Операция "Молодожёны" или Задачка о чёрном квадрате

-8-

8.

После истории с Гуляком Василий, наконец, решился заговорить с Летуновым на тему, которая давно беспокоила его сердце, рассудив, что благодаря своему поступку сумел завоевать у непробиваемого полковника какой-никакой кредит доверия. Но следующие два сеанса проводил бесполезный Коротков и Ромашов весь истомился, успокаивающе баюкая в себе те слова, что собирался сказать. Он ходил задумчивый, пасмурный и щелкал костяшками пальцев, что всегда выдавало в нем большое напряжение чувств.

Когда в их доме появился, наконец, Летунов, Василий чуть не бросился ему на шею и, едва высидев Лидину радиопередачу, напросился на личную беседу. Они вышли на участок, прошлись к дальнему его концу, откуда за забором виднелись лишь бескрайние луга и посадки. Полковник курил и с прищуром разглядывал мнущегося Ромашова, а тот вдруг в последний момент струхнувший этого пронизывающего властного взгляда еще пару минут собирался с мыслями.

- Что у вас, Василий Федорович?

- У меня есть одна просьба. Могу я просить о ее разрешении?

- Смотря что это за просьба.

- Вы можете узнать о моем отце? Когда я ушел на фронт он остался под Смоленском, а спустя месяц туда пришли немцы. Я успел получить от него лишь одно письмо, затем связь прервалась. Я ничего не знаю о нем - где он, что с ним, жив ли... Это мучает меня. У вас есть возможности выяснить о его судьбе...

- Да, возможности у нас есть. Желания вот только нет... - буднично произнес полковник, выдыхая в лицо Ромашову табачный дым.

Василий безропотно проглотил это, хотя не выносил запаха табака. В глазах его проявились слезы, голос дрогнул:

- Я прошу вас... Я умоляю вас... Мне нужно знать об отце. Кроме него у меня во всем свете никого нет. Мне будет спокойно, если просто буду знать, что он жив и у него все благополучно...

- Интересно, а вы думали о своем отце, когда сдавались в плен? - жестко осадил его Летунов.

Ромашов нашел в себе силу ответить едким вопросом, хотя уже ненавидел себя за затеянный разговор:

- Вы при каждом удобном случае будете тыкать в меня пленом как пальцем в незатянувуюся рану?

Полковник оскалил ровные чистые зубы и сказал ехидно:

- Разумеется. Вы грешник, вы пойманы, а я - ваш надзиратель. Я буду капать вам водой на темечко, пока вы не сойдете с ума, - он затянулся последний раз, затушил папиросу о ганку в заборе, и произнес уже без насмешки, четко разделяя слова: - У нас не благотворительная организация, мы милостыню не раздаем. Право поощрения еще нужно заслужить.

После ухода Летунова Василий вернулся в дом, улегся на кровать, укрылся одеялом с головой и пролежал так весь оставшийся вечер, не реагируя на тревожные расспросы Лидии.

Через день, возвратившись из сада в дом, Ромашов застал Летунова сидящим за столом в комнате. Визит был внеурочным. Иван Иванович возился у крыльца, о чем-то рассказывал Лидии, та в ответ смеялась, а полковник, кажется, никуда не спешил. Он скучающе покачивал ногой в сапоге и перебирал пальцами вырезанные из черного картона геометрические фигурки — несколько разноразмерных треугольников, квадрат и параллелограмм.

- А, Василий Федорович! Проходите, садитесь напротив.

Ромашов настороженно пододвинул стул и сел где было указано.

- Вы знаете, что это, Василий Федорович? - указал полковник на фигурки.

- Какая-то головоломка?

- Да, это танграм. Мое вам наглядное пособие.

- Не понимаю, простите.

- Сейчас поймете. Возьмите фигурки и соберите мне квадрат.

- Квадрат?

- Да, квадрат. Не торопитесь, внимательно подойдите к задаче.

Пытаясь скрыть удивление, Ромашов взялся за головоломку и через минуту предоставил результат - ровный черный квадрат.

