Вольтер и его книга о Петре Великом
![Вольтер и его книга о Петре Великом](/uploads/covers/2023-07-13/volter-i-ego-kniga-o-petre-velikom-0.jpg-205x.webp)
- Автор: Евгений Шмурло
- Жанр: Публицистика / Историческая проза
Читать книгу "Вольтер и его книга о Петре Великом"
__________
Оживившиеся с воцарением императрицы Елизаветы сношения Франции с Россией вызвали в 1745 г. посылку письма короля Людовика XIV на имя русской государыни. К составлению этого послания[199] французское правительство сочло нужным привлечь Вольтера, как признанного стилиста[200], а тому это дало прекрасный случай завязать сношения с Петербургом. Через посредство д’Альона, французского посланника при русском дворе, он отправил туда две свои книги: экземпляр «Генриады», с приложением нескольких льстивых слов, на которые был такой мастер, для императрицы[201], и «Sur la philosophie de Newton» – для Академии наук. Почетный член лондонской «Royal Society», Берлинской академии наук, Болонского и Эдинбургского университетов, Вольтер считал себя вправе рассчитывать, что и петербургские академики не откажутся принять его в свою среду, чего, впрочем, он и не скрывал от д’Альона[202]; «Генриада» же (конечно, не столько сама она, сколько «льстивые пошловатости» на подносимом экземпляре) должна была задобрить русскую государыню: через д’Альона Вольтер хлопотал о присылке материалов, касающихся Петра Великого, историей которого, в связи с переработкой своей «Histoire de Charles XII», он думал, по его словам, заняться теперь[203].
Первое пожелание особых затруднений не встретило, и в почетные члены Петербургской академии наук Вольтер был избран[204]; туже шло дело с «Петром В.». Тогдашний канцлер А. П. Бестужев-Рюмин к желанию Вольтера отнесся отрицательно. В его письме к д’Альону он увидал, не без основания, смешение двух задач, двух тем: истории деяний шведского короля с историей деяний русского императора; новый труд французского писателя грозил явиться переработкой прежней «Histoire de Charles XII», в чем русское правительство, по мнению канцлера, отнюдь не было заинтересовано: царствование великого государя заслуживало особой, совершенно самостоятельной работы, и материалы, которыми располагало правительство, следовало использовать в целях их прямого назначения – прославления Преобразователя России, а не превращать их в какое-то подспорье для возвеличения недавнего опасного противника Русской державы. К тому же, полагал Бестужев, если и писать историю Петра, то собственными средствами, не прибегая к посторонней помощи в таком чисто русском патриотическом деле[205].
Напрасно напоминал Вольтер в письме к академику Миллеру о своем давнем желании посетить Петербург[206]; напрасно д’Альон сообщал кому надо: «Вольтер желает писать историю Петра Великого»; бесполезно писал об этом и сам Вольтер графу Кириллу Григорьевичу Разумовскому, президенту Академии[207]; не подвинулось дело и тем, что в 1748 г. Вольтер дополнил новое издание своих сочинений собранными им «Anecdotes sur le czar Pierre le Grand»[208], – приглашение не приходило; даже хуже: приезд отклонен был в самой недвусмысленной форме[209]. Скандальный разрыв с Фридрихом II вызвал еще бо́льшую осторожность по отношению к французскому писателю, и в Петербурге уже искали «виновных» в избрании его в почетные члены Академии[210].
Обстоятельства, однако, вскоре переменились, и для Вольтера подул благоприятный ветер. При русском дворе взошла новая звезда: молодой фаворит И. И. Шувалов, «русский меценат». Французское влияние с ним окрепло; французская литература нашла в нем мощную поддержку, а начавшаяся Семилетняя война превратила, в глазах правительства, недавних врагов прусского короля в людей «благомыслящих» и приятных. Слава Вольтера, как писателя, гремела тогда по всей Европе. Из трех наиболее выдающихся государей, которых породило предыдущее поколение, двух он уже увековечил: Людовика XIV и Карла XII; оставался третий монарх, Петр Великий. Рекомендация Вольтера на историческом рынке ценилась высоко, и было лестно заручиться его одобрительным отзывом. К тому же всепрославленного писателя не только почитали, но еще и побаивались: его перо, одинаково сильное как в утонченной лести, так и в ядовитой насмешке, было опасно, и потому практичнее всего было жить с ним в ладах и уже прямо выгодно обеспечить себе его услуги[211].
Вольтер добился своего. Он сделался историком Петра Великого. В начале 1757 г. он получил формальное предложение и не замедлил принять его. В противность мнению Бестужева, поручением «удостоен» был чужой человек, иностранец, на долю же своих, как увидим ниже, выпала служебная роль поставщиков сырого материала, из которого – так, по крайней мере, надеялись в Петербурге – талантливый писатель построит пышное здание во славу русского императора. Старый канцлер мог, однако, утешаться тем, что «посторонний» обязался написать не дополненное и исправленное издание прежней своей «Истории Карла XII», а совершенно самостоятельный и отдельный труд о Петре.
Как бы то ни было, но подготовительный к работе 20-летний фазис закончился; для Вольтера теперь начиналась сама работа.