался совершенно, но про этого дядьку сразу понял, что он не из простых. А значит, с ним можно было договариваться.

Чиновник молча смотрел на Тина, не спеша задавать вопросы. Тут бы самое время и кинуться со своими правами и протестами, но Тин имел некоторое представление о местных традициях и предпочел выждать: прояви он нетерпение, и чиновник будет мучить его придирками и вопросами не по существу. Тогда его пребывание в стенах Управы затянется куда дольше. Хотя, конечно, легко в любом случае не будет, это Тин тоже понимал.

Наконец чиновник заговорил:

— Вы маг... откуда?

— Из Велеинса.

— Вам известно, чем чревато пребывание чужеземного мага на территории Фирны без дозволения властей?

— У меня есть дозволение, — Тин выложил на стол левую руку с дедовым перстнем. Черный камень заискрился, словно только и ждал этого момента, чтобы заявить о себе.

— Вот как, — лицо чиновника по-прежнему оставалось бесстрастным. — Позвольте узнать ваше полное имя.

— Райн Тинэус тон Аирос, — назвался Тин.

— Громкое имя, — согласно кивнул собеседник. — Кем вам приходится советник Аирос?

— Дедом.

— И вы полагаете, что громкого имени и перстня на пальце хватит, чтобы творить беззакония на улицах нашей столицы?

— Я не творил беззаконий, — устало возразил Тин, — и ни разу не пользовался магией с того момента, когда ступил на земли Фирны.

Тин заметил, что чиновник при каждом его ответе поглядывает на браслет, украшающий запястье его левой руки. «Амулет истины», — решил для себя парень и подумал, что стоит быть крайне осторожным в своих словах, не допуская откровенной лжи. Все-таки положение его все еще оставалось шатким, несмотря на защиту перстня и родового имени.

— Но вам ведь известно, что заявлять о своем прибытии в Фирну даже обладателю черного перстня надо заранее?

— К сожалению, мне пришлось отправиться в путь неожиданно. Но в мои планы не входило долгое пребывание в Фирне. Я здесь проездом в Талвой.

При упоминании Талвоя, с которым у Фирны всегда были натянутые отношения, чиновник едва заметно поморщился, однако никаких комментариев по этому поводу не не последовало, вместо этого прозвучал следующий вопрос:

— Какова цель вашего путешествия?

— Я отправился в путь по семейным делам.

— Точнее?

— Нужно решить кое-какие вопросы, касающиеся наследства моей супруги, — неожиданно для себя самого ляпнул Тин.

Поразительно, но чиновник, в очередной раз глянув на амулет, ответ принял. Если бы Тин тогда догадывался, насколько его слова соответствуют действительности, не стал бы так удивляться.

— Я отпущу вас, — после некоторого раздумья резюмировал чиновник, — но вы должны покинуть столицу не позднее завтрашнего дня и страну — в течение ближайшего десятидневья.

— С радостью сделаю это, — не удержался Тин.

Однако чиновнику явно было наплевать на его слова. Во всяком случае, он никак не показал, что уловил язвительность этого высказывания. Все так же спокойно и бесстрастно он достал из ящика стола свиток, начертал в нем несколько фраз, прихлопнул печатью и протянул Тину. Тот бегло прочел указ: в нем говорилось именно то, что было сказано устно. Плюс распоряжение на обратном пути в первом же приграничном городе дать о себе знать местному охранителю, предъявив этот свиток.

Тин кивнул, сунул свиток за пазуху и поднялся со стула.

— Я могу идти?

— Вас проводят.

Из Управы Тин вышел, щурясь от солнечного света, но тепла не ощутил — озноб все еще беспокоил его. «Это ничего, — успокоил себя Тин, потирая запястья, освобожденные от оков, — вернется магия, восстановятся силы — и все будет хорошо».

Оказалось, на улице его уже поджидали. Стоило сойти с крыльца, как рядом, выступив из тени, возник Тарней.

— Я вижу, ты уже свободен, — светло улыбнулся караванщик, — это хорошо, пойдем домой. Надо поесть, выспаться, да и младший твой тревожится — не помешает его успокоить.

— Дин у тебя?

— Да, так получилось, — Тарней коротко поведал Тину о событиях минувшего вечера, развернувшихся уже без его участия.

— Надо же, Салмер, — удивленно хмыкнул Тин, — кто бы мог подумать...

— Ничего, твой враг уже нашел свое наказание. Сам напросился. Да и хозяину гостевого дома мало не покажется, — Тарней оскалился. — Не люблю когда обижают маленьких и слабых.

— Спасибо, Тарней, — с чувством поблагодарил Тин.

— Плоховато ты выглядишь, — вздохнул караванщик. — Ну ничего-ничего, отдохнешь как следует, отоспишься-отъешься... А через три дня друг мой в сторону Талвоя караван ведет — с ним и пойдете. Он надежный.

— Не получится. От меня потребовали покинуть столицу не позднее завтрашнего дня.

— Плохо, — нахмурился Тарней, — очень плохо. Завтра Гурал со своим караваном выходит, но он скользкий тип, нет ему доверия. Но другого выхода, похоже нет.

Другого выхода действительно не было.