- Очаровательный квадрат! - порадовался полковник, любуясь, а затем одним махом вновь переворошил фигурки и принялся собирать все заново.

Через минуту перед ним тоже лежал квадрат, но не ровный, а со скошенным углом.

- Занятно, правда? - намеренно фальшиво поразился он, переводя взгляд с того, что получилось на Ромашова. - Фигурки все те же, а квадрат получается разный! Парадокс!

- Что вы хотите этим сказать?

Полковник сделался серьезен:

- Этим я хочу сказать, что из одного и того же набора фактов можно получить минимум два разных результата. Представьте, что человек - это вот такая же головоломка, только состоит не из фигурок, а из набора фактов. И вот один сборщик из этого набора собирает правильный красивый квадрат, а другой ровно из такого же набора - кривой квадрат. И как он не старается, ровного квадрата у него не выходит. Почему так, спрашиваю я вас?

Ромашов подумал и ответил тихо:

- Фигуру составляет человек. То, какая она выйдет в итоге, зависит от его воли. Вы видите этот квадрат таким, каким вы хотите его видеть, то есть неправильным.

- Да, результат всегда зависит от того, кто собирает головоломку, вы правы. Но вот ведь какая вещь, Василий Федорович. Фигурки они такие, какие есть. Их никто не подпиливает, никто не склеивает по своему разумению и произволу. Их вот сделали такими и они такими остаются. Если бы из этого определенного набора фигурок можно было составить только правильный квадрат и никакой иной, то и разговора никакого не было бы. Но когда из этого набора можно составить еще и неправильный квадрат, то и говорить даже не стоит о том, что собрать можно только квадрат правильный. Понимаете?

- Понимаю, кажется... Нет, не понимаю. Вы пытаетесь объяснить почему не доверяете мне?

- Нет, Василий Федорович. Я объяснил вам суть моей работы. А то, мне кажется, вы не очень осознаете с кем имеете дело. Подумайте на досуге. Кстати, можете оставить танграм себе. Или выбросите. Мне, право, все равно. Однако, я советую вам сохранить его. Все-таки лейтенант так старался, вырезая эти штуки. Чужой труд нужно уважать.

Полковник ушел.

Ромашов посидел немного, глядя на неправильный черный квадрат, потом аккуратно сложил фигурки вместе и спрятал их в пожелтевший потертый конверт, где хранил единственное письмо от отца и старую семейную фотографию.

***

ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО.

«В течение ночи на 27 июня на Харьковском и Севастопольском направлениях наши войска вели бои с противником.

На других участках фронта существенных изменений не произошло.

Наши герои — бойцы и командиры, защищающие Севастополь, - наносят огромные потери немецко-фашистским войскам. В течение дня только огнем нашей артиллерии рассеяно и уничтожено до полка немецкой пехоты, уничтожено 4 артиллерийские и несколько минометных батарей противника.

На отдельных участках Ленинградского фронта за два дня боевых действий уничтожено более 200 гитлеровцев. Огнем нашей артиллерии и действиями разведывательных групп разрушено 17 ДЗОТов и блиндажей, 3 наблюдательных пункта, уничтожено орудие, минометная батарея, 12 станковых пулеметов и взорван склад с боеприпасами противника.

Партизан тов. Алексеев М., недавно вернувшийся из глубокого тыла противника, рассказал: «На улицах Пскова расклеены немецкие приказы. Захватчики грозят жителям: «За появление на улице до восхода солнца — смерть, за появление на улице после захода солнца — тоже смерть». Но перепуганное население даже и днем боится выходить из домов. Недавно гитлеровцы согнали на площадь всех мужчин от 14 до 65 лет и под угрозой смерти потребовали выдать советских активистов, которые ведут в городе подпольную работу. Население молча выслушало все угрозы. Никто не проронил ни одного слова. Тогда палачи вывели из толпы 150 человек и расстреляли их на глазах у всех собравшихся. У здания Дома Красной Армии в канализационном люке был обнаружен труп немецкого офицера. Гестаповцы схватили первых попавшихся 18 мирных жителей и повесили их».